Псионикум

— До свидания.

— Ненавижу телепатию, — в который раз повторила про себя Кэссиди на выходе из аудитории.

— Да… Думаю, теперь понимаю, почему.

— Анна? — резко сменила тему Кэссиди.

— Что?

— Что я тебе говорила, профессора не любят «умников», — объяснила свои пинки Кэссиди.

— А-а, ничего не могу с собой поделать, — в ответ услышала лёгкое фырканье.

— Зато он заметил твои способности. Посмотрим, сколько баллов тебе ещё надо будет набрать, чтобы избежать вылета.

Пока Кэс проверяла таблицу, я обдумывала слова Краусса. Он прав. Что-то не нравится мне телепатия. Во время погружения в чужой разум я открывала дверь и в свой собственный. Куда более опытный телепат мог бы хозяйничать в моем разуме как у себя дома. Но гораздо опасно другое — я будто бы становилась другой. А что если в один из таких моментов я останусь такой навсегда? Можно, конечно, тренироваться. Но в погоне за этой «туманной силой» потерять себя? Нет. Пока я могу здраво оценивать свои мысли, буду просто учиться другому, телекинезу, например. Телекинез мне по душе.

— Анна? Ты меня слушаешь?

— А? Так призадумалась.

— Для той, кто делает вид, что ей на все плевать, ты слишком много думаешь. Вот, посмотрела, сколько он тебе поставил. Твоё отставание сократилось, но не так сильно как хотелось бы. Похоже, остальные тоже напряглись за этот месяц.

— Напряглись? Это ещё мягко сказано. Чую скоро стану сверхразумом, если так продолжу учиться. Я в жизни так не училась. Удивляет, что я все ещё в своём уме.

— Ну, привыкай. Меня так с детства таскали.

— А что мне остаётся…

— Крепись неофит, крепись! Это только цветочки! — похлопала по плечу Кэс.

— Очень обнадёживает.

Далее у нас была телекинетика, которую ведёт профессор Шарль Рише.

Для закрепления пройденного материала, профессор Рише не тянул с практическими занятиями. И только на этих занятиях я «воочию» чувствовала, чем же сие учебное заведение отличается от остальных. Если в сенсорике всё упирается в сугубо субъективных ощущениях и их интерпретациях. То, пожалуй, телекинетика строго противоположна сенсорике. Она стала моей самой любимой дисциплиной. Здесь было мало теории, всё упиралось в управлении псионикой над материальными объектами. Я видела не только, как передвигают вещи силой мысли, но и меняют его свойства. Телекинетика подразделялась на кучу узких направлений в зависимости от физического процесса, который выберешь: пирокинетика, криокинетика, магнетика и так далее. А пока просто телекинетика.

Само собой начинали с самого простого. Сам же профессор представлялся мне мудрым старцем из древних легенд с длинной такой седой бородой, которую он постоянно поправляет, перед тем как изложить гм… вековую мудрость. Его старческий, но успокаивающий голос приятно отдавался в ушах, даже когда он говорил очень тихо. А для своих лет он не потерял своего энтузиазма в преподавании и вел свои занятия весьма бодро.

— Сегодня пройдём «воздействие псионики в зависимости от агрегатного состояния объекта».

Конечно, тут без наук никуда. Как он и постоянно твердил, всё в мире взаимосвязано. Порой не самой очевидной связью, но она всегда есть.

В этот раз мы собрались в специально отведённом помещении, похожем на лабораторную комнату с защищёнными отсеками.

Профессор начал с самого простого примера, который приходит на ум — воды. За защитным стеклом в трёх специальных капсулах находились: кубик льда, на чане в соседнем отсеке плескалась вода, и в последнем, паровой аппарат, из которого ввалили из нагревающейся колбы под полом струи пара. Как уточнила Кэс, пар освещается цветными лампами, чтобы наглядно увидеть само облако. Для меня же ничего не было видно, но слушала я внимательно. Странно, что плазмы не видать, но да ладно. Видимо, её пройдём чуть позже.

— На твёрдый и однородный объект воздействовать легче всего. Его легко толкнуть. Ударить. Поднять. Если получится, сжать и деформировать сколь угодно, но при этом нужно учесть сопротивление материалов. Скажем так, сжать пластик не то же, что сжать титан. В отличие от других дисциплин, все наши воздействия можно легко заметить по тому, как поменял своё месторасположение в пространстве наш объект и по его изменившейся форме. Кстати, лёд — далеко не самый простой объект. И так, смотрим…

На правой стороне я увидела белые нити из руки профессора, а затем и кубик, который взмыл в воздух и немного покрутился вокруг своей оси, а затем превратился в шарик.

— С жидкостями чуть сложнее. Поднять воду и удержать её в воздухе невероятно сложно, но не невозможно. Для облегчения, я пользуюсь одной хитростью. Вместо того, чтобы пытаться схватить воду, я обволакиваю всю поверхность некоей плёнкой и сворачиваю её в ней, как зачерпнул бы настоящей плёнкой из водоёма.

Второй объект отличался от первого. Сферообразный яркий объект постоянно дёргался и плескался, когда профессор поднимал его в воздух.

— С газами совсем другой разговор. Иной раз невозможно увидеть, смогли ли вы воздействовать на него. Здесь также можно применить хитрость, но увидеть газ намного сложнее.

Среди студентов прошёл лёгкий смех, когда Рише сделал из облака пара смайлик, который моргнул.

— И так, пройдёмте в следующую комнату.

Комната практики представляла собой подобие тира или зал для боулинга с дорожками.

— Займите свои места. Вы, должно быть, заметили железный куб на песчаной дорожке перед вами. Ваша задача — подтолкнуть кубик до самого края. Десять баллов тому, кто сможет подтолкнуть его до конца занятия.

Едва профессор дал отмашку, мир вокруг меня утонул в ярких образах. И только моя дорожка выглядела чёрным пятном посреди этого светового шоу. Я не спешила. Сначала нужно было сконцентрироваться на себе. В непроглядной тьме увидела свою руку как в рентгене, но вместо костей линии псионики.

Профессор-то схитрил, кубик точно весит целый центнер, если не больше. И всю оставшуюся часть занятия мы маялись в попытках его сдвинуть. А в конце занятия профессор ходил от каждого кубика к другому, меряя след на песке сантиметровкой. Как и всегда, лучший показатель был у мисс Уильям и мистера Стивенсона. Ну, а худший, сами знаете у кого. Хотя, я бы не посчитала это провалом, я ведь смогла сдвинуть его на пару сантиметров.

Блин, вот почему у меня нет предрасположенности к телекинезу, а? Я не хочу копаться в чужих мозгах. Я вам не Ганнибал Лектер. А поднимать вещи силой мысли я бы хотела. Очень хотела бы. Ну, ладно.

Таким образом, без каких-либо приключений прошёл очередной день в Псионикуме. После ужина, как обычно, я с Кэс занимались на тренировочном поле.

— Времени всё меньше и меньше, — без особой радости говорила Кэс, выдыхая сигаретный дым.

— Ничего не поделаешь.

Вдруг в ночи рядом с нами раздался девичий смешок.

— Ну, давай же…

— Том, прекрати.

— Не ломайся.

— А если нас услышат, — говорила она томным голосом.

Гм… Сладкая парочка явно не заметила, что они здесь не одни. И даже не почувствовали сигаретный запах и не увидели искры? Да уж, псионики во всей красе.

— А им там хоть что-то видно?

— Думаю, им сейчас по барабану, Кэс.

— Том, ты это слышал?!

— Что, детка?

— Голоса!

— Не говори ерунды…

— Нет, я точно что-то слышала!

Вдруг я увидела пучок света со стороны двух слипшихся образов в трибуне.

— Вы ничего не видели!

— Я уж точно, — подняла руку.

— Ага, я тоже, — спокойно затянулась сигаретой рядом Кэссиди. — А вам разве не было бы холодно?

— Что?

— Ну, если бы вы не остановились.

— Что за…

— Том, уходим! Я же говорила, это плохая идея!

— Ты видела, что они там делали?

— Какая разница, Том! — вскоре от парочки и след простыл.

— Мм… А эти двое останутся, — с ехидством произнесла Кэс.

— Да ладно, Кэс. Они занимаются псиугодным делом. Как там было, псионик мама плюс псионик папа равно стопроцентный новый псиончик?