Тайна красного иероглифа

– Вы посмотрите на Никитушку, – говорила она, улыбаясь. – Сидит в уголке, как ангелочек. Какой колоритный мальчуган получился. Ну, Боже мой! Оксана Витальевна, Никиту надо будет взять с собой в лагерь. С кем надо, я договорюсь.

Оксана Витальевна только кивала, а потом начинала разнимать своих беснующихся на сцене нерадивых учеников, спорящих до хрипоты друг с другом и Полинкой Ермолаевой.

…В четверть четвёртого Елена Аркадьевна сказала, что ей пора уходить. Никто не возражал, и она быстро выпорхнула из актового зала. Полчаса спустя ушла Тамара Эдуардовна. Правда, прежде чем выйти, она подошла к сцене, подозвала к себе Никитку и, погладив его по щеке, спросила, хочет ли он поехать с братом в зимний лагерь? А Ник будто бы только этого вопроса и ждал: закивал головой, заморгал глазами, весь подобрался, засиял, разве что не разревелся от восторга.

В четыре часа Полина сказала классухе, что нам необходима ещё одна репетиция.

– Они ужасно играют, я настаиваю на второй репетиции.

До пяти часов нас отпустили домой, поесть и, как сказала Полька, хорошо подумать о своих ролях.

– Я её в сугробе закопаю! – Злился Кирюха, когда мы с ним подходили к дому. – Всю субботу проторчать в школе. Тебе-то ещё ничего, жить можно, а представь каково мне в старых шмотках. В них жарко, рубашка в плечах слишком узкая, брюки постоянно спадают, обувь неудобная. Ермолаева меня бесит.

– Не тебя одного.

В подъезде Кирюха предложил мне отвести Ника домой, а самим пойти в булочную, купить сдобы, сока и вернуться в школу.

– Иначе я после обеда не соберусь, меня разморит. А с Никитки достаточно и одной репетиции, он устал здорово, да, Никитос?

Тот отрицательно замотал головой.

– Устал-устал, – Кирюха похлопал его по плечу. – Тебе и так сегодня повезло, ты едешь с нами.

Передав родителям слова Тамары Эдуардовны и сказав, что из-за бзиков Ермолаевой я могу вернуться домой поздно, мы с Кириллом потопали в булочную.

Минут через двадцать, расположившись в школьной раздевалке, уплетали круассаны, запивая их вишневым соком. Сдоба, конечно, не обед, но нам было вкусно.

В начале шестого началась вторая репетиция. После сытного обеда Полька подобрела, на нас почти не срывалась, но изредка ворчала по поводу отсутствия Никитки.

В зале сидела одна Оксана Витальевна, ребята не участвующие в постановке не пришли, им с лихвой хватило утреннего представления.

Очередное ЧП произошло во время небольшого перерыва – Настя спотыкнулась и нечаянно толкнула Влада в бок. Тот, разумеется, упал, он не мог не упасть, это же Влад. А растянувшись на полу, начал кричать, что у него серьёзное сотрясение и, вероятней всего, вывих всех челюстей.

– Всех? – засмеялась Лилька. – У тебя их много?

– Вставай. Всё с тобой в порядке, – мы с Кириллом помогли Владу подняться на ноги.

– Голова не кружится? – на всякий случай спросила Оксана Витальевна.

– Кружится, наверное.

– Тебя тошнит? – теперь её голос дрогнул, сделался тише.

– А должно?

– Влад, хватит изображать умирающего! – прочеканила Настя. – Я же видела, ты не ударился головой.

– Зато локоть ушиб. Полегче толкайся в следующий раз. Нет, я всё-таки посижу минут пять-десять, локоть ноет. Не перелом ли? И под ребром что-то колет, ребят, я, наверное, играть уже не смогу. Не сердитесь.

Больше в тот вечер Влад на сцену не вышел. Он сидел на стуле рядом с Оксаной Витальевной, поедал прихваченные из дома бутерброды и всякий раз, когда на сцене появлялся персонаж Кирюхи, злорадно хмыкал.

– Прикольный костюмчик! Кирюха жжёт! Давай-давай… Ну и лицо.

В девять часов я спрыгнул со сцены и отправился переодеваться. Устал жутко, оказывается, игра на публику это тоже работа. Никогда не думал, что актёры устают, мне их профессия виделась достаточно лёгкой, воздушной, играй себе перед камерой или зрительным залом, шпарь вызубренный текс и дело в шляпе. И только сегодня я понял, как ошибался, недооценивая труд актёра. Сегодняшняя репетиция, вернее целых две репетиции, выдались самыми сложными.

Переодевшись, я вышел в актовый зал, подошёл к Владу, спросил, как он себя чувствует.

– Лучше всех, – заулыбался тот. – Кирюха скоро выйдет?

– Должен уже.

– Пусть поторопится, девчонки уходят, а их надо достойно проводить. Понимаешь намёк?

– Снежная атака? – улыбнулся я.

Влад кивнул, хитро покосившись на девчонок.

Лиля с Полиной складывали в пакеты вещи, Светлана пыталась им помогать, Настя стояла чуть в стороне, снисходительно наблюдая за этим процессом. Настюха практически всегда и на всех смотрела снисходительно, как бы делая одолжение, немного лениво и небрежно. Она была самой красивой девчонкой в классе, прекрасно об этом знала, и вела себя соответственно.

Настя привыкла, что перед ней все ходят на цыпочках, смотрят в глаза, ожидая поймать благосклонный взгляд, и стремятся выполнить любую прихоть. За это самое поведение, и за свою природную красоту девчонки относились к Настьке с прохладцей. Недолюбливали, что ли. Ну и, конечно, завидовали. За глаза говорили много колкостей, издевались, но сказать гадость в лицо никто пока не решался.

Сама Настя не стремилась обзаводиться лучшими подругами, её вполне устраивали приятельские отношения, с невзрачными – именно такими она видела своих ровесниц – одноклассницами. Исключение было сделано для Светки-дылды. Но здесь хитрая Настя решила сыграть на контрасте. Светка была некрасивой, неуклюжей, высокой и худой, как швабра. Когда они шли вместе, а с недавних пор Настя всюду таскала Светку с собой, то результат, как говорится, был налицо. Света выглядела ещё неуклюжей и невзрачней, зато Настюха на фоне «подружки» казалась принцессой.

А уважение Настя питала разве что к Лильке, потому что она единственная из класса могла поставить её на место. Поначалу, правда, пробовала конфликтовать с взрывной Лилькой, но в итоге поняла, Лиля это не безвольная Света или нервная Полинка, в случае чего может так резануть словом или колкой фразой – мало не покажется. Девчонки считались приятельницами, в открытую не конфликтовали – хотя и не питали друг к другу теплых чувств – держались вместе, перезванивались, ходили в гости, кафешки, кино и, наверное, каждую такая дружба устраивала.

Кирюха присоединился к нам, когда девчонки вышли из актового зала. Влад стал его торопить, напомнив про месть Ермолаевой и снежный обстрел, но Кирилл замотал головой.

– У меня идея получше.

– Что за идея?

– Где Оксана?

– Поднялась в кабинет, нам оставила ключ. Просила закрыть зал и занести ей ключ.

– Отлично. Значит, Слав, ты закрывай зал, а я отнесу ключ Оксане.

– И в чём прикол?

– Увидишь. Встретимся в спортивной раздевалке на третьем этаже. – Кирюха подмигнул нам с Владом и перекинул через плечо рюкзак.

– Там света нет, – шёпотом ответил Влад.

– Я знаю, – радовался Кирилл. – Так даже лучше. Ночь, мы в школе одни, а кругом темнота.

– У входа сидит охранник.

– Он нас не услышит.

– Что ты задумал? – по вытянутому лицу Влада я догадался, что он здорово перетрусил.

Прежде чем ответить, Кирюха дождался пока я закрою актовый зал, взял у меня ключ, протянул свой рюкзак и, подойдя к лестнице, сказал:

– Расскажу вам одну историю про блуждающих по школе детей-призраков.

– Очень страшно, – засмеялся я.

Влад ничего не ответил, а когда Кирилл поспешно сбежал по ступенькам, а я, повернувшись к Владу, хотел кивнуть ему на лестницу, ведущую на третий этаж, то увидел, как он бледный и растерянный сунул себе в рот собственный кулак. Всё, про себя подумал я, один уже готов.

Кирилл присоединился к нам чуть погодя, Влад к тому времени успел накрутить себя до истеричного состояния.

– Что ты говорил про детей-призраков, ты пошутил?

– Мне недавно дядя Миша историю рассказал. Жутковатая история!

– Ну да, если её рассказал дядя Миша, она точно жуткая, – прыснул я.

Дело в том, что наш плотник человек одинокий, дома ему поговорить не с кем, а общаться он любит. Поэтому когда появляется подходящий собеседник, дядя Миша вываливает на него ушат полезной и бесполезной информации, плюс делится своими многочисленными историями. По большей части выдуманными, но выдаваемыми им самим, как реальные.