Псионикум

— Стрессовые ситуации и пережитые тяготы могут служить триггерами и привнести изменения во всем организме и психике в частности. Бывают случаи, что после травм, люди меняются до неузнаваемости и открывают в себе ранее невиданные грани.

— И вы хотите это исследовать? Воспроизвести мой случай? Не думаю, что такое понравится вашим студентам, где первое условие — покалечить себя до критического состояния и лишиться зрения.

— Естественно, такого не будет, — уверил меня учёный.

В общем-то, если немного подумать, у меня нет особых причин отказываться. Ничего ведь не потеряю, разве что год жизни, наверное, пока они не убедятся в том, что это была всего лишь ошибка, погрешность.

— Но, ладно, доктор, это я так, просто интересуюсь. И… Что мне теперь делать?

— Значит, вы согласны?

— Конечно, — пожала плечами.

— Подпишитесь здесь, это ваше заявление на поступление.

— Думаю, то, что вы мне даете, написано не на Брайле, доктор, а обычный бумажный лист.

— Кхм-кхм… Это так… Но могу прочесть вслух.

— Нет нужды. Просто шучу. Где подписаться? Просто укажите точное место. Ничего, если подпись будет немного кривоватой, да?

Пальцами одной руки ощупала место подписи на бумаге и поставила свой корявый почерк.

— Конечно, — любезно ответил доктор. — Хорошо. Сейчас вас отвезут в ПсиИнститут, там есть интернат и всё нужное. Как только прибудете туда, с вами свяжется куратор первокурсников и объяснит, как будет проходить ваше обучение и проживание в кампусе.

— Я могу поинтересоваться, а что будет, если выяснится совершенно обратное вашим ожиданиям?

— А что касается ожиданий: поживем — увидим.

Блеск… Что это за обнадеживающий ответ, — слегка мотнула я головой, не получив подробности.

— Тогда, на этом всё? Я уже могу идти учиться в ПсиИнститут?

— Остался один нюанс, — раздалось несколько постукиваний по клавишам и звуки некоего аппарата. — Вот, возьмите, по прибытии вам выдадут новую карточку псионика-студента в обмен на старую.

— Спасибо.

— Подожди. Отец, можно я пойду с ней? Покажу там всё, введу в курс дел. Мы же в одном кампусе будем, а может и… соседями, кто знает.

Последнее она произнесла с особым акцентом.

— Если мисс Рейн не против.

— Почему бы и нет. Ты там учишься, мисс Уильям?

— Ага. Кстати, можешь звать меня просто Кэс.

— Тогда, веди, Кэс.

— Кэссиди, не думай, что я забыл о жалобах профессоров. Но поговорим об этом позже, — остался позади голос доктора Уильяма, когда мы покидали его кабинет.

Дочь профессора… Занятно.

— Так… Для начала надо будет взять твою новую карточку. Кстати, там нужно будет новое фото, открепление от прежнего места жительства и… Ну, это уже там разберемся.

— Я думала, что будем учиться здесь.

— Неа. Здесь обычный университет информационных технологий. Настоящий Институт, он же Псионикум в народе, хотя это совершенно разные организации, расположен в маленьком полуострове на окраине города. Государство раскошелилось, строя то место, вот увидишь.

— Да… Увижу, Кэс. Я всё прекрасно увижу.

— А? Ой, прости. А ты… и вправду, ну… слепая?

— А что, очки и трость уже не признак?

— Прости-прости, поняла. Просто не представляю, каково это.

— Не так уж и страшно, в самом деле. По началу — конечно, а потом привыкаешь жить в этой тьме.

— Зато у тебя есть клёвая трость.

— А то! Самой нравится.

С моей новой яркой знакомой мы встретились с миссис Кимберли у регистрационной. Едва услышав сенсационные вести из моих уст, воспитательница была обескуражена больше меня. Она не знала, что и сказать. Её образ весь замерцал, соответствуя её состоянию.

Любопытно. Кажется, то, что я «вижу», и есть моя экстрасенсорика, да? И именно это имел в виду доктор Уильям. Если это так, то как-то не впечатляет. Вообще не впечатляет. Я бы лучше научилась гм… видеть будущее, читать мысли, например. Хотя нет, читать стрёмные мысли что-то мне совсем не улыбается. Лучше телекинез, во! Сидела бы на диване, а тут к тебе сами приплывают по воздуху чашка кофе и вкусняшки — это было бы идеально, просто рай для лентяя, как я.

— Я сама в шоке, миссис Кимберли. Но ради стипендии… Кхм-кхм, я хотела сказать, ради возможности развить свой потенциал разума и ради науки, — подчеркнула я последнее слово, — я согласилась.

— Это… Это прекрасные новости, Анна! — воскликнула женщина и на радостях заключила меня в крепкие объятия.

Что-что, а моя жизнь в последние дни превратилась в какую-то череду объятий: сначала с машиной, потом со смертью и болью, потом с тьмой, с доктором Шарри, и вот с миссис Кимберли. И как полагается после объятий закономерно настает пора расставаний.

— Вы так радуетесь, что я больше не буду доставлять вам проблем?

— Конечно, нет! А-а… Поняла. Иногда твой сарказм трудно уловить.

— Может, это был не сарказм?

— Ну, хватит.

— Да, простите… Значит, пора прощаться?

— Береги себя, Анна.

— Вы тоже. И спасибо, что заботились обо мне.

— Это моя работа, — скромно, но с достоинством ответила миссис Кимберли.

— Работу можно выполнять как угодно.

— Вы сейчас куда? — она пропустила мой комментарий сквозь уши.

— В кампус, — ответила за меня моя спутница и представилась. — Кэссиди Уильям.

— Кимберли Мариан, а вы… Тоже?

— Ага. Я тоже, — просто ответила моя знакомая.

— Ясно… Ну, ещё раз удачи, Анна. Уверена, мы все будем гордиться тобой. И не забывай нас.

С этими словами моя прошлая жизнь захлопнула передо мной дверью и ушла, оставив запах лаванды. По приюту я точно не буду скучать. Может быть, только по ней. И я искренне желаю вам всего хорошего, миссис Кимберли.

— Какая приятная женщина.

— Да… Ты права, Кэс.

Ты права.

— Ну, пойдем?

На улице нас уже поджидала служебная машина института. Весь путь до кампуса занял около часа. Нашим водителем был тот ещё неразговорчивый тип. Он мигом уехал обратно, высадив нас возле входа в главное здание, при этом за весь путь не проронил ни звука. Ладно.

Как и говорила Кэссиди, кампус располагался в самом океане и соединялся с сушей через, скажем так, небольшой мост. На выходе из машины я сразу ощутила на лице бриз океана, соленый вкус во рту, услышала шум волн издали и брызги фонтана где-то рядом. Довольно гармоничное место, скажу я вам. Наверняка не зря оно выбрано для обучения псиоников.

— Пришли! — огласила очевидное Кэссиди, явно указывая вдаль. — Мы прошли через огромную арку, ты бы видела эту эпичную гравировку на нем: «РАЗУМ ПРЕВЫШЕ МАТЕРИИ» и символ в виде треугольника с глазом внутри. Эм… Что-то у тебя мало вещей, Анна.

— Всё своё — ношу с собой.

— Ну, зато на стипендии закупишься чем-нибудь. Мажорить, конечно, не получится, но жить можно. А если будешь показывать хорошие результаты, добавят прибавку.

— Результаты чего?

— В институте действует рейтинговая система. Войдешь в ТОП 3, будут начислять всякие награды.

— В ТОП 3?

— Там объяснят. Если вкратце, каждый день ставятся определенные оценки. А в конце недели на главном экране оглашаются имена студентов, набравших хорошие рейтинги. Честно, то оно редко сходится с настоящим уровнем пси сил. Наверное, работает просто как мотивация.

— Занятно. А если окажешься на дне списка?

— Накидывают штрафы, дают дополнительные занятия, всячески порицают, а также ябедничают родителям.

— Мило. Но от одного пункта я уже освободилась. Им некому будет ябедничать на меня.

— Тогда будут порицать с удвоенной силой.

— Боже мой, только не это.

— Вот-вот, бойся.

Спереди раздались приближающиеся шаги. Как и у Кэссиди, у человека образ светился ярким светом, но как-то обрывисто. Затем раздался уставший мужской голос, судя по которому можно было дать ему лет тридцать-тридцать пять:

— Мисс Рейн, мисс Уильям, меня зовут Карл Зенер, я куратор первокурсников, ваш куратор. Мне уже сообщили о вас. Пройдемте за мной.