Эгрегор

И тут произошло то, чего я больше всего боялся. Вновь увидев существо, Марта издала такой силы крик ужаса, что по своей силе мог перекрыть целый оркестр. Увидев новую жертву, вендиго вторил ей и бросился на девушку.

Превозмогая боль, я в последний момент вскинул руку и успел поймать ногу твари. Та упала, но быстро попыталась укусить девушку. Острые зубы клацнули в считанных сантиметрах от лица Марты.

Мёртвенно бледный луч луны пал на руки девушки, что она вскинула, пытаясь отгородиться от вендиго. И тут в этом свете блестнуло знакомый мне перстень.

Ай да баку! Мой верный слуга спрятал Семя Чумы, поместив его на палец Марты! Пожиратель Снов создал этот мир грёз, выбрав нужные для себя условия. Он знал, что я приду, чтобы спасти её, а сам пал смертью героя, защищая

единственную оболочку, что что-то значила для меня.

– Кольцо! Брось ему в пасть, – что есть силы крикнул я, усилив свой крик хизией. Мне во что ты то ни стало нужно было докричаться до парализованного страхом рассудка девушки. Вендиго тем временем пытался вырваться из моей хватки.

Получилось. Бросив полный ужаса взгляд на меня, девушка сняла с пальца перстень и бросила его в морду злого духа. Пытаясь оторвать ей запястье, вендиго раскрыл пасть и резко сомкнул её, поглотив пристанище Карвилия.

За несколько секунд до этого, я напитал перстень хизией. Едва оно скрылось в теле вендиго, Карвилий, заточённый в украшение дух, воплотился в его чреве.

Злой дух издал вопль. Его астральное тело содрогнулось. Нога, что я пытался удержать дернулась, словно в конвульсии. Тварь перевернулась на спину, вырвавшись из моей хватки. Кожа на животе натянулась, будто барабан, пока не началась разрываться в одном месте. Вендиго отчаянно пытался её сдеражать, но вот из кошмарной дыры показалась морда истинного Карвилия.

Кошмарные зубы блестнули в свете луны и голова вендиго исчезла в пасти заточённого духа. Тело нападавшего перестало сопротивляться. Победный рык огласил лес и тут же существо втянулось обратно в кольцо. Осознавая, что такие мягко говоря не соответствующий Проявленному миру картины, могут навредить рассудку Марты, я вытянул обратно хизию из перстня, лишив его обитателя силы. Оттолкнув обмякшую ногу вендиго, я поднялся на ноги и обернулся, чтобы взглядом отыскать девушку. Марта лежала на земле, плотно обхватив голову руками. Она не издавала ни звука, лишь плечи изредка сотрясала нервная дрожь. Присев на колени рядом с ней, я притянул девушку к себе, обняв её за плечи. Скорее чтобы успокоить, а не ради каких-либо нежностей, что были присуще оболочкам.

– Тебе нужно успокоиться. Теперь нам никто не угрожает.

Я погладил волосы Марты, вспомнив, как это когда-то делала её мать. Поразительно, но такой жест успокоил девушку и она подняла голову и посмотрел на меня:

– Ты ранен, – одними губами прошептала она, а я отметил, что лицо девушки покрывали слёзы. Я буквально представил себе её истинное тело в спальне, уткнувшееся в мокрую подушку.

И всё же только сейчас я почувсвтвал, насколько повреждена моя мыслеформа. Истинное астральное тело не было задето, но из-за раны эфир мелкими каплями вытекал из меня. Общая структура была нарушена. Нужно срочно остановить утечку.

Но перед всеми манипуляциями, я встал на ноги, своим телом закрыл останки вендиго и покапавшись в его внутренностях, виудил на свет перстень. Одев его на палец, я решил теперь позаботиться о себе.

Нарушенная мыслеформа, это почти тоже самое, что и повреждённое тело оболочки. Эфир, из которого она состоит, вытекал голубой жидкостью, будто воск из свечи. Я провёл ладонью над раной, создавая из хизии утраченные куски мыслеформы. Постепенно она восстановилась до изначальной формы, воссоздав даже ткани одежды.

Девушка сидела на том же месте, где я её оставил и, хлопая большими ресницами, с тихим ужасом следила за мной. Она не понимала кто или что я и от этого боялась чуть меньше, чем вендиго. А мне почему-то не хотелось сейчас воздействовать на неё, стирая саму память о себе и напавшем духе. Будто сам факт, что я мог находится рядом с ней, пускай и во сне, чем-то мог быть мне дорог.

– Посиди здесь немного, – нарушил я молчание, скорее чтобы голос помог Марте прийти в себя. – Мне нужно кое-кого найти.

Впереди, за деревьями забрезжил яркий, солнечный свет. Одиночные лучи, прогоняли тени, заливая всё вокруг свои свечением. Ещё немного и стало всё видно, будто утром.

Баку, мой новый слуга лежал в отдалении. Едва я заметил его тело, как бросился уже на ходу осознавая, что его больше нет. Жидкий, голубоватый эфир покрывал всего Пожирателя Снов, скопился целой лужей под ним. Рваная рана на боку, с характерными следами страшных зубов, задняя лапа перебита. Глаза плотно прикрыты, но застывшая на морде эмоция боли, ясно говорит в каких муках погибал мой слуга.

Грусть стянула мой разум. Признаться, если бы я мог плакать, то рыдал бы над телом баку. В последний раз прикоснувшись к шкуре Пожирателя снов, я погладил его прощаясь. Даже в смерти, это было прекрасное создание.

– Кто вы? – вновь расслышал я голос Марты. – Что это за существо?

Я обернулся. В лучах утреннего солнца, вокруг головы молодой женщины образовался ореол света, немного оттеняя само лицо. Но, несмотря на это я едва заметно вздрогнул, под внимательным взглядом её карих глаз.

– Это Пожиратель снов. Он спас тебя, Марта, пожертвовав собой.

Марта опустилась на колени, провела по шерсти моего мёртвого слуги рукой также, как и мгновение назад сделал я и проговорила:

– Надо прекращать пить по вечерам. А то сны какие-то ненормальные. Да ещё и чувствуется, будто настоящее.

Я посмотрел на неё. Алые от помады губы, сочные словно спелые ягоды, тронула лёгкая улыбка. Детские веснушки под глазами, забавно запылали под яркими лучами. Марта их очень стеснялась, думая, что они придают ей сходство с маленькой девочкой. Но как по мне, она так выглядела… Милее, кажется, так говорят в таком случае оболочки.