Криптонит Дубова

— Что знал? — искреннее удивление в ответ.

— Ты о Савицкой знал? — попытка номер два заставила похолодеть из-за ответного молчания. — Значит, знал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Нель, я… мы решили не говорить. Это была ошибка, понимаешь?

— Ошибка? — переспросила еле слышно, слабея. — Ошибка, Родя, это когда надел разноцветные носки, не разобрав поутру в темноте. Заиметь ребенка на стороне — это не ошибка! Это предательство! — заорала неожиданно сама для себя, сорвавшись. — Как ты мог, а?! Как. Ты. Мог?!! Ты же меня с кладбища на руках выносил..! Водой отливал! Ты мне невролога нашел! Как ты мог молчать столько лет, Родя?!! — голос сорвался.

Дубов появился рядом, словно из-под земли. Выхватил телефон, сбрасывая звонок, и крепко прижал к себе, обнимая.

— Т-ш-ш-ш. Тихо, тихо. Не надо…

Удерживал силой в итоге очень долго, терпел брыкания, бешенство, слезы и даже маты. Втискивал стакан в зубы и заставлял пить. Целовал и дышал в волосы.

Если плохо объяснила новость, которую узнала тогда, скажу прямо — у моего мужа имелась внебрачная дочь. В папке, что дал Кирилл Геннадиевич, было досье на Алексея.

Савицкую Аллу я знала. Солдатка. Женщина-военный. Она служила по найму точно так же, как и ребята. После смерти Лешки не видела ее ни разу. Судя по дате рождения девочки, она была беременной, когда он погиб.

Вот так.

Опустошение было жутчайшим. Казалось, одна оболочка от меня осталась. Стукни и зазвеню как бубен. Стресс невиданной силы. Крах всему. Меня как будто о колено сломали. Осталась жива, но парализована.

Мигрень пришла вполне закономерно. Приближение почувствовала еще до ауры.

— Отпустите. — Проговорила обессиленно. — Мне… таблетки нужны.

Он отстранился, всматриваясь и словно приходя в себя от глубокой задумчивости.

— Голова?

— Да.

— Идем. — И придерживая за плечи, отправился в гостевую комнату вместе со мной.

Когда пришли, я взяла сумку и начала в ней копошиться в поисках металлического тубуса, в котором хранила лекарство, но чем дальше, тем больше начинала нервничать. Подойдя к журнальному столику, в итоге вывернула все содержимое, пытаясь дрожащими руками разобрать разные мелочи. Подняла на Дубова испуганные глаза:

— Рюкзак. Они остались в нем. О, господи, как же я так..? Мне надо домой! — В этот момент перед глазами появилась пестрящая серебром скобочка. Начало. Паника ударила наотмашь. — Срочно!

— Подожди. Я сейчас.

Кирилл ушел, а когда возвращался, нашел меня в коридоре у шкафа с одеждой. Я, в глупой надежде успеть, уже натягивала пальто.

— Нель, ну что ты делаешь? — Он покачал головой, и, взяв за предплечье, потянул назад, в спальню. Закрыл за нами дверь на замок.

Уберите детей от экрана телевизора! То, что расскажу дальше, возможно и не стоило бы, но уж чертовски сильно врезалось в память. Наверное, потому, что случилось тогда впервые. Но опять же повторюсь — для меня это необходимость в крайних случаях, а не праздное увлечение!

Не хочу описывать досконально, а потому попытаюсь пройтись по верхам. Курение травки немного отличается от обычных сигарет. Тот, кто этим увлекается, ну или, по крайней мере, пробовал не раз, знает нюансы. Я не буду их озвучивать. Но даже простой обыватель, имея хоть немного наблюдательности, сможет определить кто перед вами — дилетант или опытный человек.

Начиная с того как Кирилл Геннадиевич скрутил косяк и заканчивая тем, что устроил в конечном счете — поняла, что он не был профаном в данном вопросе.

Дубов организовал из вынужденного процесса такую чувственную прелюдию к сексу, что не отдаться ему после этого было бы преступлением века. Он снял с меня пальто, подсадил на подоконник, а сам стал напротив. Подкурил и протянул мне.

— Давай поиграем в вопросы? — предложил, наблюдая за мной. — Только с условием: глаза в глаза.

— Вы знали с самого начала? — спросила, выдыхая горький дым и передавая самокрутку назад.

— Нет. Я попросил собрать данные после твоей тихой истерики в опере. Открой рот. — Кирилл затянулся и выпустил струю серого чада в меня, после чего мазнул языком по губам, оставляя теплый влажный след. Судорожно сглотнув, пару раз растерянно моргнула.

— Почему…

— Ц-ц-ц. Моя очередь. — Он положил ладони на мои колени и развел ноги, делая полшага вперед. Я только потом поняла, что помимо откровенного намека, Дубов таким образом преградил дорогу, если захочу вырваться. — Ты сказала, что у тебя были отношения после смерти мужа… а секс у тебя был?

Совершая еще один спасительный вдох, закашлялась. Зато это дало пару секунд на то, чтобы собрать хоть немного воедино смятение, разбитое вдребезги.

— Вы..! Ну, вы..! — слов не нашлось. Возмущение комком застряло в горле. Напряженно сощурившись, отчеканила: — Не ваше дело.

Удав взял меня за кисть руки, поднес к своему лицу и сделал еще одну тягу. Выпустил дым через нос.

— Можешь не отвечать, я уже понял.

Чувствуя, как начинаю краснеть, рассердилась сильнее прежнего. А он усмехнулся и легким движением заправил волосы мне за ухо. Провел тыльной стороной пальцев от виска до подбородка:

— У тебя глаза становятся ярко-зеленые, когда злишься. Давай. — Кивнул на тлеющую самокрутку.

Фотопсия к тому моменту уже полностью отступила, и я могла нормально видеть, без мешающей дрожащей дуги цвета бензина. Молча втянув порцию дурманящего тумана, почувствовала, как начинаю возбуждаться. Все дело в том, что Дубов с самого начала смотрел на меня так, что его желание нельзя было проигнорировать. Неотрывно, внимательно, тяжело, изучающе. С легким налетом ожидания и предвкушения.

Есть такие карамельки-шипучки, когда сосешь их, на языке помимо вкуса сладости начинается потрескивание и пощипывание. У них еще в процессе образовываются острые края, а потому надо быть аккуратным. Кирилл Геннадиевич по ощущениям очень напоминал такую конфету.

Он облизал первую фалангу указательного пальца, смочил остаток косяка, сделал затяжку и в этот же момент нажал большим пальцем на мою нижнюю губу, заставляя приоткрыть рот. Наклонился, едва соприкасаясь и начал медленно выдыхать, глядя в упор. Я застыла, послушно втягивая дым и чувствуя хаотичные покалывания по спине. То, что он делал, щекотало нервы. Но этим все не ограничилось. В конце Удав меня поцеловал, обхватив и с силой впечатывая в себя…

Глава 39

С чем можно сравнить состояние после правильно выкуренного косяка? Ни с чем. Разве что с сильным опьянением. Когда отодвигаются грани выстроенные моралью, и сдерживающие факторы становятся не важными, отходя на второй план.

Кирилл не собирался упускать такую возможность. Его язык запускал волнующий трепет по моим венам и артериям. Хмель сумасшедшего влечения окутал сознание. И как итог, когда прервался, ощутила странную потерянность, не соображая вначале, где нахожусь. Разве можно устоять перед таким напором?

— Как голова? — спросил севшим голосом, тяжело дыша. Отвлекся, буквально на секунду, затушив окурок о блюдце, куда мы все это время стряхивали пепел.

— Н-нормально. — Пытаясь сосредоточиться, ответила скорее машинально, не задумываясь. Какая там голова?! Она у меня отсутствовала еще с первого нашего поцелуя. Вернее не сама она, а мозги. Испарились в неизвестном направлении.

И все же одна мысль каким-то чудом пронеслась мимолетно. Я поддела пальцами цепочку и стянула с шеи. Протянула Дубову.

— Дарю. Вы столько времени хотели ее снять с меня…

— Выкать еще не устала? — Он подставил ладонь, а получив презент, небрежно отбросил его в угол подоконника. После чего, не спеша, снял одну запонку, потом вторую. Отложил в сторону, продолжая смотреть при этом в глаза. С пуговицами рубашки, в отличие от меня, возиться не стал, а стянул ее вместе с майкой как свитер, одним махом.