Псионикум

Но в последние годы участились случаи похуже, когда люди попадают к непорядочным работодателям, которые месяцами кормят наёмных рабочих обещаниями и, в конце концов, выталкивают их за ворота без копейки в кармане, а то и просто берут в настоящее рабство. Неприятная тенденция обещала стать одной из главных причин пропажи людей. Но да ладно, это не совсем наша специфика. Хотя, я до сих пор так и не разобралась, в чём же наша? А расспросить босса как следует — не удалось.

Спецагента Каллигана мы видели лишь пару раз. Он и его напарник Джим Майлз, высокий, худощавого телосложения темнокожий мужчина, были заняты кровавой расправой в подземке на Мейвью. Каллиган не думал подключать нас к этому делу. Потому о деталях дела мы, естественно, не знали. Так, мельком слышали парочку слухов от других.

В конце следующей недели, как и было поручено, мы сдали свой письменный анализ. Но я была уверена практически на все сто процентов, что Каллиган даже не станет читать наш отчёт. Приняв наши бумаги, он отправил нас интервьюировать с преступниками. Так сказать, чтобы мы сполна ощутили, каково это, познакомиться с фигурантами и виновниками тех ужасов, которые мы проштудировали за эти дни.

Начал он с последнего громкого дела, в котором участвовал его отдел. Наверняка он ожидал, что мы испугаемся. Как же, встретиться лицом к лицу с серийным маньяком, который многие года оставался на свободе и хладнокровно лишил тридцать две жизни. Наверняка Каллиган хотел, чтобы мы убедились, что слова на бумаге не вполне отражают действительность. А вот очная беседа с фигурантом — это уже что-то.

Нет, он не договаривался вместо нас с тюрьмой или устраивал специальные встречи. Нет. Хороший агент сам должен во всем разобраться, общаться с разными людьми, добиваться нужного ему, договариваться, найти общий язык. А если мы не способны добыть себе встречу с уже пойманным преступником, который отбывает своё заключение в госучреждении — то какие нафиг из нас полевые агенты?

Получив новое поручение, утром мы с Кэс уезжали из Нью-Эдем в регион Сан-Альдо (бывший штат Южная Каролина). Первая командировка, что тут сказать, не заставила себя долго ждать. И знаете, я никогда не бывала за пределами Нью-Эдема. Гм…

— Боже… Каких красавцев он нам дал, — по пути в аэропорт мы ознакомились со списком наших интервьюируемых.

Каллиган дал нам несколько имен, у каждого из которых личные дела составляли десятки томов — все сплошь самые ужасные преступники в истории Эдема. Он считал, что только так мы поймем, каково это с ними контактировать, общаться, увидеть своими глазами вблизи. Но я ожидала чуть-чуть иного — было интересно, как преступники сами воспринимают содеянное и что они из себя представляют при личном общении.

Заставим их вспомнить и рассказать нам, почему они пошли на это и что происходило в их головах в момент совершения преступления. Я считала, что они с превеликим удовольствием поделятся своими историями, тем более что некоторым из них тюремная жизнь наверняка успела надоесть и они будут только рады возможности поговорить о себе любимом. В последнем я была титанически уверена. А мы сможем получить хоть какое-то представление о том, как думает такой человек, образ его мышления, ход, что он предпринимал перед совершением ужасного преступления, и когда столкнёмся с подобным, опередим такого же, тем самым спасем не одну жизнь, ведь так?

***

В то время очень немногочисленные научные исследования заключённых сводились к темам эффективности меры наказания и условно-досрочного освобождения. При этом имевшиеся данные говорили о том, что агрессивные и склонные к самолюбованию заключённые в целом неисправимы. Мы рассчитывали, что, побеседовав с ними, сможем понять, действительно ли это так. Эго сыграло бы немаловажную роль.

При всем своём изначальном скепсисе Кэссиди согласилась принять участие в моей безумной затее с очной встречей без охраны и всяких наручников. В дружеской, так сказать, беседе. Тогда-то и можно получить достоверную информацию. Мы решили, что будем появляться в тюрьмах без особого предупреждения. Благо удостоверение агента Псионикума и наш псистатус были достаточно для того, чтобы посетить тюрьму без предварительного разрешения. На мой взгляд, заблаговременное предупреждение о нашем визите было бы чревато утечкой определённой информации. Узнав, что кто-то из осуждённых будет беседовать с кем-то из силовых ведомств, остальные заключённые могли решить, что он стукач, либо же сам заключенный стал бы готовиться к встрече, настраиваться, выстраивать красочную, но ложную историю в голове, что, конечно, не будет давать нам достоверных данных.

Мы заранее представляли себе и обменивались с какими позициями и идеями с их стороны наверняка столкнемся в ходе этих бесед. Очевидно, некоторые начнут твердить о своей невиновности, обвинять в их ложном приговоре плохих адвокатов, плохих агентов, продажных детективов, которым есть дело только до показателей ради хорошей статистики и премии, лживых свидетелей, которых легко купить и прочее, прочее, прочее. Согласна, в этом есть некая доля истина, но всё же, не им такое говорить.

В итоге по пути в тюрьму Сан-Альдо мы проштудировали методику интервьюирования, позволяющую увязать преступление как таковое с тем, что происходит в голове убийцы в момент его совершения. Впервые мы получили возможность сопоставить психологическое состояние преступника с оставленными им уликами и тем, что он говорил своей жертве в случае, если она выжила, или делал с её телом до и после смерти. Как мы часто убеждались, это помогало ответить на извечный вопрос: «что за человек мог сделать подобное?».

Однако не всё было так гладко.

Множество инструкций написано на тему, как себя вести в случае, как представлять себя в той или иной ситуации. Все они настолько же интересны, насколько малополезны в реальном деле. Прежде всего, редко кто читает подобную писанину именно как руководство для личного пользования. А оказавшись в реальной ситуации, опять же мало кто сумеет, как положено по инструкции, взять себя в руки, проявлять спокойствие и… что там далее по пунктам? Да, главное, не перепутать. Ну, а практика? Всё приходит с опытом.

— Первая командировка, а? — весело подметила Кэссиди.

Мы заночевали в мотеле. И, заправившись, сейчас держали путь к окраинам Сан-Альдо. Благо все расходы можно будет предъявить отделу по прибытии. Хотя, нам намекнули, что шиковать не стоит. Наши финансисты могли хорошо так с нас спросить, чем была обоснована та или иная затрата. Так что, командировки рядовых агентов — это не курорт. Всё дешёво и сердито.

— Точно, — согласилась я.

— Видела его фото? С виду такой себе нормальный добренький мужичок.

— Внешность обманчива. Уж не нам ли это знать.

— Ха. Да уж.

К полудню следующего дня мы уже заезжали на территорию тюрьмы Сан-Альдо на арендованной из города машине. Старинное каменное здание возвышалось над лесным массивом. Уже издали виднелся фасад крыши, похожий на остроконечные шпили. Здание скорее напоминало готический мрачный замок, нежели место для заключения. По официальным данным здесь отбывают пожизненное заключение девяносто два самых опасных преступников Эдема. К кому не присмотрись, его дело смело можно назвать ужаснейшим в истории Эдема.

Следует знать: каждый осуждённый, сколь бы тяжкое преступление он не совершил, имеет право на общение со своими родными и близкими. Но после вступления приговора в законную силу количество этого общения претерпевает серьёзные изменения. Короткие и длительные свидания с родными становятся редкой привилегией. Для увеличения их количества необходимо отличаться примерным поведением. Любые нарушения тюремного распорядка ведут к сокращению времени общения с родственниками. Как говорят бывалые жены осуждённых, чтобы получить свидание в тюрьме, необходимо пройти большое количество испытаний, как бюрократических, так и морально-этических.

А учитывая ещё более особенную специфику местных заключённых, с обитателями Сан-Альдо разговаривали только представители государственных учреждений: правоохранительные либо здравоохранительные. Как правило, к таким преступникам, как Эдвард Вейнс, он же наш маньяк, посетителей не пускают. Только по важным делам и по специальному запросу.