Бегство(Frateria armis)

- Официально именно так. Но партия приказала, и я восстал из мертвых, - не скрыл он иронии.

- Даже не знаю, какой вопрос задать первым...

- Попробуй. Но не обещаю, что смогу ответить.

- Давно вы в партии?

- Еще с тех времен, когда ты ходил пешком под столом, а король не был жирным боровом и не скучал от придворной рутины, которую впоследствии он решил сменить более увлекательным занятием. Настолько увлекательным, что в ней участвовало население двух стран в течение четырех лет. Правда, окончилась она вничью, но это уже другая история, верно?

- Вы запомнились мне другим.

- Извини, мне пришлось не раз сменить роль за этот год. Настоящий я – тот, которого ты запомнил. Любителя древних фолиантов и монологов. А это – профессиональная деформация.

- Я никогда бы не подумал, что вы можете быть другим.

- То, что ты видел годами в библиотеке, это одно. А вот то, что было под ней – видел мало кто. Годами о ней никто не знал, и мне удавалось сбивать с толку королевских полицаев, когда те нападали на след. Но наши нынешние противники знают чуть больше их и действуют немного более… решительными мерами. Именно поэтому я уехал в Капулан, чтобы меня не убили.

- Подождите, но, когда я искал вас в Капулане, мне сказали, что ваша сестра, или… кем она вам приходится, погибла под артобстрелом. Значит, вы мне не совсем солгали?

- Нет, конечно. Гилемия тоже была из наших, и все думали, что мы родственники. Хорошая женщина, жаль погибла глупо. Действительно… Ее дом сгорел во время артобстрела. Я думал, что это канцы ее раскрыли и сожгли намеренно, но нет – все документы, вернее, их остатки, - были там, и канцы ничего не смогли забрать. Случайность. Такое тоже бывает.

- Если уж вы такой… - Ритемус не мог подобрать слово. Не то чтобы он очень хорошо знал этого человека, но он знал, что его увлечения в той или иной мере были связаны с книгами и литературой. Он продавал их, покупал, чинил. Одно время даже писал в местной газете заметки. Отметился сборником рассказов исторической направленности. И когда бы Ритемус ни заходил к нему, Либертас был в библиотеке. Утром ли, вечером, в выходные и по будням. Казалось, он жил там. И вот…

- Так как же вы здесь очутились, и главное, зачем? Диверсиями мы занимаемся, разведкой – тоже. Зачем вас сюда послали?

- Ну… - почесал тот переносицу, - Вы действуете более грубыми методами, у нас задачи другие… более деликатные. Правда, не все идет гладко. И как я понял из разговоров во время казни канцев, которые гнались за нами, с результатами нашей деятельности ты уже сталкивался.

Ритемус склонил в раздумье голову, и ответ нашелся быстро.

- Значит, угон бронепоезда – ваше дело?

- Об этом несложно догадаться. Почему же угон? Возвращение собственности арлакерийского государства. Вообще, очень глупая история. Мы как-то случайно вышли на полустанок неподалеку от Карьялиса и попались на глаза канцам. А тут бронепоезд на стоянке, уголь загружали. Ну мы под шумок и решили, что лучшего средства для спасения нет. Да только того угля канцы засыпали пару десятков лопат, не больше. Мы прорвались через несколько постов, и заглохли. А за нами по пятам канцы на дрезинах и конях. Пришлось бросать все и драпать в лес. Даже взорвать не успели, механизм на заряде не сработал.

- Разве за это время вы не могли дойти до Серметера, пока его не захватили, даже пешком?

- Нет, - дернулся Либертас. – Пришлось завернуть обратно в Карьялис, как бы это ни звучало. Но довольно, - в голосе появились стальные ноты, - Все, что могу сказать, я скажу. Видишь ли, я не просто так пешком иду от самого Тиренара. Мне нужно передать документы в Серметер и выполнить еще кое-какие задания.

- Я должен сопроводить вас?

- Хотя бы расскажи о местах, которые лучше обходить стороной. Да и все равно, вам здесь делать нечего. Я с вами меньше суток, а понимаю, что дело идет ко дну.

Он кивнул на группу санитаров, чьи спины мелькали над камнями.

Каждый десятый боец в партизанском отряде имел ранение разной степени тяжести. Семь или восемь человек вовсе не могли передвигаться. Казалось бы, не считая всего этого, есть еще две сотни человек… Но ежели дело пойдет так и дальше, еще через месяц от этого числа останется четверть.

- А оно действительно идет ко дну? Я в общем смысле.

- Неизвестно. То кажется, что скоро будет конец, как вдруг нам сопутствует удача, то после череды везений наступает черная полоса. Но здесь – да. Это видно по всему, по настроению канцев, по вам, по… - он осекся, давая понять, что едва не сказал лишнего и сменил тему, – Тебе ведь передали пропускные билеты?

Ритемус секунду помолчал, потому что о них он никому не говорил. В свертке, который передал ему Альдерус, была связка бланков и капсула с цианидом. Все же насчет яда Ритемус угадал. Бланки, согласно приложенной записке, были пропусками, с помощью которых можно было перейти через минатанскую границу. Разумеется, их можно было предъявить не на всех пограничных пропускных пунктах, только на тех, где были доверенные лица, которые имели связи с подкупленным таможенным начальством.

И всего таких билетов было двенадцать. Почему двенадцать, а не десять или пятнадцать, или двадцать, Ритемус так и не понял, но это был не самый важный вопрос, поэтому оставил его на совести Сената.

- Да, - только и ответил он после долгой паузы.

- Береги их. Пригодятся. Вернемся лучше к обсуждению постов противника.

Больше часа они сидели над картами, пока Либертас осматривал пространство перед Серметером. Он признался, что хочет сократить путь и пойти прямо через город либо южнее его, чтобы выйти непосредственно к пункту отхода из Рателанской губернии. Почему он не может пройти с Ритемусом до линии фронта по глухому лесу до позиции своих войск и оттуда спокойно пройти по рокаде строго на север, библиотекарь так и не сказал.

Ночью Ритемус не мог заснуть, его мучали полчища мыслей, настойчиво роящихся в голове. Уже второй человек за полмесяца намекает ему, что Северо-восток не выстоит. И как прикажете воевать с такой прекрасной мотивацией? Проблем хватает и сейчас. Он снова думал о многих раненых, с которыми придется преодолевать десятки, если не сотни километров.

Еще остро встал вопрос с провиантом и патронами. И если патроны можно было собирать у убитых врагов, то с провиантом дела обстояли хуже – несмотря на реквизицию в Шенйаке, запасов хватит ненадолго. К тому же, ртов прибавилось, и это в какой-то мере удручало.

А еще моральный дух, который мешками за гроши скоро можно будет продавать. Ритемус молчал и молча проклинал себя. Нет, мысли о том, что он способен оставить остальную армию на погибель, если она будет обречена, и спасти свой отряд, никуда не девались. Но если раньше он чувствовал привязанность к делам Революции скорее организационную, то теперь ему было просто обидно. Он два года своей жизни положил, чтобы защитить ее завоевания… Вернее, отстоять. Фраза «Защитить завоевания» исходила от Ниремиса, и мало кто знал, было ли это просто устойчивой фигурой речи в его устах либо самоиронией. У Ритемуса она вызывала лишь улыбку. Но сейчас он не мог позволить даже ее.

Ему было плевать на социал-демократов как носителей идеологии, на республику, на все эти идеи, которые через несколько лет растворятся в волнах бытия, не оставив и следа от своих идеалистических начал. Ему было важно, что в это верили люди, которых он знал и к которым относился с уважением. И он сам произносил имя Республики ради того, чтобы иметь более-менее очерченный символ борьбы перед глазами. И он знал, что на данный момент в Арлакерисе нет таких людей, которые бы одновременно несли здравые мысли, добились бы впечатляющих успехов и сами были бы достойны увековечения, кроме тех, кто собрался под знаменами Республики. И потому он боролся во имя ее.