Миллионер для чаровницы

— Вы… вы… двуличная гадина, — выдохнула Нателла, — прикидываетесь слабой  и несчастной, чтобы вас жалели и помогали. Я даже не уверена, что у вас амнезия. Вы просто ловко притворяетесь!

— И как мне удалось обмануть врачей? — прищурилась я.

— Понятия не имею. Но я никогда не ошибаюсь в людях, Марианна. Вы — мошенница, а, возможно, и преступница!

Я выпрямилась, стараясь ничем не выдать своего смятения, и чувствуя, как по спине пробежал неприятный холодок.  Преступница! Это бы многое объяснило. И новый телефон, и отсутствие документов, а также аккаунтов в социальных сетях. Неужели, правда?

Сделав над собой усилие, я заставила голос звучать по-прежнему ровно:

— Опасно бросаться обвинениями, которые не можешь подтвердить. Это называется клеветой, Нателла. Или я ошибаюсь, или вы знаете, кто я, и у вас есть свидетельства моего криминального прошлого?

Домоправительница замялась.

— Я… нет… не знаю.

Я нехорошо усмехнулась. Женщина  попятилась назад, с каким-то ужасом глядя на меня. Но мне показалось, что страхи Нателлы связаны со мной только частично. Женщина опасалась чего-то другого. И, конечно, она ничего не знала о моём прошлом, иначе давно сообщила бы хозяину.

Меня охватило противоречивое чувство — разочарование, смешанное с облегчением.  Я не выяснила ничего важного, но и дурного тоже не узнала. Климов прав — есть вещи, о которых лучше навсегда забыть.

Но, что за странный дом! Похоже, здесь у каждого есть своя тайна.

— Нателла, — уже мягче произнесла я, — я понимаю, что вы чувствуете. Вам не нравится женщина, появившаяся из ниоткуда, о которой ничего не известно. Но, могу дать вам слово, я не притворяюсь. И у меня нет планов, навсегда поселится в этом доме или как-то навредить его хозяину. Как только моя память вернется, я уйду отсюда.

Нателла некоторое время испытующе смотрела на меня. Потом кивнула:

— Я надеюсь, это случится скоро, Марианна. Вы многого не знаете. Поверьте,  этот дом — не лучшее место для вас.

Прежде, чем я успела что-то спросить, она повернулась, и, беззвучно ступая, исчезла за книжным шкафом. Я осталась в одиночестве.

За окном сгущались зимние сумерки. День выдался пасмурный, и серое небо медленно темнело, приобретая сначала фиолетовый, а затем чёрный оттенок.

Я задумалась над последними словами Нателлы. Женщина явно пыталась запугать меня. Но  это не так-то легко. Я не собираюсь покидать дом Климова из-за каких расплывчатых намеков. С одной стороны, мне просто некуда идти. С другой, я давно не чувствовала себя так легко и спокойно, как здесь. И, пусть я не помню событий своего прошлого, что-то подсказывает мне, что моя жизнь складывалась не слишком удачно. Иначе, я не оказалась бы в одиночестве, без родных и друзей.

«Мне нравится этот дом, — думала я. — И его хозяин».

Очнувшись от полудремы — я лежала в кресле, свернувшись калачиком, и положив голову на подлокотник — я встряхнулась,  пытаясь отогнать глупые мысли.

Причем здесь Климов? Почему я снова думаю о нем?

«Марианна, — строго велела я себе, — тебе нужно понять, как вернуть свои воспоминания. А потом найти  жилье и новую работу. Климов — хороший человек, который помог тебе в трудную минуту. Надеяться на что-то большее просто глупо».

И всё же, уходя из библиотеки, я по-прежнему ощущала тепло его прикосновения. Чувствовала его задумчивый взгляд, и думала о том, чтобы он мне сказал, если бы не появилась Нателла.

***

Вечером следующего дня, проходя по коридору, я вдруг услышала звонкий смех. Смеялась женщина, и так искренне и непринужденно, что мне захотелось её увидеть.

Мы столкнулись у дверей в гостиную. Стройная блондинка, не старше двадцати лет, буквально повисла на руке Климова. Её глаза с таким обожанием смотрели на него, что мне стало больно. Любой, глядя со стороны, понял бы, как сильно и отчаянно она влюблена.

Климов что-то сказал, и девушка снова рассмеялась. Я повернулась, чтобы незаметно уйти, как вдруг услышала негромкое:

— Добрый вечер, Марианна.

Я вздрогнула: как он смог заметить меня, стоя ко мне спиной? Ничего не оставалось, кроме как подойти и наклонить голову в знак приветствия:

— Здравствуйте.

Повисла пауза, во время которой незнакомка меня рассматривала. Я тоже не удержалась, чтобы не окинуть её быстрым взглядом.

Девушка представляла собой редкий образец совершенной красоты. Супермодели, звезды кино и эстрады, снимки которых мне случалось видеть в журналах и Интернете, по сравнению с ней, показались бы куском мрамора рядом с Афродитой Милосской.

Высокая, и, в то же время, изящная, она держалась с королевским достоинством. Волосы насыщенного золотистого цвета спускались волнами до самой талии. На лице, покрытом лёгким загаром, выделялись голубые глаза, смотревшие на мир с лёгким удивлением. Высокий и чистый лоб, тонкий нос, пухлые, чуть тронутые помадой, губы.

На девушке был брючный костюм из голубого шелка, прекрасно оттенявшего цвет глаз. В маленьких руках она сжимала сумочку, стоившую, по скромным подсчетам, как треть машины.