Попытка номер три

– Автобус в деревню не заходит, тут придется либо попутку брать, светиться, либо идти пешком, – инструктировала Медуза, перед тем, как сослать его сюда, – лучше второе. Домик, точнее, часть его, я сняла на самом краю деревни, никто и внимания особого не обратит – приехала городская пара погостить в деревню, воздухом подышать. Побыли недельку и уехали – всего делов. Главное, без дела по округе не светиться, а все остальное уже продумано до мелочей и это не нашего с тобой ума дело.

И правда. Ему причитается доля и это все, что его интересует. «Напомнить этой курице, чтобы пробила, где можно „геру“ добыть, а то бегай потом с выпученными глазами», – лезли в голову мысли приезжему гастролеру.

– Привет, как доехал? – Медуза поцеловала его в щеку и, взяв под руку, повела по тропинке по известному ей адресу.

Молодая женщина сама выросла в пригородном поселке и к деревенской жизни относилась без предубеждения, ей нравилось вдыхать запахи прелой листвы, перекопанной земли, свежего сена. Село, в котором им придется некоторое время прожить, было вполне для этого пригодным – добротные дома, асфальтированные широкие улицы, почта, супермаркет, клуб, библиотека и прочие блага цивилизации, которыми, впрочем, им воспользоваться не придется. На первое время запас продуктов она привезла с собой, потом, если вдруг возникнет какой форс-мажор и придется в этих местах подзадержаться, сбегает она пару раз в магазин, ничего в этом криминального нет. Но она была уверена, что ничего в плане, составленном Любимым, менять не придется, он человек прогматичный, знает, чего хочет от жизни. Интересно, насколько в его планы на будущее вписывается она? Он никогда не осыпал ее словами любви и заверениями в верности, но от него исходит такая сила, такая огромная волна мужского обаяния, что устоять перед всем этим просто нет сил, и становится не важно, что там, в будущем, главное то, что здесь и сейчас.

Она никогда не признается своему теперешнему напарнику, что изнывает от ревности с той самой секунды, как выполнила свою часть плана и покинула город. Любимый! Возле него всегда стаями вьются бабы, попробуй только оставить его без присмотра хоть на миг и они тут же с готовностью падают в его кровать! Боже, зачем ты сотворил его именно таким? Почему не подпортил совершенство хоть каким-нибудь изъяном? Хотя, кто знает, может будь он косой или горбатый, бабье прилипало бы к нему с еще большим азартом – к жажде обладания прибавилась бы еще и жалость. Да, не знаешь, что лучше. Лучше было бы, наверное, вообще с ним не встречаться никогда. Жила себе и жила, кого-то встречала, с кем-то расставалась, но всегда это происходило без душевных терзаний и боли.

Медуза вздохнула, глядя в пасмурное осеннее небо и выбросила недокуренную сигарету. От скверных мыслей ее вдруг замутило, а никотин только добавил дискомфорта.

– Соседи, идите чай пить, настоящий, из самовара, – позвала их баба Маша, хозяйка этого милого домика на окраине. Приятная, шустрая такая старушка, чем-то напоминает бабушек – сказительниц из советских фильмов – сказок, прихрамывает вот только немного, но это не мешает ей управляться по хозяйству, лазать в погреб и на чердак.

– Я в шесть лет ногу повредила, с лошади упала. – рассказывала старушка, – что-то срослось там неправильно и теперь одна нога короче другой, однако и в колхозе наравне с другими работала, и на танцы в клуб ходила и замуж выйти сумела, еще и мужика своего пережила. И никогда и никто не считал, что я ущербная какая-то, век доживаю людьми не обиженная и на мир не злая, дай Бог каждому так!

Медуза смотрела на бабульку и стыдилась собственных мыслей, ведь она-то как раз наоборот, не калека, не уродина, а озлоблена на этот мир и на всех людей вокруг. Парадокс…

Глава третья. Загадки редакционного фотоаппарата

Инка Макарова проснулась сегодня счастливой до чертиков – да и как иначе, сегодня ее первый официальный рабочий день в качестве внештатного корреспондента местной газеты. И задание дали серьезное – нужно сделать фоторепортаж о доступной среде для инвалидов. Она должна будет пробежаться по городу и посмотреть, что сделано для этой категории граждан, чтобы они могли беспрепятственно выйти из дома и посетить различные городские учреждения. И даже фотоаппарат выдали для этих целей редакционный, с дорогущим и громоздким объективом.

Девушка поднялась с кровати еще ранним утром и в радостной суете провела его до самого будильника. Хотелось разом сделать множество нужных и важных дел и обнять весь мир. Инна любила свою квартирку, она досталась ей от бабушки Полины, матери отца, за которой девушка ухаживала много лет. Она многое оставила от бабушкиной обстановки и теперь эти вещи напоминали ей о дорогом человеке. Вспоминается, как бабушка учила ее чистить эту громоздкую мебель, натирать стекла и латунные ручки. А еще она научилась вязать тонкие кружевные салфетки, скатерти и даже шторы, бабуля свято верила в то, что будущий муж оценит золотые руки Инны.

Муж… Девушка сморщилась от воспоминаний о нем.

Со Славиком они познакомились на дне рождения общего друга. Его представили как гениального писателя, твердо глядящего в светлое будущее отечественной литературы. Добавляли, правда, что написанный им чемодан рукописей пока не оценило ни одно издательство, но твердый взгляд от этого своего направления не менял.

Отдать ему должное, ухаживать он умел и Инна, которая к тому времени еще ни разу даже не целовалась, растаяла перед его манерами. Бабушке Поле хватило одного взгляда, чтобы дать исчерпывающую характеристику гению русской литературы – трутень. Конечно, мама Славика была с этим категорически не согласна, она считала, что Инна для ее сына самый настоящий мезальянс, она мечтала о невестке из творческих кругов, которая по достоинству смогла бы оценить перлы ее отпрыска, а не эта девица с дипломом политехнического техникума. Инна же очень хотела «соответствовать», ей тогда и в голову не приходило даже намекнуть «элитной» свекрови, живущей на подселении в общаге, что она должна бы вообще закрыть свой рот и молиться о благополучии невестки, которая поселила гения в своей квартире (бабушки в ту пору уже не было в живых), взвалила на себя все бытовые и финансовые заботы, пока ее сыночек сидел дома, дрых до опупения и шлифовал фигуру в спортзале, причем на ее же, Инкины, денежки. За время их совместной жизни он не написал ни строчки, но регулярно находился в поиске муз. Однажды это и поставило точку в их браке и дало толчок к тому, чтобы полностью изменить ее представление о жизни.

Инка одним глотком допила чай и начала одеваться. Погода сегодня с заскоками, поэтому хочешь – не хочешь, а надо будет надевать сапоги и даже брать перчатки, ничего не скажешь, хорошенькое начало золотой осени! Блин, совсем чуть – чуть и на промечтает автобус!

Она еще раз взглянула в зеркало, взъерошила свои непослушные космы, подкрасила губы модным блеском и выскочила за дверь.

Ленинск город немолодой, но все еще продолжает расти и строиться, а от этого улицы его порой становятся запутанными и похожими на лабиринт. Летом в этих местах красиво – много зелени, цветов, парки и скверы наполняются воздухом и ароматами, а вот осенью вся красота словно по мановению волшебной палочки теряет цвет и яркость, если бы не желтая листва на фоне серого тумана и потемневших от сырости деревьев, то вообще глазу не за что было бы зацепиться – одно сплошное однообразие. Но Инна любила свой город, хорошо его знала, а как настоящий творческий человек, умела находить красоту во всем, даже в самых обыденных вещах – голубях, купающихся в луже под робким лучом солнышка, облаках, хороводом кружащихся под дуновением ветра, облетевших ветках, похожих на сказочных птиц… Она не любила межсезонье, но против воли очаровывалась картинами увядания природы, готовящейся нырнуть под снежное крыло древней богини Морены и продремать под ее чутким присмотром до самой весны.