Эгрегор

– Нашёл в воспоминаниях у одного духа.

– В воспоминаниях?! Ты был в моём подмире? Как ты попал туда? Отвечай, Мифарес!

Минги ещё что-то вопил своим голосом, опустившимся до противного фальцета. Но я перестал его слушать. По сути, мой брат ещё даже не догадывается, что я успел сотворить в его подмире. За минувшее время своих приключений, я нарушил несколько законов своего народа и он был в своём праве требовать для меня наказание.

– Не хочешь говорить, не говори. Я всё равно узнаю. Но ответь на один вопрос. Ты находил перстень?

Вот и началось. Мой брат решил узнать, как я попал в его подмир и как сумел из него выбраться. Ложь я решил разбавить обидными замечаниями:

– Ты прав, Минги. Я был в твоём подмире. Честно говоря, мог бы и получше его спрятать. Трюк с маскировкой под подмир Стрикс меня не впечатлил. Да и долго искать не пришлось. Но можешь не сомневаться, я не встречал у тебя дома никакой перстень.

– А мой дух? Масочник? Что с ним? Ты не мог его пройти, если спустился в подмир. А он не остал бы так просто от тебя.

Как я сейчас был согласен с братом, он даже не представлял:

– Масочник?! Это такой маленький дух, похожий на носок? Боюсь он развоплотился. И признаюсь, я тут ни при чём. Мой новый друг, Гает, сожрал его, когда вылез из воспоминаний самого масочника. То ещё зрелище. Ты не поверишь, какой у него аппетит. Может съесть духа, эфирные составляющие подмира, сенту, подвешенную на оболочку, да хоть всю Пустоту, если его вовремя не остановить.

Минги с ненавистью посмотрел на баку, но промолчал. По-видимому прямо сейчас, мой брат проговаривал в своём сознании гневную речь что выскажет Справедливости при встрече. Что ж, нужно быть к этому готовым.

Замок Справедливости встретил нас гробовым молчанием. Я имею ввиду, что даже привычные здесь духи, что были соглядатаями или защитниками покоя Старейшего, попрятались в самые глубокие дыры.

– Они чувствуют скорый приход эмиссара Слово, – прокомментировал тишину Минги.

– Ты прав. Скажи мне, брат, ты не знаешь, почему все духи бояться пришедших из Небесного Царства? – Я попытался вспомнить давно не произносимое слово – название приближённой к Великому Архитектору расы, которыми их называли. А, вот же оно. – Сетаны. В Пустоте же их так величают мелкие духи.

Затворник пренебрежительно фыркнул:

– Потому что эмиссары Великого Архитектора могут одним взглядом сжечь их эфирные тела. Я думаю, это очевидно. Они боятся силы. Не видя за ней мудрость и величие.

Такой ответ меня устроил. Правда, я был уверен, Минги слишком упрощал мысли примитивных духов. Тот же Справедливость внушал им ужаса не меньше, чем любой житель Небесного Царства. Скорее всего они чувствовали тоже, что и эгрегоры. Эмиссары были чужды самой Пустоте.

И всё же любопытство меня когда-нибудь погубит. Ведь я всё-таки задал самый интересный для себя вопрос:

– У меня тоже есть к тебе вопрос, брат. Та книга. Большой фолиант, размером больше чем любая книга, виденная мною ранее. О чём она?

– А, эта, – как можно более безразлично начал Минги, хотя я почувствовал его внутреннее напряжение. – Ничего интересного. Сборник суеверий из Проявленного мира. Я написал их по просьбе Старейшего. Ты ведь знаешь его любовь к разного рода легендам и преданиям.

– Там было Небесное Царство. Прекрасный город, окружённый величественными башнями. И ещё существо, которое я никогда не видел прежде. Ответь мне, кто это? Мне он показался смутно знакомым…

– Я не знаю, Мифарес. Это существо я написал по описанию и просьбе Справедливости. Наверное, кто-то из сетанов Небесного Царства.

– И тебе не было интересно узнать, кто это?

– Нет, Мифарес. Да и зачем?

Судя по отвернувшему лицо мыслеформы Минги, разговор был окончен.

Как и в прошлый раз, я оставил своего слугу во дворе замка. Негоже не эгрегору входить в его залы. Такой чести, кроме домочадцев, удостаивались лишь избранные духи и в избранные дни.

В сам замок мы прошли в молчании. Шаги гулко разносились по залам безжизненного с виду жилища. Свет, как и в прошлый раз преследовал нас, возвращая к жизни залы, обставленные в лучших традициях средневековых замков из Проявленного мира.

Словно призрак из страхов оболочек, во время нашего молчаливого шествия, появился Колео, бесшумно скользя за нашими спинами. Лишь его сухой голос известил нас о его прибытии:

– Магистры Минги и Мифарес, моё почтение. Хозяин ждёт вас.

Выйдя вперёд, слуга устремился в глубину коридора, безошибочно находя путь в этом муравейнике, пока мы не прибыли к главному залу. Торжество справедливости, кажется так его называл хозяин замка. Створки массивных дверей, которые на этот раз никто не охранял, открылись, приглашая гостей войти.

Мы молча прошли в зал, который опять освещался единственной свечой где-то в глубине. Одинокий огонёк становился всё больше, будто тот кто им обладал, сейчас шёл нам на встречу. Звонкий голос, наделённый колоссальной внутренней силой, торжественно проговорил:

– Мифарес, Минги. Как хорошо, что вы прибыли так вовремя. Ваши братья ещё в пути, но мне как раз нужно было переговорить с вами.

Я заходил первым, на целый шаг обгоняя Затворника, но заметив фигуру хозяина замка, он ловко вынырнул из-за меня и даже обиженно толкнул локтём своей мыслеформы.

– Что случилось? – Недоумённо спросил Справедливость, заметив манёвр моего брата.

– Мифарес напал на меня, Старейший, – принялся скулить Минги. – Он прибыл ко мне в Проявленный мир, когда я собирал свою законную хизию, отобрал её у меня и атаковал. Потом силой заставил уйти в Пустоту.

Лицо мыслеформы Справедливости нахмурилось:

– Это серьёзное обвинение, Мифарес. Ты знаешь, наши законы. Мы не сражаемся с себе подобными в мире Рождённых. Хизия, порождённая действиями одного эгрегора, является его законной добычей.

– Но он практически уничтожил город. Погибли оболочки. Они могли бы принести ещё много хизии. Но теперь они мертвы.