Псионикум

— Очень интересно. Очень интересно.

На миг я отчётливо ощутила неприятное прикосновение — не физическое, а ментальное, — и увидела яркое сияние в образе профессора вокруг его головы. Он явно что-то попытался сделать.

— Мисс Рейн и Мисс Уильям, я уверен, вы не пытались меня обмануть, а не обидеть друг друга.

— Что вы имеете в виду, профессор Краусс?

— Я не поверю в это, — он протянул мне мой лист.

— Почему?

— Вы написали свой ответ слишком общими словами. Я хочу услышать правду.

— Гм… Правда у каждого своя, профессор, — после своей реплики я удостоилась лёгкого пинка от Кэс.

Да… Она не раз говорила, что профессора не любят таких как я — «умников». А мой сарказм придётся по душе не всем. Вернее, никому. Кстати, за это также могли снять баллы. Но не могла я устоять. Это всё, что у меня осталось.

— Тем не менее, я хочу услышать, что вы видели? Если у вас ничего не вышло, поставлю ноль.

— Ладно, я скажу. Я видела белую комнату и тоннель, через который попала в туманное поле, где встретила девочку. Мы мило пили чай и поболтали. Но признаться, сначала было весьма паршиво, — профессор вновь замолк.

— Как вы думаете, что вы увидели?

— Не знаю, глюк, наверное. Только так я могла бы нормально видеть этими глазами, — я сняла свои очки и продемонстрировала свою слепоту.

Профессор вообще никак не отреагировал на мои глаза.

— Снова отрицание, мисс Рейн. Почему вы так яро придерживаетесь скепсиса?

— Вот-вот, я о том же, профессор.

Et tu, Кэс…

— Просто не понимаю. Не понимаю то, что вижу. А я что, должна принять всё на веру, просто так, не требуя ответов?

— Хорошо. А теперь вы, мисс Уильям. Что вы увидели?

— Эм… Ничего. Сплошь темнота. И тихий неразборчивый шёпот в ней. Правда.

— Больше ничего? Никакого отторжения или чьего-то присутствия?

— Мм… Нет. Всё было нормально. Ну, кроме некоторой паники из-за всеобъемлющей тьмы кругом.

— Как интересно… — профессор обдумывал над чем-то ещё несколько минут. — Мисс Рейн, попробуйте заглянуть в мой разум.

Чего? Он решил, что я всё выдумала?

— Да не вру я. Так и было.

— Мисс Рейн, я вам верю. Потому и прошу.

— А-а, ну, тогда ладно. Но… Вы не добавите мне дополнительный балл за старание? Ай. Кэс, хорош пинаться. Я просто поинтересовалась.

========== 1.7 ==========

Предчувствие прошептало мне, что зря я согласилась. Профессор явно что-то не договаривал или хотел что-то доказать. Но как говорится, поздняк метаться, никто не тянул меня за язык.

— Профессор, можете запустить метроном?

— Разумеется. Оно и правда помогает, ведь так?

Можно и так сказать. Равномерное тиканье помогало сосредоточиться только на одном из чувств восприятия. Под звуки постукивания я направила свой, скажем так, внутренний взор в сторону профессора. Его пси образ вел себя спокойно, плавно и как-то тягуче, что ли. Знаете, что я поняла, видя все эти образы — сила псионика не зависит от яркости ауры.

Я пыталась сконцентрироваться на нем, как в случае с Кэссиди, но встречала жёсткое сопротивление, словно я впустую ударялась о невидимую преграду перед собой. Так, сходу вломиться не получится. Потому для начала погрузилась в себя. Как профессор сам учил на первых уроках, медитация служит хорошим началом, чтобы очистить лишние мысли и направить свои ощущения к объекту, чтобы установить с ним связь более безболезненным способом.

Тиканье постепенно исчезло, стало пропадать чувство времени. А спустя минуту другую я погрузилась в пучину собственного сознания, прорвавшись через чёрную пелену первичной стенки разума. Белая комната встретила меня неприятными ощущениями. От яркости вокруг глазам было крайне неприятно, но вскоре я привыкла. На противоположной стене, словно на проекторе, каскадом мелькали кадры собственных воспоминаний. Некоторые из них я не узнавала, что было необычно. Хотя нет, не хотела узнавать.

— Ты чокнутая, да?

— Чокнутая…

— Эй, отвечай…

— Мелкая дрянь…

— Ты никто! Никто!

— У неё ведь родителей даже нет… Ха-ха.

— Отвечай, когда с тобой говорят!

Перекрикивали друг друга различные голоса, но я старалась не обращать на них внимания. Это ведь уже в прошлом.

Так, для начала нужно вспомнить, как я смогла получить доступ к разуму Кэссиди? Я стала прокручивать в уме то, что там ощущала. Ничего кроме того тоннеля на ум не пришло. И думаю, с Кэссиди получилось лишь потому, что она хорошо ко мне относится. Как и я к ней, соответственно. Ну да ладно, попытаюсь вызвать тот информационный поток. Гм… Попробуем.

Некоторое время спустя я вроде бы ощутила его. Белая комната исчезла. Я рухнула в пропасть, но никакого тоннеля, будто я резко сорвалась с обрыва, лишь мельком увидев то, что явно мне не принадлежало — мальчика с черными кудрявыми волосами, который катался на лошади. Его держали сильные крепкие руки. И он был так счастлив. Его переполняли самые прекрасные чувства, а его звонкий смех так и оставался в ушах приятным эхом.

Чувство счастья быстро пропало. В реальность меня вернула боль. В висках и внутри глаз стреляло сильной пульсацией. Не в силах терпеть мучения издала тихий стон и стала массировать переносицу. В груди ощущала тяжёлое давление, будто бы захлёбывалась. В памяти тут же всплыла больница после аварии — не самое приятное воспоминание.

— Анна? Анна, как ты? — доносился рядом обеспокоенный голос Кэс.

— В порядке. Всё в порядке.

— Отдышитесь, мисс Рейн. Не спешите.

Да… Спокойствие мне не помешает. Чуть позже меня немного отпустило.

— Ну, мисс Рейн, что скажете?

— Да, сейчас, — прочистила горло. — Я увидела мальчика — чёрные кудрявые волосы, пухлые щечки, карие глаза. Его переполняли радость и гордость, оттого, что рядом с ним был его отец, который катал его на лошади и который был рядом. Яркое чувство защищенности, когда этот мир представлялся совсем не таким, как сейчас, полный боли и страдания. Прекрасный миг из детства, куда хочется возвращаться и который хочется сохранить в памяти навечно… Это ведь были вы, профессор?

— Всё так… — со странной интонацией в голосе произнёс Краусс. — Я концентрировался на одном ярком воспоминании из детства и воспроизвёл его в мыслях. И вы это увидели, юная леди. Нет, не только смогли увидеть, но и прочувствовать его, пропустить через себя. Как я и думал, у вас предрасположенность к эмпатии и телепатии.

— Оу, ясно…

То, что я сделала, что-то уникальное? Не совсем поняла я его слов. Хотя у каждого из нас имеется предрасположенность к чему-либо. Люди не одинаковые, у кого-то имеется талант к музыке, к рисованию, к наукам. Похоже, так же и в псионике, кто-то более успешен в телекинезе, биокинезе, а кто-то в ясновидении и телепатии.

— Значит, я успешно сдала задание, профессор?

— Разумеется, мисс Рейн. Но не думайте, что это пустяки. Заглядывая в чужой разум, вы не можете не пережить то, что пережил он и перенять что-то чуждое. А это чревато непредсказуемыми и опасными последствиями. На первый взгляд не самыми явными, но в конечном итоге, изменения могут быть необратимыми. Личность вещь хрупкая — измените одну деталь, поменяется всё. Так что будьте осторожны, мисс Рейн. Телепатия — одна из самых опасных и «скользких» наших способностей. Никогда не относитесь к ней с пренебрежением. Почувствовали отторжение, не стоит давить. Может вы и сможете это пережить, но ваш объект не всегда.

— Учту.

— Надеюсь. Порой отказ от этой способности — мудрый выбор. Но разве кто-то устоит перед соблазном копаться в чужом разуме. Бывали случаи, когда разум телепата и его объекта взаимно уничтожали друг друга.

— Уничтожали? — одновременно с Кэс спросили мы.

— Изнуряли друг друга до такой степени, что впадали в вегетативное состояние после истощения.

И он только сейчас об этом говорит?! Мда…

— Оо…

— Хорошо, что вы доверяете друг другу. Что ж, можете быть свободны.

— До свидания, профессор.