Страница 22 из 169
— Почему «Авокадо»? — неудержанный вопрос недоуменно повис над присутствующими.
— Зеленое и пупыристое, — пояснил мне Майки, постучав пальцем по своему носу в знак доказательства к ответу.
Мое воображение не погнушалось представить маленькие очеловеченные фрукты-ниндзя, размахивающие катанами, саями и прочим ниндзя-инвентарем.
— Где же она?.. — Дони разглядывал цветные кнопки, на которых были нанесены непонятные иероглифы. — Нашел!
Он схватил устройство в руки и побежал с ним к водительскому сиденью. Выкрутив до максимальной отметки реле на панели приборов, он поднес к динамику встроенную рацию, провод которой подсоединялся к торпеде, и нажал нужную кнопку на «Ж.О.П.К.-е».
Из ревущих внешних динамиков раздался грозный мужской голос в протяжном слове, разделённом на два звучных слога: — «Ха-Ши»!
Загадочное неизвестное слово возымело свой эффект. В сумраке вечера перестали раздаваться какие-либо звуки борьбы.
— Уф-ф-ф, — облегченно протянул Майки. Он был рад, что братья перестали драться.
Нам всем удалось расслабиться и больше не бояться, что с утра мы можем обнаружить труп одного из этих, как выразился Майки, баранов.
Весь оставшийся вечер мы сидели вокруг этого устройства, где Дони объяснял мне значение каждой фразы.
Сплинтер был заботливым отцом. Он понимал, что не готов оставить своих сыновей. Но не в силах был одолеть приближающуюся смерть. Эту битву невозможно было выиграть. И тогда он поручил своему сыну-изобретателю создать устройство, которое должно было помочь его мальчикам после, когда его не станет рядом с ними.
Каждая цветная кнопка хранила свою фразу. В основном они были короткие. Дони составил список из комбинаций клавиш, чтобы под нужную ситуацию воспроизводить речь отца.
Фразы были иногда утешающие, иногда подбадривающие, иногда замысловатые, в которых скрывался какой-то особенный смысл, понять который возможно было только «в нужный час и в нужный момент».
Мне нравился этот голос: бархатный, местами скрипучий, с легким восточным акцентом.
Я представляла у себя в голове те ситуации, при которых он мог так ласково обращаться к своим сыновьям.
«Сбившись с пути — ищи дорогу сердцем и верой».
«Любую задачу можно решить. Достаточно лишь вообразить».
«Не отрицай непохожесть. Принимай ее».
«Не нужно заполнять свое сердце гневом. Оставь там место для любви».
«И пусть у тебя будут шрамы на сердце. Но это будет осознанный выбор».
Я вслушивалась в каждую фразу этого любящего голоса. Возникало ощущение, что тот, чье тело мертво, а дух жив, говорит сейчас с нами. Майки обнял пластмассово-металлическую конструкцию, прижимаясь к ней щекой: — Еще, Дони.
От его жалобной просьбы больно кольнуло в груди. Он скучал, отчаянно скучал по родителю.
Брат продолжал нажимать на кнопки, извлекая родной отцовский голос, поглаживая голову Майки.
Мое сердце было переполнено нежностью и сожалением при виде этих двух сирот.
Мне так хотелось, чтобы они были счастливы. Четыре брата, вынужденные скрываться всю свою жизнь в темной канализации. Никем не признанные, никем не принятые.
Так несправедливо.
Комментарий к Глава 5
К черту сон по субботним утрам!
Лохматый автор в сиреневой пижаме пишет продолжение, приканчивая третью по счету кружку кофе!
Пы.Сы: Я чувствую, в тексте есть ошибки… О всемогущее Око, озари меня своей грамотностью…
========== Глава 6 ==========
Что-то касалось моего носа.
Большой зеленый палец теребил кончик выпирающей части моего лица. Майки добился желаемого эффекта, и я кое-как разлепила глаза.
— Какао перестает действовать… — призадумался на несколько секунд мой будильник.
— Не-ет, — я растянулась в длинном сладком зевке, принимая из рук обязательный утренний атрибут. — Уже встаю.
Свободной рукой я потерла глаза, оставив кружку в стороне. Кое-как вслепую дошла до ванны, прижалась лбом к двери и трижды постучала об нее.
Когда на шесть жильцов дома только один туалет, стук — это очень и очень необходимое действие. Как-то я забыла постучать, открыла дверь, не подозревая о совершенной ошибке, и была свидетелем черепашьей церемонии гигиены полости рта. Слава небесам, Рафаэль тогда решил сдержаться от комментариев в мой адрес. Хотя какой комментарий можно было дать на испуганный писк с зажатой в зубах щеткой.
С тех пор всегда только три стука, три секунды на ожидание, на всякий случай закрыть глаза и только после этого открыть дверь.
Ввалившись в ванную, так же не открывая глаз, я нащупала ручку смесителя крана, потянула ее вверх и принялась плескать себе в лицо холодную воду.
Этой ночью я проспала не больше двух часов.
Я ждала возвращения двух старших братьев. Хотя Дони убеждал, что из «Ха-Ши» так скоро не возвращаются.
Что такое «Ха-Ши», я понимала с трудом. Из всего сказанного я уяснила, что это вроде некое место, не обусловленное конкретными координатами широты и долготы, где ты можешь принять свое наказание. Ключевое слово здесь было принять: вроде чего-то добровольного, но при этом отказа не приемлющего. После принятия наказания, о котором Дони говорил довольно расплывчато, и было непонятно, что конкретно является наказанием, ты начинаешь постигать дзен. Что такое дзен, я знала, но как его можно было постичь путем наказания — неясно. По описанию вроде ничего сложного, но представлялось все же с трудом.
Мне бы не хотелось, чтобы двум провинившимся братьям сейчас было плохо.
Майки прошлой ночью так и заснул на диване. Дони позаботился о нем, укрыв одеялом, очень аккуратно вытащив обнимаемый им предмет.
Все разбрелись по кроватям. Но весь день был переполнен волнениями, поэтому сон все никак не шел. Иногда я подскакивала из-за послышавшихся мне шагов, но за стеклом была непроглядная тьма, а в дом так никто и не вошел.
И теперь, вытирая раскрасневшееся припухшее лицо мягким полотенцем, я все так же думала, когда они вернутся.
Завтрак был готов. Майки лениво пожевывал сухие хлопья, листая без интереса очередной комикс. Дони лазил в планшете, а Сью сосредоточилась над содержимым кружки, дуя время от времени на горячую жидкость.
Утро без Леонардо и Рафаэля было не таким, как другие. Оно было плохим. Каждый из нас напряженно ожидал их возвращения. Дони заверял, что они отслеживаются системой, и поблизости от них угрозы нет.
Взяв кружку с какао, я решила выйти на свежий воздух, чтобы взбодриться прохладным утром. Спустившись со ступеньки трейлера, я встала как вкопанная. Передо мной открывалась поляна, пережившая страшное побоище. И перевернутые шезлонги на ней были наименьшей ее проблемой. Земля была истоптана повсеместно, с легкостью рассказывая, каких масштабов битва тут состоялась.
Повсюду валялись куски треснувшего дерева, располагавшегося как раз напротив выхода из дома, само оно представляло собой расколотый надвое ствол с торчащими изнутри в разные стороны острыми обломанными краями. Соседним деревьям также досталось: многие из них принимали на себя удар оружия — катан и сай. Лежавшей неподалёку туше оленя тоже не посчастливилось. Вокруг нее и дальше по всей поляне были кровавые следы, словно кого-то били об плоть или кто-то бился ею. Да уж, надеюсь, она просто неудачно попалась под ноги. Как ни прискорбно за напрасную жертву животного, смотреть на истерзанную окровавленную тушку не хотелось.
Зрелище было угнетающим.
— Дони, милый, строй маршрут, — позади меня стояла Сьюзан, лицезрея то же, что и я. Она, стоя на ступеньке, опиралась плечом о косяк прохода. Совсем рядом от нее находилась внушительная, но неглубокая круглая вмятина на корпусе передвижного дома. Не такая уж и броня, хмуро подумала я.
— Жаль, — продолжила она, — я думала, мы здесь задержимся подольше.
— Сью, — я обернулась к ней лицом, закрывая собой весь этот кровавый хаос позади себя, — это часто у них так?