Под тихое мурчание

А самое последнее воспоминание, оставшееся у него в ту ночь, было и вовсе очень коротким. Он проснулся от того, что в глаза ему бил яркий свет, и тут же зажмурился, но успел увидеть, что комнату теперь заливают золотистые солнечные лучи и что к нему приближается стройный женский силуэт, освещенный этими лучами.

Эта тонкая и невысокая фигурка наклонилась над ним и махнула рукой, отгоняя в сторону лежащего у него под боком серого кота. Кот недовольно отодвинулся, и на Грушева внезапно снова накатила слабость, которая, как ему показалось в первый момент, наконец, прошла. Свет вокруг начал меркнуть, и он успел лишь мельком увидеть лицо склонившейся над ним девушки – смуглое, с восточными миндалевидными глазами и удивительно красивое…

Глава III

Когда Егор Грушев проснулся окончательно, уже знакомая ему комната была залита не золотистым, а малиновым солнечным светом. То ли это был закат того дня, который он целиком проспал после аварии, то ли рассвет следующего – об этом дальнобойщик мог пока только догадываться.

Затаив дыхание, молодой человек попробовал пошевелиться, и теперь ему отлично это удалось. Мало того – у него, как он с удивлением заметил, ничего не болело. Как будто и не было только что поездки по заснеженному лесу, кувырком катящейся по склону горы машины, сломанных ребер, попыток выбраться на дорогу и звенящего холода, не дающего даже просто сделать вдох…

Егор приподнялся и сдвинул в сторону одеяло. На нем была незнакомая ему теплая пижама, а когда он осторожно, все еще не уверенный, что ему стоит это делать, сел на кровати, на глаза ему попался стул, на котором висели его собственные джинсы со свитером. Молодой человек попробовал встать, но это оказалось уже не так просто – комната вдруг словно бы закачалась, и он поспешно уселся обратно, обхватив руками голову. Судя по этому неприятному ощущению, ночная авария все же случилась на самом деле, а не привиделась ему во сне.

А вот что касается всего того, что было дальше… Светящиеся глаза на заснеженной дороге в лесу, кошки, борющиеся за право лежать в его постели, восточная красавица, с беспокойством смотревшая на него… Пожалуй, это все, как ни грустно Егору было об этом думать, стоило считать сном. Скорее всего, его все-таки подобрала на дороге какая-нибудь проезжавшая мимо машина, и он принял ее фары за глаза огромного зверя. Хотя все равно оставался вопрос, почему фары показались ему зелеными и откуда рядом с ними взялись маленькие огоньки такого же цвета…

В любом случае, разобраться со всем этим можно было, только выйдя из комнаты и поговорив с кем-нибудь из живущих в этом доме людей, так что Грушев предпринял еще одну попытку встать – медленную и осторожную. На этот раз голова у него не кружилась, но до стула с одеждой он дошел, слегка пошатываясь – во всем теле ощущалась неприятная слабость. Плюхнувшись на стул, молодой человек принялся одеваться, обнаружив, что все его вещи были выстиранными, но при этом довольно сильно измятыми, словно на них долгое время лежало что-то тяжелое. «И кажется, я даже знаю, что это было! Точнее, кто это был», – усмехнулся про себя Егор, внезапно бросив взгляд на стол возле окна и увидев спящую на нем черно-белую кошку. Она была такой же пушистой, как и те два кота, которые шипели друг на друга ночью, но у нее была совсем другая расцветка, и Грушев окончательно уверился, что его ночные видения были сном. Вряд ли тот, кто приютил его, держал дома сразу трех кошек!

Одевшись, Егор сунул ноги в обнаруженные под столом меховые тапки и встал со стула. Свернувшаяся на столе в клубок кошка подняла голову – казалось, она давно уже слышала, что он проснулся, и только притворялась спящей, а теперь решила проверить, что он делает. На него уставились два янтарно-желтых глаза, и он, не удержавшись, улыбнулся кошке, как разумному существу:

– Пойду знакомиться с твоими хозяевами.

Пушистый зверь слегка прищурил глаза и наклонил вперед голову, словно давая понять, что разрешает Грушеву идти. Дальнобойщик усмехнулся и отвесил кошке шутливый поклон, что она, как ему показалось, восприняла, абсолютно как должное. Вид у нее, во всяком случае, после этого стал почти царственным.

Мысленно хихикая, молодой человек выглянул в окно, за которым все по-прежнему было залито ярко-розовым солнечным светом. Небо, правда, за то время, что он пытался встать, сделалось немного более темным, так что вопрос о времени суток можно было больше не задавать. Над домом, в котором Егор каким-то чудом оказался, спускался красивый зимний вечер. Окно выходило не то на детскую площадку, не то просто во дворик, окруженный деревьями – в точности понять, что это за место, было невозможно, потому что его полностью скрывали высокие нетронутые сугробы. Грушев лишь предположил по форме некоторых из них, что там стояло несколько скамеек, а в середине была то ли большая клумба, то ли детская песочница. До земли было недалеко – Егор смотрел из окна с высоты максимум второго этажа.

Малиновые закатные лучи падали на это пышное снежное одеяло сквозь ветки деревьев, украшая его замысловатыми узорами. Где-то за деревьями, как показалось Егору, довольно далеко, виднелись желтоватые огоньки – то ли окна других домов, то ли фонари. Особо вглядываться в окружающий пейзаж Грушев, впрочем, не стал – сейчас у него были дела поважнее. Он, наконец, подошел к двери, толкнул ее и оказался в длинном коридоре, в который выходило еще не меньше десятка дверей, а на полу лежала длинная красно-зеленая ковровая дорожка. Если комната, в которой Егор очнулся, выглядела, как самая обычная спальня в маленькой квартирке, но коридор был больше всего похож на жилой этаж старого дома отдыха или санатория. Вокруг стояла тишина, и почти все двери были закрыты – только слева, в конце коридора, виднелся темный открытый проем, и Грушев зашагал в ту сторону, стараясь на всякий случай держаться поближе к стене. Это было весьма предусмотрительно: пару раз его качнуло, и пришлось останавливаться, хвататься за стену и пережидать так внезапно накатившее головокружение. Но, в конце концов, парень добрался до открытой двери, которая, как он и ожидал, вела на лестницу, после чего спустился на первый этаж и окончательно убедился, что его занесло в древний, еще советского образца, пансионат, какие бывали в южных курортных городах – в одном из таких мест отдыха иногда проводили отпуск его родители. «Вот только откуда взялось подобное заведение посреди сибирской тайги? – удивился про себя Егор. – И есть ли здесь вообще кто-нибудь живой, кроме меня?»

Когда он шел по коридору, из-за некоторых дверей доносились какие-то приглушенные звуки, голоса, да и горящий везде свет явно давал понять, что пансионат был обитаемым. Но пока все, кто находился в этом здании, попрятались по комнатам, словно специально стараясь не попадаться новичку на глаза. Можно, конечно, было постучаться в одну из комнат, но Егор решил оставить этот вариант на тот случай, если он не найдет никого в «общественных» помещениях дома отдыха.

В просторном холле на первом этаже тоже никого не было, если не считать крупного и пушистого кота – на этот раз черного. Кот медленно шел через зал мимо стоящих вдоль стены горшков с искусственными цветами, вытянув вертикально вверх пушистый хвост, и не удостоил Грушева даже взглядом. Похоже, кошек в этом месте водилось много, и это наводило на мысль, что хотя бы часть ночных видений Егора была реальностью. А значит, настоящим могло быть и все остальное, что дальнобойщик пока считал сном…

И пожалуй, теперь он уже совсем скоро мог проверить, так это или нет. Черный кот целенаправленно шел к одной из выходящих в холл закрытых дверей, и молодой человек посчитал, что, скорее всего, домашний питомец пойдет туда, где находятся люди – или еда, которую эти люди могут ему дать. Так что отправившись следом за ним, Грушев мог, наконец, встретить кого-нибудь из себе подобных и узнать, куда же все-таки он попал.

Кот остановился перед дверью, приподнялся на задние лапы и уперся в нее передними, и она слегка приоткрылась, давая ему возможность войти. Егор вошел следом за ним и оказался в очередном коридоре, на этот раз не таком длинном и широком, в конце которого находилась еще одна слегка приоткрытая дверь. Иссиня-черный котяра вприпрыжку побежал к этой двери и проскользнул в нее, и Грушев тоже зашагал в эту сторону. Подойдя к двери, он услышал спорящие голоса, показавшиеся ему знакомыми, и остановился, не удержавшись от желания подслушать, о чем говорят местные обитатели.