Страница 7 из 15
Глава 3
Когда-то дед, Константин Сергеевич Травин, мне объяснял, чем до революции отличалось село от деревни, хотя сам родился перед войной и царскую власть только в книгах и фильмах видел. В селе есть церковь, а в деревне – нет. Стародворье по размерам тянуло на небольшой город, а вот культовыми сооружениями даже на село – никак. Сколько ни вглядывался, ни крестов, ни минаретов не увидел. Но все равно, как потом узнал – село. Так местные утверждали. По мне, так обычный поселок, таких и у нас полно.
В этом посёлке навскидку было никак не меньше нескольких сотен дворов, стеной он обнесен не был, что указывало или на беспечность местных жителей, или на их уверенность в том, что защитные сооружения бесполезны и в принципе не нужны. Мощённые брусчаткой центральные улицы переходили в засыпанные щебнем, а то и вовсе просто утоптанные по грунту переулки. Дома, самый высокий из четырёх этажей, в центре были в основном каменные, а по окраинам – бревенчатые; пригорок возвышался над селом метров на двести, и оно было видно все как на ладони. По краям села раскинулись поля, уже убранные, и какие-то строения, явно сельскохозяйственного назначения. Слева текла река, на пристани крохотные человечки разгружали корабль – что характерно, без мачт и весел. Возведённый возле пристани арочный мост продолжался на другом берегу мощеной дорогой, там стояли какие-то богатые дома, явно местной элиты – красного кирпича, с колоннами и эркерами, обнесённые оградами, с территориями почти в гектар каждая. Разглядел я и своего заочного знакомца – он был на въезде в село, так что пришлось ещё несколько минут постоять на обочине, подождать, пока он не скроется где-то в центре.
Под горку было идти легко, но все равно далеко – километра полтора, не меньше, так что к перекрёстку перед селом я подошёл уставший и голодный.
На перекрёстке стоял указатель, на котором на латинице было написано: «Стародворье», на дощечке, указывавшей в ту сторону, откуда я пришёл – «Кирполь / Славгород», а на той, что показывала направо – «Чумаровка». Налево была речка, а за речкой, видимо, ничего настолько важного, чтобы быть отражённым на указателе.
Первым местным жителем, которого я встретил, был дворник в телогрейке и поношенных сапогах, с пропитым лицом и папиросой в зубах. Он увлечённо махал метлой, не обращая на меня внимания, так что пришлось подойти самому.
– Эй, отец, невесты у вас в городе имеются? – не удержался я.
– Кому и овца – невеста, – мрачно сказал дворник и сплюнул вязкой жёлтой слюной, почти попав на мой ботинок.
Не стал ему предлагать вина выпить, перебьётся.
– Где тут перекусить можно? – судя по всему, мой внешний вид ни удивления, ни уважения не вызвал.
– По улице иди прямо, в трактир уткнёшься, – дворник окончательно потерял ко мне интерес и, бормоча что-то о понаехавших, принялся мести дальше.
За то время, пока следил за Велием с пригорка, рассмотрел и пересчитал добычу.
Мне достались медные монеты разным номиналом, от 1 до 10, без названия, на аверсе цифра, арабская, на реверсе очень схематичное изображение зайца. В сумме выходило около сотни.
Ещё серебряные монеты, восемь штук. На трёх, размером с пятирублёвую, латинская единичка, на реверсе какой-то мужик в лавровом венке и надпись CAESAR. Ещё пять штук поменьше, с оскаленной пастью рыси на реверсе и арабской цифрой 1 на аверсе.
И три бумажки – с надписью «рубль», цифрой 2, изображением какого-то мужика в фуражке и с бородой и все с той же картинкой с рысью на обороте.
Серко, судя по разговору и одёжке, жил небогато, так что особых иллюзий насчёт своей платёжеспособности я не испытывал.
До трактира пришлось идти минут пять, не меньше, по дороге попадались магазинчики, стоявшие отдельно на частных участках, с входом в разрыве забора, затейливыми вывесками и даже одним зазывалой, чуть было не утащившим меня внутрь торгового заведения. Но я сдержался, решив сначала обустроиться с жильём, а потом уже тратить остальные нечестно нажитые богатства.
Улица тянулась вдоль тянущегося по обе стороны дороги забора, разделённого через почти равные расстояния воротами. Судя по этим расстояниям, фасадная часть участков была в длину метров тридцать-сорок, не меньше. Народу на улице было мало, одинокие прохожие в разномастной одежде, косясь на меня, шагали прямо по проезжей части, поскольку о тротуарах тут либо не знали, либо сознательно забыли. Несколько раз меня обгоняли конные повозки, груженные чем-то сельскохозяйственным, особого измождения у лошадей я не заметил, и вообще, народец был опрятный, с виду здоровый, по всему – зажиточный.
Местный трактир «Белый сад» был под стать городу – такой же немноголюдный, опрятный и не бедный. За стойкой женщина, на вид лет тридцать, с тусклым, невыразительным лицом и светло-русыми, почти белыми волосами, одетая в непонятного цвета накидку, плохо скрывавшую плоскую фигуру. Она сидела на высоком стуле, читая толстую книгу. Ещё один плюс в копилку местной цивилизации. Равно как и за освещение, пусть и не похожее на электрическое, но явно не свечное и не газовое. Светящиеся стеклянные шары висели под потолком, разгоняя полумрак, создаваемый задёрнутыми шторами, проводов я не заметил.
– Закрыто, – женщина даже глаз не подняла.
– Мне бы комнату снять, – пошёл я с козырей, к постояльцам всегда отношение получше.
– Четыре рыси в день, – трактирщица подняла наконец на меня глаза. Ей бы за собой поухаживать, вон глазки ничего такие, голубенькие, не сочетаются со всей этой блеклостью. – С завтраком, обедом и ужином. Три блюда без выбора, какие будут, вино за свой счёт. Номер с горячей водой, других нет. Стирка входит в цену, служанка на ночь – нет.
Я достал деньги, высыпал их на стойку, предлагая самой выбрать, сколько нужно – как в супермаркете, когда мелочь надо дать, протягиваешь ладонь с монетами, а кассирша уже берет, сколько там насчитала.
Женщина пододвинула себе пять монет с рысями, две латинские монеты, посчитала что-то в уме и подвинула себе ещё несколько медных.
– На два дня. Пять рысей, два солида и двадцать восемь зайчиков.
Сгребла все это на чёрную пластину, та засветилась зелёным. Пододвинула остальные деньги мне обратно, я положил их в карман.
– Номер на втором этаже, третья дверь от лестницы, на двери цифра три. Если есть что стирать, служанка зайдёт через полчаса. Ужин в семь, и лучше не опаздывать, в половине восьмого мы откроемся, мест может не быть. – Хозяйка ссыпала деньги с пластины в ящик, пододвинула её мне и выжидательно посмотрела.
Я посмотрел в ответ. Это что, она чаевые с меня ещё требует?
– Ладонь приложи, – раздражённо сказала она. – Откуда такие дурни берутся.
– Не местный я, – приложил ладонь, пластинка вспыхнула красным, потом зелёным и сразу погасла. – Издалека. Приезжий. Путешествую налегке.
– На деревенского вроде не похож. Ладно, иди, некогда мне тут с тобой разговоры разговаривать.
– Последний вопрос, – я как мог широко улыбнулся, – через сколько ужин? Понятно, что в семь, сейчас сколько?
Женщина махнула мне рукой за стойку, где висевшие прямо на видном месте часы показывали половину шестого.
– Значит, через полтора часа. Спасибо, хозяюшка, и тебе хорошего дня, – под фырканье поднялся я по скрипучим ступеням на второй этаж.
Ровно через час двадцать я сидел внизу, выбритый и чистый – спасибо модулю за встроенные лечебные заклинания и такт-костюму за носкость, служанка не понадобилась. Горячая вода и вправду наличествовала – два медных крана над медной же небольшой ванной, ведёрко с жидким мылом и мохнатое полотенце. Неплохо для средневековой деревни. Да и для городской квартиры в моей реальности, медные трубы стоят дорого, словно не из меди, а из золота сделаны.
Номер – комната с кроватью и отдельным санузлом – был тщательно вычищенным, прямо-таки отдраенным, ни пылинки, и в чем-то даже уютным, не выходи окна на какую-то мастерскую, где кто-то что-то строгал, варил, ругался и вроде как дрался. Вонь, звуки и запахи в открытое окно проникали беспрепятственно, так что какое-то время пришлось обходиться без свежего воздуха, закрытое окно не спасло. Когда уходил, пустил несколько электрических разрядов, комната наполнилась запахом озона, за полчаса должен разложиться. Только уходя, сообразил, что можно поставить щит и на окно, тогда запахи и звуки мешать не будут. Что интересно, вход в комнату был без ключа – на двери была нарисована ладонь, куда я приложился, и дверь открылась. Подёргал за ручку, замок не заперся, пока я ещё раз дверь не похлопал.