Страница 4 из 6
– Для защиты… Чем он опаснее твоего копья? Без него леопард убил бы меня…
– Каин!
– Но это правда. Он едва не вцепился в горло, я успел нанести удар в последний миг…
– Каин!..
– Что я такого сказал, отец?..
– Сын, замолчи!
– Да… прости, я всего лишь хотел… – он не договорил, со стоном откинулся на стену, запрокинул голову, скрывая выступившие слезы…
Ева подала мужу разорванную на полосы кожу. Адам взял сына за руку.
– Немного осталось…
– Подожди, отец… дай отдышаться… не могу больше…
– Надо скорее закончить. Видишь, кровь никак не остановится…
Каин с усилием выпрямился, кивнул. Отец, будто невзначай погладил его по щеке и начал накладывать повязку на кровоточащую рану. Юноша пронзительно вскрикнул и обмяк, приникнув к его плечу.
– Тихо-тихо, мальчик мой.
Адам прижал голову сына к груди, вытер катящиеся по его щекам слезы. Каин с трудом перевел дух.
– Не думал… так больно!.. мазь жжет, как огонь… каждое прикосновение… – он снова не договорил, стиснул зубы, сдерживая крик.
– Знаю. Но осталось чуть-чуть. Потерпи…
Адам помог сыну сесть прямо и занялся повязкой. Дрожащими руками он слишком сильно стянул края раны. Кожа пропиталась кровью. Каин с глухим стоном в изнеможении склонил голову на грудь отцу.
– Прости, я нечаянно… – необыкновенно мягко сказал Адам. – Жена, что же ты? Помоги мне! У тебя это лучше получится.
Ева, бледная, как молоко, заворожено глядела на кровь и не двигалась с места. Адам понимающе кивнул.
– Ладно… Иди, приготовь целебный настой. Авель!
Ева поспешно отошла, Авель бросился помогать отцу. Каин замер, стиснув здоровой рукой свою тунику так, что костяшки пальцев побелели.
– Не надо сдерживаться, Каин – тратишь много сил. Тебе больно – кричи, легче будет…
– На крик… сил уже не осталось…
Наконец, Адам закончил с перевязкой, обнял сына, положил его голову себе на грудь.
– Вот и все. Боль скоро уйдет, – он нежно провел рукой по спутанным волосам Каина.
– Спасибо…
Некоторое время они молча сидели, прижавшись друг к другу.
– Ты мне хотел что-то сказать?..
– Что?.. А–а… Да, отец… Мне кажется, нельзя бесконечно молчать об этом, пора привыкнуть – нас окружают опасности, надо уметь защищать свою жизнь…
– Каин, только Господь определяет час смерти. Не в твоей власти отсрочить ее. Когда придет срок, ничего не поможет.
– Знаю… – юноша осторожно выпрямился, кривясь от боли. – Но, получается, сегодня еще не срок, раз я смог справиться со зверем?..
Взгляды отца и сына встретились, Каин не опустил глаз, наоборот, вскинул голову, упрямо сжал губы. Авель и Ева замерли. В звенящей тишине текли мгновения. Наконец, сын медленно отвел взгляд. Грустная улыбка скользнула по его лицу.
– Ты снова сердишься на меня, отец, – печально сказал он.
– Нет, не сержусь. Хотя ты опять дерзишь… Просто ты очень самонадеян, Каин. Не забывай, ты живешь только по воле Господа.
– О!.. Как забыть, если каждый день слышишь напоминания об этом… – в слабом, затухающем голосе юноши явственно звучала ирония.
– Об этом должно помнить ежечасно, ибо один раз мы с матерью совершили ошибку и сурово наказаны. Мы надеемся, вы не повторите нашу ошибку и не совершите своих, столь же пагубных. Но для этого надо всегда помнить, о том, кто ты такой, и всегда спрашивать себя, правильно ли поступаешь, – глядя на бледное измученное лицо сына, Адам невольно смягчал суровость отповеди.
– Хорошо, отец, – в тоне Каина не было покорности.
Некоторое время Адам внимательно смотрел на него. Потом вздохнул, попытался пригладить его мокрые от испарины пряди, лезущие на лицо.
– Оставим это. Не время сейчас для серьезных разговоров…
Юноша не услышал отца. Его глаза закрылись, голова склонилась на грудь…
– Каин! – Адам едва успел подхватить сына. – Каин, что с тобой?
Юноша беспомощно обмяк в его объятиях.
– Ева!..
Жена дрожащими руками подала Адаму чашу с травяным настоем. Он приподнял бессильно запрокинутую голову сына, влил в полуоткрытые губы несколько глотков. Каин закашлялся, открыл глаза.
– Что… что со мной?..
– Ты лишился чувств, сынок… От боли и слабости… Тебе нужен отдых. Допей.
Адам поднес к его губам чашу. Каин жадно опустошил ее.
– Держись, я отнесу тебя на ложе…
– Я сам…
– Не говори глупостей!
Он осторожно поднял Каина, тот с мучительным стоном бессильно повис на его руках. Холодея от страха, Адам донес сына до постели, уложил, стараясь не потревожить рану, укутал одеялом. Каин лежал, закрыв глаза, мертвенно бледный, настолько неподвижный – отцу стало совсем страшно.
– Господи, помоги!.. – он взял сына за руку. – Каин…
Тот не шевельнулся. Адам опустился на колени возле ложа.
– Боже правый!.. Каин, очнись!.. – он осторожно провел рукой по лицу сына.
Каин не отвечал. Адам в страхе оглянулся на жену. Ева большим широким листом промокнула пылающий лоб Каина, обтерла лицо.
– Сынок, ты слышишь меня?!.
– Каин!.. Ответь мне!.. – едва дыша от испуга, Адам тряс сына за плечи.
Юноша снова застонал, разлепил пересохшие губы:
– Пить…
– Ева, быстрее воды!.. нет, лучше молока… или… не важно… Скорее!
Адам положил голову сына к себе на колени, сжал его в объятиях.
– Мальчик мой!
Ева неслышной тенью возникла позади мужа и протянула чашу. Адам помог сыну напиться. Веки Каина дрогнули, он открыл глаза, обвел родных затуманенным взглядом.
– Что?.. Я опять?.. Почему так кружится голова?.. – он попытался приподняться.
– Нет, сын, лежи спокойно! Не двигайся. Это от слабости и потери крови. Отдохнешь – и все пройдет. – Адам снова прижал его голову к груди. – Дрожишь? Тебе холодно!.. Авель, неси мою накидку… Мальчик мой!.. – тихо повторил он. – Такой смелый! Такой упрямый!..
Каин слабо улыбнулся, потерся щекой о его руку.
– Ты так давно… не был ласков со мной, отец… Стоило ради этого… попасть в лапы леопарду, – едва слышно прошептал он.
Адам вздрогнул, отвел глаза, словно стыдясь своей нежности, потом еще крепче прижал к себе сына.
– Я люблю тебя, Каин!.. Очень люблю!.. И так боюсь за тебя!.. Ты – слишком дерзкий, слишком храбрый, слишком пытливый, не можешь остановиться вовремя!.. Этот нож…
– Почему он так тебе не нравится? Если бы я не взял его с собой, был бы уже мертв…
– Нет! Господь защитил бы тебя!
– Ты веришь в это? – взгляд Каина прояснился, но в глазах не было привычного, хорошо знакомого Адаму вызова, лишь усталость и боль.
– А ты?
– Не знаю… Я боролся за жизнь… просто оказался на миг быстрее зверя… – он поежился, то ли от озноба, то ли от воспоминаний.
– Господь помог тебе. Я верю, сын, – твердо ответил Адам и тихо-тихо прибавил. – Что мне еще осталось?
Каин услышал, тяжело вздохнул, взял отца за руку.
– Но этот нож, – Адам осторожно сжал его ладонь, – это очень опасная вещь.
– Чем?.. Чем она опаснее твоего копья или ловушек для охоты?
– Я не могу объяснить, Каин, но чувствую. Он не для работы с деревом или кожей… Это оружие, ты сделал его, чтобы убивать.
– Чтобы защищаться…
– Ты убил сегодня…
– Защищаясь… А ты на охоте убиваешь ради мяса и шкуры.
Отец и сын снова в молчании смотрели друг на друга.
– Мне кажется, дело не в ноже, отец… – вдруг сказал Каин.
Адам вздрогнул – проницательность сына всегда приводила его в замешательство.
– Не только в нем, ты прав… Но сейчас мы не будем это обсуждать.
Он осторожно уложил сына на постель, постарался устроить как можно удобнее. Каин устало прикрыл глаза. Адам укутал его своей накидкой поверх одеяла.
– Вот так. Грейся. Сейчас подбросим дров в очаг.
Неожиданно для самого себя он приник губами к горячему лбу сына. Едва заметная улыбка снова тронула губы Каина.
– Ты уже согрел меня, папа… – тихо ответил он.
Адам убрал с его лица пряди волос, нежно погладил по щеке.