Страница 47 из 169
От низа живота костные наросты спускались к паховой области. Только эта нижняя часть пластрона была совсем гладкой. Мне захотелось положить на эту выпуклость ладонь, чтобы понять — мягкая она или такая же твердая, как и щитки на его груди. Я была настолько обескуражена этим видом, что совсем не думала о том, что мои мысли выходят из категории «приличных».
— Жди здесь, — Лео осторожно двинулся в сторону кухни, закрывая собой ее обзор.
Свято Боже дважды…
У него есть хвост! Маленький толстый зеленый кончик выходил за периметр нижнего края панциря. При ходьбе он плавно изгибался в стороны, но совсем не так, как у других хвостатых животных. Казалось, что это отдельная мощная мышца, которая двигалась не по воле колыхания при ходьбе, а сама по себе.
Леонардо присел на корточки и всматривался в то, что пряталось от нас, но при этом не переставало чавкать. Он продолжал рассматривать взломщика, держа наготове острие катаны.
Существо издало протяжный глухой звук, похожий на «Ма-а-у». И снова зачавкало.
Смешок Леонардо побудил сильнее выгнуться и понять, что же его так забавляет в том, у которого во рту два ряда больших человеческих зубов.
— Дони, — крикнул Лео, поднимаясь во весь рост.
Только что проснувшаяся черепаха в перекошенных на лице очках и облаченная в штаны вышла к нам. Лео указал ему пальцем под стол, тот присел и задумчиво спросил у существа:
— Как ты сбежал?
Но в ответ ему поступило то же самое — «Ма-а-у».
— Чего разорались? — хмурился сонный Рафаэль, приобщаясь к компании своих братьев, по пути он натягивал на себя красную бандану.
— Не может быть! — возопил Майки, обогнав своего раздраженного столь ранним подъемом брата, метнулся под стол и выудил оттуда лохматое создание. Оно не сопротивлялось и не вырывалось. Пальцы Майки торчали из подмышек подозрительного волосатого существа, и оно походило на…
— Ух ты! — с восхищением Майки радостно воскликнул, разглядывая неведомое нечто.
Раф схватил существо за шкирку, забирая из рук брата, и развернул к себе лицом. Это оказалось очень и очень странное создание. На приплюснутой морде, похожей на кошачью, было два неестественно больших стеклянных глаза, круглые зрачки которых то расширялись, то сужались, и при этом совсем не синхронно. Во рту у него был вмонтирован протез из человеческой челюсти, не подходивший под размеры морды и занимавший половину ее. От этого создавалось впечатление, что кот, походивший на безумного «Чешира», сбежавшего из чьего-то больного воображения, постоянно жутко улыбался.
— Что за… — Рафаэль схватил конец ткани, зажатый в зубах, не перестающих ее жевать, вырвал и внимательно изучал его на весу. Это была часть носка.
Моего носка! На одной ноге действительно отсутствовал гольф. Так вот кто меня щекотал. Ворюга!
Лео, со стороны рассматривая изжёванную вещь в руке Рафаэля, довольно улыбался. И я не могла понять, чему он так радуется? Это же кото-вандализм от кото-грабителя!
Но кото-уничтожителю-носков не пришлось по нраву то, что удерживающий его гигант в красном отобрал его добычу.
Белые механические уши предостерегающе отогнулись в стороны, зрачки резко сузились и стали постепенно расширяться, закрывая собой все белое пространство стеклянных белков. И оно стало выглядеть еще более жутко. Два больших черных глаза неотрывно смотрели в лицо нового врага. Челюсти разжались, выпуская погрызенных красных оленей, вышитых на ткани. Раф сузил глаза и вглядывался в зияющее черное отверстие глотки «Чешира». В голове существа происходили странные щелкающие звуки, зрачки затряслись, и левый глаз со звонким «пык» выскочил из орбиты глазницы.
Рафаэль от неожиданности вздрогнул и выпустил кота из захвата. А тот, как и подобает всем кошачьим, приземлился на все свои четыре лапы, сел; его голова совершала неестественно резкие движения по сторонам, потом замерла — казалось, существо о чем-то задумалось и спустя некоторое время издало звук «Ма-а-у». И вдруг зачем-то стало себя вылизывать сухим розовым силиконовым язычком.
— И как зовут мою прелесть? — Майки присел на корточки возле механического лохматого кота и гладил его пальчиком по макушке меж ушей.
— Т.О.К. — сообщил Донателло.
— В смысле? — Раф обратился к умному брату, презрительно и брезгливо рассматривая сие творение. — К.О.Т., но только наоборот?
Дони замялся, поправил свои очки и, поразмыслив, ответил: — Не получается наоборот: «Кота-Образец-Технологический»… Нескладно же звучит?
— Кото-годзилла, — восторженно прошептал Майки, все больше и больше умиляясь созданию, которое сейчас внимательно изучало его своими выпуклыми глазами.
— Нет, Т.О.К., — спорил с ним Дони, упрямо отстаивая присвоенное своему созданию имя.
— Либо ты сделаешь из него тостер, либо я — лепешку, — хмуро предупредил Рафаэль.
— Ребята, давайте его оставим? — жалостно протянул Майки, приподнимая механического кота и прижимаясь щекой к спутанному искусственному меху Тока, который успел найти пожеванную часть носка и продолжал ее измалывать в зубах.
— Я не против, — Лео все так же был доволен и не скрывал своей блаженной улыбки.
— Ты же не любишь котов, — фыркнул в ответ Рафаэль, раздраженный всеобщим умилением тем, кто и его напугал, хотя гигант в красном скрывал это за недовольством.
— А этот нравится, — лидер пожал плечами и упер руки в бока.
Свято Боже трижды…
Я вновь совсем забыла про косматое нечто и продолжала беззастенчиво рассматривать Леонардо. Он был абсолютно голым. Хотя для его вида это, вероятно, таким не считалось.
Рассматривая каждое переплетение крупных мышц его сильного тела, я, в конечном счете, не могла оторвать взгляда от выпуклости паха и хвоста, мелькавшего позади в плавных движениях между его ног. Он гипнотизировал, как маятник. Голова склонилась набок, желая поддаться порыву: вот так же раскачиваться в такт. Наверно, это очень странное желание?
Лео заметил мой интерес, и его улыбка медленно сползла с лица. И вдруг стало очень неудобно. Он склонил голову вниз, смотря на себя, стоявшего без какой-либо одежды, болезненно нахмурился и поспешил скрыться от моего взора в сторону своей комнаты.
Свято Боже четырежды…
Я упала лицом в подушку, которая смогла заглушить стон, внутренний голос ругал — «Вот глупая, но ведь могла же так не пялиться!».
И был прав… Лео весь день избегал смотреть напрямую, делая вид, что увлечен то завтраком, то тренировкой, то чисткой катан, то чтением книги. А сейчас упорно прятался от меня за дверью своей комнаты. И к нему было никак не подобраться. Увертливый ниндзя…
Повторяется до боли знакомая история с Рафом. Ведь надо уже было усвоить, что деяние в виде «пялиться» — под запретом.
Но главное — нужно было срочно что-то предпринять, и для этого у меня был план. И первую часть плана я никак не могла вспомнить.
«Да как же там? Что-то про Жатву? Нет. Жатсу? Фунгожатсу? Нет. Шенгожатсу? Шенгонатсу? Черт! Да как же там? Хендожатсу? Вроде так? А черт с ним!»
Стоя у закрытой двери второго отсека, я никак не могла решиться на стук. Кулак завис в воздухе, и кисть руки не хотела приходить в движение.
Свято Боже… Ну постучи же… Медлить нельзя. Если он опять замкнется в своем панцире, то я даже не знаю, что придется натворить, чтобы вытолкнуть его оттуда.
Нервный выдох, и в пустоте дома раздались три коротких стука.
За дверью царила гробовая тишина, и я нервозно теребила подол футболки. Может, еще постучать? А может, он спит? А может, он улизнул, как ниндзя? Он же, как-никак, ниндзя! Может, открыть дверь самой?..
Но та с тихим шелестом отъехала в сторону, и на пороге стоял он. Пришлось задрать голову кверху, чтобы увидеть его синие глаза с такого близкого расстояния.
На скованном напряжением лице Леонардо метался взгляд, который то смотрел в глаза, то тут же уходил в сторону. И причиной этой неловкости была, к моему сожалению, — я.