Криптонит Дубова

— Тихо… тихо… м-м-м… глупая… зачем выкручивалась… столько… — Продолжал шептать, умножая остроту ощущений от происходящего в несколько раз. — Давай… солнце… ты сможешь еще…

На второй раз не то чтоб не рассчитывала, а просто не задумывалась об этом. Свои возможности к тридцати трем годам прекрасно знала. Для повторения фейерверка, мне необходима передышка, а потом долгая прелюдия. Но Удав же не был в курсе таких тонкостей. Он действовал как любой нормальный представитель сильного пола, дорвавшийся, наконец, к вожделенной добыче — подчинял, усмирял, клеймил, владел. Жестко, сильно врываясь и популярно объясняя кто теперь хозяин. Плюс к тому пока не чувствуя и не зная, что и как мне надо. И тем неожиданнее вышел результат.

Не помешало даже ощущение переизбытка его в себе. Слабая боль сменилась нарастающим осознанием, что хожу где-то очень близко. Оставалось дело за малым. Есть у меня нюанс в позе, когда партнер сверху. Чтобы достичь желаемого — правую ногу необходимо согнуть в колене, а лучше положить ему на плечо. Ну, я и извернулась, в порыве, так сказать…

К чему я описываю столь интимные подробности? А к тому, что он запомнил это! Понял и принял к сведению на будущее..! Нет слов.

Дубов со стоном провел языком от колена к лодыжке, прикусил кожу, и закружил большим пальцем свободной руки по центру моей чувственности… Меня буквально подбросило из-за остроты ощущений. Сдерживаться не получалось. Заскулила, пытаясь отодвинуться, но не смогла, Кирилл удержал, не прекращая ласкать. Казалось, сердце вылетит из груди..!

Фантастическая волна дрожью пошла по телу, вынуждая содрогаться в блаженных конвульсиях и давая прикоснуться к раю. Повторный оргазм был на порядок круче первого. Меня выгибало и накрывало так, что думала лишусь сознания, на радость владельцу графитовых глаз. Кирилл, видя это, ускорился, и зарычав, пришел к финишу буквально следом за мной. Немного отдышавшись, наклонился, обхватил лицо руками, и начал опять целовать, только уже не с диким рвением, а спокойно и нежно.

Глава 38

А затем произошло неожиданное. Да и разве могло быть иначе, учитывая мою вавку в голове психологическую надломленность?

Все дело в том, что за годы одиночества я привыкла к тому, что после оргазма плачу. Каждый раз вслед за высшим наслаждением наступал момент осознания одиночества, потери мужа, жалости к себе и некой доли стыда, за то, что слаба перед определенными потребностями своего организма.

Слезы наполнили глаза и покатились по вискам непроизвольно. Во-первых — включился выработанный временем рефлекс как у собаки Павлова, уж простите за сравнение. А во-вторых — как итог пережитого сильного, пусть и классного потрясения.

Дубов застыл.

— Ты чего? — спросил осторожно и тихо. — Нелли?

Кроме перечисленного в голове появился третий пункт. Отрезвление. Что. Я. Наделала?! Вместо того чтобы держаться от него подальше… Капец.

— Нелли? — Кирилл, приподнимаясь, вышел из меня, растеряно посмотрев между ног. — Что..? Больно?

Все. «Е-мое! Вот теперь полный пипец!» — слезы из-за его беспокойного тона только усилились. Горло схватила судорога.

— Я… мы… о, боже… — прошептала, еле выталкивая слова. Нервно потянула реглан с юбкой вниз и выкрутилась в сторону. Неловкость, смущение, потерянность, ошеломление — все это навалилось скопом. Бряцнули кольца на спине. Дрожащими руками взялась за цепочку, возвращая их на грудь. Лешка.

А дальше как в тумане. Помню, что надевая сапоги, размазывала истерику по щекам, не обращая внимания и не слыша Удава. Он словно за стенкой говорил что-то. В голове стоял звон. Взяла свой талисман в ладонь. Поцеловала и запихнула под одежду. Видимо этот жест и сыграл ключевую роль в том, что произошло впоследствии. Откуда Кириллу Геннадиевичу было знать, что надуманная вина перед умершим мужем не являлась основной причиной моего состояния?

Я выскочила на улицу без пальто. Меня несло прочь. На улице — ноль градусов, а на мне был тонкий реглан, шерстяная широкая юбка и высокие ботинки на трековой подошве. Ага. Нижнее белье с колготками остались где-то в комнате. Ни дать ни взять — невменяемая Золушка! Нормальная бы туфли по дороге теряла, а не трусы!

Холод тут же схватил со всех сторон, заставив затормозить и заодно прийти в себя. Звук быстрых шагов сзади окончательно возвратил к действительности. Заминка стоила свободы. Дубов настиг, обхватив рукой за талию, и понес назад в дом.

— Почему же с тобой так сложно, а? — прошипел, обездвиживая и прижимая к себе.

— Что вы дела…ете?! Отпус…тите! — бесполезно дергаясь, пыталась все же освободиться по мере нашего движения по коридору.

— Мне надоело, Нелли. — Он цедил сквозь зубы, не останавливаясь и не обращая внимания на мои усилия. — Сейчас я тебе… удалю… эту опухоль. Раз и навсегда.

Затянув в кабинет, подволок к стулу и толкнул на него:

— Сядь! Сядь, или привяжу! — рявкнул так, что я даже ноги поджала от страха.

Кирилл Геннадиевич обошел свой рабочий стол, плюхнулся в кресло и потянулся к нижнему ящику. Достал оттуда какие-то документы…

Я очень не люблю синий цвет. Во-первых, он совершенно мне не идет. Те, у кого зеленые глаза и русые волосы — поймут. А во-вторых, по моему мнению — неправильный он какой-то, не живой, что ли. Заметьте, ведь в природе преобладает голубой, а не синий.

Папка, которую положили передо мной холеные руки, была цвета индиго. Обычная такая, пластиковая. Странная вещь предчувствие. Откуда оно берется? И куда девается? Что там — еще не знала, но внутренний голос тут же начал стучать невидимыми молоточками в висках: «Нет, нет, нет! Не открывай, нет!»

Вспомнился фильм «Матрица». Красная таблетка или синяя. Выбор. Но мне его никто не давал. Я подняла глаза и встретилась взглядом с Удавом. Странно. Привычного безразличия там не наблюдалось. Зато появилось такое давление, что мурашки галопом помчались по спине.

— Что это?

— Реальность. — Короткий ответ и левая рука настойчиво подтолкнула скоросшиватель в мою сторону.

Пройдясь по шершавой поверхности подушечками пальцев, все пыталась совладать с внутренним сопротивлением.

— Смелее, Нелли, смелее. Пришло время проснуться.

Не понимая еще смысл таких слов — открыла. Фотография на первом листе вызвала недоумение. Минута, вторая, третья, пятая. Чем больше вчитывалась, тем отчетливее становился тонкий свист в ушах. Закрыв папку, положила на стол. Отчаянно прошептала:

— Нет.

— Да.

И мир померк…

Есть поступки, которые нельзя прощать. Есть слова, которые нельзя забыть. Есть моменты, после которых люди из самых близких становятся никем.

Нет, я не потеряла сознание, а если это и произошло, то лишь на миг. Что-то похожее на глубокий сон длиной в четверть секунды. Качнулась чуть в сторону, но успела упереться руками в столешницу. Дубов резко встал, подавшись ко мне и очевидно желая поддержать, если вдруг понадобится.

— Этого не может быть… — зачем-то стала упрашивать, как будто мольбы могли изменить факты. — Пожалуйста… это же неправда!

Кирилл молчал. Смотрел своими адскими глазами в упор и в его безмолвии ясно отображался ответ.

Когда меня колотило последний раз так сильно? Наверное, на похоронах Леши. Какой там мандраж, он и в подметки не годится к тому, что происходило с телом.

— Выпей. — Протянул стакан с водой, но я отмахнулась.

Совладать с движениями рук оказалось сложнее, чем казалось. Еле достала телефон из глубокого кармана юбки. С трудом разблокировала и нажала на вызов. Благо, искать в телефонной книге не пришлось, так как нужный номер был одним из последних в списке звонков.

Пошатнувшись, встала на ноги и сделала несколько шагов в сторону.

— Да, алло. — Илюшин ответил сразу.

— Родя… скажи мне… ты знал? — проговорила, пытаясь устоять ровно.