Страница 10 из 16
– Или что, – автоматически поправил Дорохов и обреченно сопнул – нет, эта так просто не успокоится – «покой нам только снится».
Конечно, он мог отказаться, не поехать с этой неугомонной женщиной и остаться дома… Но что его здесь ждет? – невеселые думы о позорном увольнении с работы, безрадостная констатация фактов, воспоминания, терзания, сознание своей ненужности и никчемности и непреодолимое желание забыться, окунуться с головой все ровно во что (алкоголь самое безопасное из приходивших ему на ум занятий). Так почему бы не «окунуться» в это дурацкое «расследование» и «выполнение своего гражданского долга»?! Чем оно, это дурацкое расследование, хуже беспробудного пьянства? Если смотреть шире, на трезвую голову, то, возможно, даже лучше беспробудного пьянства – голова не так болит…
– Так вы едете? Или где? – переспросила Инна, насмешливо глядя в серые больные глаза Дорохова.
– Вы же одна не справитесь, – скривился Дорохов, отводя взгляд – зачем ей знать, что в жизни у него все хреново, пусть думает, что он беззаботный джентльмен, помогающий сирым и убогим.
– Почему это не справлюсь? – возмутилась Инна – она была уверена в своих силах, но не хотела признаваться самой себе, что ехать на место аварии на ночь глядя, ей было немного страшновато (ну, самую малость).
– Справитесь, как же! А про отпечатки своих пальцев, оставленные на документах из барсетки, вы забыли?! – Дорохов возрадовался: утер нос этой гордячке – и сам себя похвалил: как это он сам вовремя вспомнил про эти отпечатки пальцев. – Вот бы полиция обрадовалась поимке злоумышленников, найдя на документах наши с вами отпечатки пальцев.
– Вы гений, Сергей Александрович! Про отпечатки пальцев я никогда бы не догадалась, – искренне восхитилась Инна умственными способностями сердитого на вид мужчины, одновременно уверовав, что в этом их «расследовании» Фортуна на их стороне, и, надев кожаные перчатки, стала носовым платком тщательно протирать вещи, документы и разные бумажки из барсетки Ватутина. – Хотя, если подумать, свои отпечатки пальцев я вполне могла бы объяснить полиции: сказала бы, что нашла барсетку около машины и не удержалась – заглянула внутрь, а вот ваши отпечатки…
– Нет, вы никогда не замолчите!
Дорохов схватил свою дубленку и шапку из раскрытого шкафа и вышел из дома, сильно хлопнув напоследок входной дверью.
Инна сжалась от столь понятного выражения отрицательных эмоций.
– Ну, и хозяин у тебя, – пожаловалась она подбежавшему к ней доберману, и погладила собаку по голове. – Как ты с ним уживаешься, дружище?
«– А я и не уживаюсь, – огорченно подумал Рой, вспомнив золотые денечки своего щенячьего детства – тогда хозяин и хозяйка его любили, играли с ним, возились на ковре, а потом…»
8
Черный шестисотый «Мерседес» медленно двигался в нескончаемой веренице машин.
Не смотря на новогодние праздники машин в городе было много – после нескольких дней «отдыха» люди повыползали из квартир и рванули по магазинам пополнить запасы выпитого и съеденного, а заодно прикупить кое-чего к замаячившему на горизонте Рождеству – праздники (особенно такие длинные) отмечались в соответствии с русской душой: широко и хлебосольно. В этом вопросе (с новогодними каникулами) правительство явно перестаралось, подчинившись западным традициям: народ воспринял новогодние каникулы, как «небольшой расслабончик» и начал отмечать каникулы аж с самого католического Рождества – какая разница для русского человека, что отмечать: было бы желание, а повод всегда найдется. Католическое Рождество с его магазинной суетой и безумными тратами семимильными шагами стремительно добежало до Нового Года. Измученный беготней по магазинам народ с восторгом выслушал речь президента и, чокнувшись бокалами с шампанским, наевшись и напившись, отвалился на диваны – с этой долгожданной минуты время словно остановилось и потекло медленно с частыми перерывами на перекусы и выпивоны. Текло, текло и дотекло до православного Рождества. А уж на Рождество!.. Седьмое января незаметно перетекло в тринадцатое, а уж тут сам Бог велел оторваться по полной – Старый Новый Год, да к тому же завтра на работу! Вот если бы «новогодние каникулы» перенесли на май, то народ бы в поте лица сажал на огороде картошку-моркошку и о выпивке не помышлял бы – ну, разве что первого и девятого мая!
Именно об этом – что правительство лоханулось с новогодними каникулами – думал мужчина за рулем шестисотого «Мерседеса», стоя в пробке на Садовом кольце.
Будь его воля, он сделал бы все по-другому!
Но, как говорится, «бодливой корове Бог рога не дал»!
Мужчина скосил глаза на рядом сидящую привлекательную женщину, потер пробивающуюся щетину на подбородке (по настоянию жены он решил отпустить бороду и усы) и мысленно выругался.
«– Чего ее понесло со мной? В ее то положении… – с тоской подумал он и нервно дернул щекой: последнее время он что-то стал сдавать, нервы ни к черту – скорее бы улететь из этой промозглой холодной страны на южные берега к теплому морю. – И чего она потащилась со мной? Мне будут делать пересадку волос, а что она будет делать одна в номере гостиницы? Гулять по пляжу или таскаться по магазинам? Это вряд ли! Сидела бы дома, рисовала бы себе цветочки-колосочки и ждала бы мужа из заграничной поездки. Через две-три недели я бы вернулся домой и решил бы все наши проблемы! Встретила бы она меня дома с улыбкой на лице и вкусном обедом на столе. Да-а, насчет вкусного обеда это я что-то погорячился – жена не любит готовить. Жена! Женой она стала совсем недавно – всего три дня назад и сразу же подавай ей банальное свадебное путешествие! Ну, какое свадебное путешествие, когда я буду по врачам таскаться, а она целый день валяться на кровати в гостиничном номере…»
Но по своему опыту мужчина знал, что спорить с женой бесполезно – себе дороже: в лучшем случае она сделает все по-своему, в худшем смертельно обидится на «тирана и деспота» и, выстроив баррикаду из подручного квартирного материала, взгромоздится на нее, возьмет в руки свой забытый на время феминистский флаг и будет размахивать им у него перед носом, выкрикивая феминистские лозунги типа «все мужики бездушные скоты и слюнявые кобели» – тогда держись! – новой норковой шубкой или колечком с бриллиантом уже не отделаешься, и придется покупать новую машину, а новая машина в его планы как-то не вписывалась.
Поэтому его мысли о семейном очаге и вкусном обеде так и остались мыслями, не были высказаны в слух и не обрели материальную форму, а рыжеволосая женщина, услышав вздох мужа, повернула к нему светящееся ожиданием «чуда» и одухотворенное искусством лицо, положила свою тонкую руку с длинными пальцами на его руку и нежно погладила его короткие узловатые пальцы.
– Не волнуйся, милый, – успокаивающе-ласковым голосом проворковала она, глядя на своего избранника яркими изумрудными глазами, – на самолет мы не опоздаем.
– Конечно, дорогая, – согласился мужчина, как воск, тая от женской ласки – сейчас он готов был бесконечно угождать всем ее желаниям. – С твоей то предусмотрительностью на самолет мы, конечно, не опоздаем.
«Мерседес» мигнул поворотником, нахально влез в левый ряд перед зазевавшимся «Фольксвагеном» и опять заскучал в еле двигающейся пробке.
До Шереметьево было еще ползти и ползти…
9
На улице было морозно и снежно. Природа словно уснула под белым пушистым одеялом, окутавшем всю землю. Деревья, набросив на плечи снежные перелины, спрятались от взглядов людей и уже нельзя было отличить их друг от друга. Снег лежал на земле, на дороге, на деревьях, на проводах, на крышах домов, приглушая и скрывая все цвета. Всюду было белым-бело, как в царстве волшебника Мороза Ивановича…
Место аварии Инна нашла с трудом – снег засыпал все следы пожара, припорошил сгоревшую машину, и она стала не заметной на фоне белого снежного раздолья.
– По-моему здесь, – который уже раз неуверенно говорила она, вглядываясь в заснеженную темноту за стеклом.