Страница 48 из 169
— Хендотжасту, — выпалив это лидеру, боясь, что дверь вот-вот закроется, я ждала от него какой-либо реакции, но он в замешательстве склонил голову чуть набок и теперь вопросительно смотрел в ответ.
— Научи меня Хендотжасту, — повторно огорошила я его напористой просьбой, Леонардо искренне пытался понять меня, но все еще пребывал в своем ступоре. Сведенные надбровные дуги под синей маской разошлись, и он неуверенно переспросил:
— Хенсоджатсу?
Да хоть лунной походке. И я кивнула головой, подтверждая согласие звуком «угу», и молилась внутри о положительном решении, поскольку лидер медлил с ответом. Может, дело было в моем лице и том, как на нем сменялись эмоции от решительности к неуверенности и безграничному отчаянью. И может, поэтому он осторожно кивнул в ответ, а я, наконец, смогла задышать.
Мы шли по лесу, и мне было неважно, в каком направлении, лишь бы рядом с ним. Леонардо петлял между деревьями, и я старалась следовать тому же извилистому маршруту, что и он, боясь даже на секунду потерять его из вида.
Так, первая часть плана сработала удачно, теперь осталось решить вопрос со второй. И как теперь донести ее до него?
Задача была проста и непроста одновременно. Нужно было подобрать правильные слова и убедить лидера, что в том наглом и беззастенчивом разглядывании не имелось в виду ничего дурного. Но с чего начать? Может, с объективных фактов, например, тех, что для человека хвостатая тема всегда являлась предметом спора из серии — было бы неплохо иметь хвост, но так сложилось, что эволюция посчитала иначе, гори она синим пламенем. Или с чего-то более конкретного? К примеру, что для любого эквилибриста очень даже важно иметь хвост, ведь он своего рода помогает держать равновесие. Или с чего-то менее тривиального? Например — «тебе он очень идет». Или, может, просто сказать — «извини, не хотела тебя обидеть»?
— Мне нравятся хвосты, — что-то заставило выплеснуть это паническое признание. Выяснилось, что оказывается, я иногда говорю не думая, но рядом с ним было сложно совершать мозговые процессы.
Лидер испуганно и удивленно посмотрел в мою сторону, не сбавляя шага. Препятствие перед ним возникло внезапно, и он врезался лицом в дерево. Либо кожа на его щеках действительно вдруг стала темнее на один тон, либо у меня цветовые галлюцинации от стресса.
Он смахнул рукой остатки крошек коры, не зная теперь, с какой стороны обойти злосчастную преграду.
— Мне нравится твой хвост!
Свято Боже… Зачем я это выкрикиваю?! Зачем я это повторяю и продолжаю ставить в тупик и без того смущенного мною лидера? Леонардо шокированно смотрел в ответ, не зная, как на это ответить. Да я бы и сама не знала, что на это ответить, но язык не слушался и пытался вновь донести до него симпатию к его части тела:
— Мне нравится… — но Лео благоразумнее меня, поэтому прервал мое признание.
— Я понял, — он поджал губы, и из его ноздрей вырвался еле слышимый выдох. Мастер катан недоверчиво относился к моим убеждениям и опасливо рассматривал черты лица, не зная, куда себя при этом деть.
Но я должна попытаться объяснить, что ему совсем нечего стыдиться. Да, он — другой, но в этом нет ничего плохого. Он нравится мне. И это неожиданное для самой себя признание потрясало. Я скользила по его телу взглядом и понимала, что все, что есть в нем — мне действительно нравится. В его трехпалых руках нет ничего отталкивающего. Его зеленая кожа не вызывает диссонанса в голове. Его широкая грудь и большие мышцы только притягивают. В его ярко-синих глазах хочется безвольно утонуть. А к большим, по сравнению с моими, губам хочется прикоснуться.
— Я… Но мне правда… Нравится… — одно из полушарий мозга отключилось от перегрузки, я вот-вот готова была разрыдаться от бессилия из-за того, что никак не могу подобрать слова, и я опять натужно пыталась высказать ему свою благосклонность к хвостам.
Леонардо с волнением подошел ближе, он был смущен и никак не мог этого скрыть. Взял за руку и повел за собой со словом: — Пойдем.
Лидер вряд ли перенес очередную неловкость, но у него есть панцирь, за которым он умело прятался от меня и вел глубже в лес, надежно сжимая мою ладонь, вдруг ставшую холодной. Его тепло передавалось до самых кончиков пальцев, и я доверчиво готова была идти за ним куда угодно.
То место, где мы находились сейчас, было прекрасно. Сквозь свод крон деревьев проникали яркие солнечные лучи, тень от листьев играла бликами на наших лицах. И на этой совсем крошечной полянке мы были как на маленьком спокойном островке, окруженном массивными величавыми древами, оберегающими нас от всего.
Я заметила, что мастер катан задумчив, он оглядывал весь периметр круга, в котором находились мы, его взгляд упал на меня, прошелся по волосам, овалу лица и ниже.
Он опустился на колено у моих ног, развязал шнурки и стянул с меня кроссовок, то же проделал со второй ногой, ставя обнаженные ступни в мягкий ворох листвы, закатал мои штаны выше, оголяя щиколотки, и поднялся на ноги. И я даже не думала ему сопротивляться, всецело вверяя себя в надежные руки.
— Чтобы ходить неслышно, — справившись по пути со своим смущением, Леонардо начал обучение, — нужно понимать, по какой ты ступаешь поверхности, местность, окружающую тебя, и как правильно переносить центр тяжести. На твердом грунте или по траве сначала ставишь носок, — он показывал все на себе, и я старалась подражать его движениям, — а потом плавно опускаешь пятку.
Лео расчистил пространство от листьев, оголяя почву, и подозвал к себе.
— На мягком грунте иначе: сначала ставишь пятку, потом ступню и затем кончики пальцев.
Мои ноги утопали в земле, она холодила стопы, и под его контролем я таким образом прошла несколько шагов.
— Следи за тем, как переносишь свой вес, двигайся плавно, пружинисто.
Он звал снова вступить на листву, и теперь я тренировалась на шуршащем покрове.
Леонардо остановил рукой мои движения, продолжая давать наставления:
— Вслушивайся в природные шумы вокруг себя. Ты не должна выделяться из них. Ускоряйся с ветром и замедляйся вместе с ним.
Мне было забавно от того, что я продолжаю ходить вокруг него кругами, стараясь изо всех сил не шуметь, а он все так же сосредоточен и внимательно следит за каждым моим шагом. Иногда поправлял словами, иногда удовлетворенно кивал головой.
Леонардо вышел в центр круга, повернулся ко мне спиной, закрыл глаза и скомандовал: — Подкрадывайся.
Я подождала, когда ветер снова зашелестит листьями в кронах деревьях, и начала осторожно приближаться к нему с левой стороны.
— Обнаружена, — мастер катан, не размыкая век, повернул голову влево, — слишком громко дышишь. Еще раз.
Я проделала то же самое и направилась по тому же маршруту, стараясь практически не дышать.
— Обнаружена, — сообщил мой наставник, не удосуживаясь обернуться ко мне, — осторожнее. Еще раз.
Ему непостижимым образом были слышны любые звуки, даже то, как я чуть не потеряла равновесие.
С какой бы стороны я к нему ни подходила, все тщетно, он с легкостью и точностью угадывал мое расположение.
Замыслила коварство.
Я осторожно прошла полукруг и надвигалась спереди, внимательно следя за его лицом и закрытыми глазами. Сгибаясь в каждом шаге, я подкрадывалась к нему все ближе. Порыв ветра, дующий в спину, должен был глушить звуки шагов, и волосы путались об лицо, мешая видеть Лео. На его губах растянулась еле заметная довольная улыбка, но глаза по-прежнему были закрыты.
— Обнаружена, — Леонардо пытался скрыть улыбку, и это у него плохо выходило, он кивнул, призывая меня вернуться на исходную позицию, и повторил: — Еще раз.
Его корпус, вытянутый стрелой, манил к себе, и я решила двинуться прямо на него.
Не дышать. Не оступаться. Сначала носок, затем плавно и не спеша опускается пятка, вес тела переходит на устойчивую ногу, жду порыва ветра, свободная нога ступает дальше, приближая меня к цели, шаг за шагом, очень медленно. Все движения выверены и по несколько раз просчитаны. Последний шаг, и я замерла. Рука тянулась прикоснуться к панцирю на его спине. Ладонь открыта, и пальцы пытались дотянуться к желаемой цели.