Мемуары жирной анорексички

Диана Толкачёва

Мемуары жирной анорексички

К читателю

Здравствуй, дорогой читатель. Начало банальное, но мне кажется, что оно самое верное. Мысль написать книгу зрела у меня очень давно, чуть ли не с самого детства. Но я никогда не подумала бы, что мое первое сочинение будет именно об этом. Об этом вонючем РПП, которое столько лет мешало мне жить (и иногда и по сей день мешает).

Я не знаю, как правильно писать книги, но у меня перед глазами много лет были образцы лучших мировых сочинений. Опираясь на них, я попыталась создать свое. Просто начала писать свою историю, а там уж решила: что получится – то получится. Результат вы держите у себя в руках (или читаете на компьютере, а, может быть, вообще слушаете аудиокнигу, ведь я постаралась ее записать).

Это конкретно моя история, но книгу нельзя в полной мере назвать автобиографией. Кое-что я опустила, кое-что – приукрасила для художественности (ну вы знаете, эти писатели). Все совпадения с реальными людьми или событиями случайны.

Книга не несет в себе цели кого-либо оскорбить, унизить или обесценить чьи-либо проблемы. Я описываю исключительно свой опыт, свои мысли и очень надеюсь, что кому-нибудь это будет полезно. Я не ищу заработка, скорее признания. Поэтому если эта книга разойдется хотя бы на тысячу человек и понравится им, я буду счастлива. Приятного чтения!

Пролог

Эта навязчивая идея жуком скарабеем влезла тебе под кожу. Как укус комара, который не прекращает зудеть, хотя ты расчесал его до крови. Как реклама казино, не желающая скрыться, несмотря на сотое нажатие на крестик. Похудение. Калории. Тренировки. Три кита, на которых держится мое ропэпэ. Ах да, надо бы пояснить. Ропэпэ – это для своих, а я очень надеюсь, что вы не из этих. Для нормальных здоровых людей это звучит как «Эрпэпэ». РПП, или расстройство пищевого поведения – проклятие картавых и болезнь XXI века. Эрпэпэ: сразу вспоминается набоковская «Лолита». Эр-пэ-пэ: дрожание горла, два касания губой о губу. Три буквы, а сколько в них боли. А калорий сколько? Я от них не потолстею? Простите, «профессиональный» юмор. Давайте обо всем по порядку.

Глава 1

КОРНИ

Разговоры о моей фигуре в семье велись, сколько себя помню. Ну, или почти. Если идти с самого начала, первое воспоминание будет таким: мне десять, я готовлюсь ко сну, поэтому хожу по дому в трусиках. В комнату заходит мама, о чем-то спрашивает, а потом начинает меня рассматривать:

– Ты знаешь, что тебе уже пора начинать следить за фигурой? После десяти лет девочки начинают полнеть.

Что-то подобное услышала я тогда, и сейчас очень хочется написать, что не придала этому значения. Но это будет ложью: конечно, придала, раз в свои двадцать пять я это помню. Прошло, на минуточку, пятнадцать лет! Пятнадцать гребаных лет! Уже и мамы нет в живых, а я до сих пор помню тот разговор.

Помню, что оценивать свою фигуру с точки зрения толстая/не толстая я начала примерно в четвертом классе. Тогда же мне в голову приходили первые мысли о похудении, но, к счастью, дальше мимолетных раздумий не шло. Да и незачем было: детское пузико и щечки не делали меня такой уж уродливой в собственных глазах.

Дальше шестой класс – первые попытки похудеть. Пока довольно невинные – не купить шоколадку лишний раз, отказать себе в булочке за ужином. Уже сравниваю себя с другими девочками и пытаюсь прикинуть, насколько я толще.

Недавно я нашла фотографию того времени, на которой запечатлен день рождения лучшей подруги. Семь пестреньких девочек сидят вокруг стола, который ломится от угощений. Тут тебе и фрукты, и пироженки-корзиночки, и ломтики ветчины, и картошка с курицей… Простите, я как обычно. Семь пестреньких девочек за столом. Три сидят на диване, четыре – на стульях. Я расположилась на диване, с правого края. У меня дурацкая челка, которая еще не отросла после неудачного парикмахерского эксперимента, но мое лицо она совсем не портит. Я довольно худая: сорок килограмм при росте метр пятьдесят пять. Еще правее, на стуле, сидит одноклассница Ленка – воплощение идеала для одиннадцатилетней меня. У нее были длинные волосы, куча классной одежды, друзья-мальчики и дерзость, которая в то время стеснительной мне казалась подарком свыше.

Ленка тащилась от Аврил Лавин и по какому-то удивительному распоряжению судьбы, как мне тогда казалось, была очень на нее похожей – длинные прямые волосы, большие серо-зеленые глаза и лицо с такой же хитринкой. Естественно, подруга знала все песни Аврил наизусть и без труда копировала поведение панк-певицы в клипах, на зависть мне и другим одноклассницам. Надо ли говорить, что внешность и фигура Ленки казались мне тогда настолько идеальными, что в этом я бы не усомнилась даже под дулом пистолета.

Смотрю на фото и с удивлением осознаю, насколько искажено было мое восприятие себя. Не скажу, что сейчас, глядя на Ленку (к этому времени бросившую колледж, родившую от маргинала и работавшую в кулинарном магазине неподалеку), я могу назвать ее уродливой или хоть сколько-нибудь толстой, нет. Но реальная она сильно отличается от того образа, который я обожествила в своей одиннадцатилетней голове. Прямые волосы Ленки сильно секлись, да и мытьем головы она, по всей видимости, пренебрегала. Массивные ляжки, не знакомые со спортом, торчащий живот, зубы-клыки, выглядывающие из-под верхней губы, когда она улыбалась – если Ленка и была похожей на кого-то, то точно не на Аврил Лавин (скорее, на будущую продавщицу в кулинарии). В одиннадцать же лет мне думалось совсем иначе.

Я это пишу, чтобы вы понимали: мое РПП – следствие неприятия себя, корни которого кроются в самом детстве. В 10 лет я знала: девочки с этого момента начинают толстеть, нужно следить за фигурой. В 11 – 12 качала пресс во имя похудения и ограничивала себя в питании. В 13 села на первую диету, с которой началось погружение в это болото из голода, обжираловок, слабительных, рвоты и пятичасовых тренировок.

Расстройство пищевого поведения в моем случае – длинная цепь событий, которую я хочу вам показать. Думайте, прежде чем говорить что-то своим детям. Думайте, прежде чем говорить что-то другим людям. Всегда думайте прежде, чем… Думайте.

Глава 2

ЖИРНАЯ ТВАРЬ

– Я вешу где-то сорок восемь. Это у меня наследственное: моя мама капец какая худая. Прикинь, она даже во время беременности больше пятидесяти пяти не весила! И переедать она не умеет, ну, точнее, не может. Если съест чуть больше – в обморок падает. И у меня такая же фигня, поэтому мы не толстеем.

Так говорил мой парень – четырнадцатилетний Вадик – в январе 2010 года. У него были мышиного цвета волосы до плеч, карие глаза и противные жидкие усики над верхней губой. Казалось бы, на последнем пункте нужно было бежать. Почему же я встречалась с ним, несмотря на усики? Во-первых, с кем-то встречаться в тринадцать лет было довольно круто. Во-вторых, если закрыть глаза на этот маленький и довольно колючий нюанс, Вадик был вполне симпатичным. В-третьих, он хорошо рисовал и был уличным художником (таким, которым может быть подросток в 14 лет). Да от такого набора любая восьмиклассница приходила в восторг, и я не была исключением (ладно, почти любая: моя лучшая подруга сразу невзлюбила Вадика, разглядев в нем гниль души, но мне до такого уровня прозрения нужно будет расти еще много лет).

Отношения у нас с Вадиком, как и полагается в том возрасте, держались на двух-трех прогулках в неделю, а чуть позже – на спиртных коктейлях и поцелуях взасос. Зимой мы бродили по дворам, периодически греясь в подъездах, а летом переместились на крыши, откуда можно было с грустным видом смотреть вниз и философски рассуждать о тщетности бытия в четырнадцать лет.

Все эти несколько месяцев отношений Вадик не забывал мне напоминать о том, что я крупнее его и, следовательно, какая-то не такая (при этом об усишках своих он не слышал ни слова!).