Страница 1 из 15
Андрей Никонов
Бедный родственник
Шаг в сторону
Выпуск произведения без разрешения издательства считается противоправным и преследуется по закону
Серия «Попаданец»
Выпуск 110
Иллюстрация на обложке Айрата Аслямова
© Андрей Никонов, 2021
© ООО «Издательство АСТ», 2021
Пролог
Возле дверей стояли, небрежно держа алебарды, два меднокожих гиганта в красных, с золотой вышивкой, набедренных повязках. Привилегия – вот так стоять возле входа в покои самого важного человека в царстве – передавалась от отца к старшему сыну уже более пяти тысяч лет. Поговаривали даже, что на самом деле гиганты одни и те же, бессмертные создания магического гения.
Крошечный по сравнению с десятиметровыми дверями человек с аккуратной, заплетённой в косичку чёрной бородкой снял сандалии, большую часть одежды и опустился на колени. Путь от дверей до трона предстояло проделать на четвереньках, в одном нижнем белье.
Двери бесшумно распахнулись, на лицах охранников застыло презрительное выражение – кто для них эти посетители, просто прах под ногами повелителя, одного слова которого достаточно, чтобы даже память о входящих сюда людях исчезла.
Человек поднял правую руку, переставил, подтянул левое колено, потом проделал то же самое с другой рукой и ногой, и так шестьдесят раз, не поднимая головы, смотря на своё отражение в отполированных золотых плитках пола. Да и что он мог увидеть нового – мощные, инкрустированные золотом колонны высотой сорок метров подпирали золотой же потолок, разукрашенный драгоценными камнями, зал размером с футбольное поле был практически пустым, только у стены, противоположной дверям, стоял на возвышении золотой трон. Если все золото, что было пущено на отделку зала, собрать вместе и сплавить, получился бы куб с гранью в десять метров и весом почти в двадцать тысяч тонн.
Золотой пол неприятно холодил руки, его температура всегда была примерно пятнадцать градусов по Цельсию; такой, вполне вероятно, никогда не рождался на этой Земле. Казалось, гравитация здесь возрастала вдвое. Хотя, может быть, и не казалось, каждый рывок давался человеку с трудом, но он терпел и, только уткнувшись в ограничительный барьер, перевёл дыхание и поднял голову.
На белоснежном троне сидел молодой, лет двадцати пяти, человек, с вьющимися волосами цвета воронова крыла, тонкой длинной бородкой, продетой через кольцо, в белой тунике, заколотой пряжкой из белого металла, и с интересом смотрел на распростёршегося перед ним посетителя. Внимательный взгляд, с любопытством изучающий стоящего на четвереньках человека, добрая улыбка, собирающая еле заметные морщинки возле глаз, свободно лежащие на бёдрах руки – все это должно было располагать к себе, но почему-то внушало только страх и беспокойство.
Пришелец, избегая встречаться глазами с хозяином покоев, заголосил:
– О, великий энси, надежда и опора трона, повелитель молний и попиратель облаков…
– Хватит, – повелительно произнёс молодой человек, вставая с кресла. Он медленно спустился к замершему посетителю, обошёл его вокруг, потыкал ногой, словно тюк с вещами.
– Старый нун Громеш, давно тебя не было видно. С чем пожаловал?
Громеша доброжелательность хозяина зала не обманула. Он помнил, как люди входили сюда и больше не возвращались, и однажды даже сам стал свидетелем того, как грузная фигура просителя, вот так же стоящая на четвереньках, поплыла, превращаясь в бесформенный кусок чего-то отвратительно бурого, и впиталась без остатка в золотой пол. К тому же заданный вопрос не предполагал ответа, скорее, был неким ритуалом, отработанным за тысячи лет.
Никто из тех, кому доводилось бывать в этом зале, из тех, кто вообще знал, что такое помещение во дворце существует, не видел, чтобы энси был моложе пятнадцати лет и старше сорока. Один сменял другого, все так же сидя на троне и затем спускаясь к посетителям, год за годом, столетие за столетием, на памяти нуна это была уже восьмая опора трона, которая, в сущности, делала с этим троном что хотела. Эгиры изредка приходили и уходили, лугали, номинальные главы государств, хоть и чаще, сменяли друг друга, и такая ротация была закономерной, происходила по большей части естественным путем, на место умершего правителя садился другой, не всегда ближайший, но родственник. Только энси, когда подходил срок, выбирали своего преемника сами, из обычных подростков, неодарённых, не принадлежащих старым семьям, уходили с ними в скрытый от чужих глаз храм, откуда возвращался только один, тот, что моложе. Садился на трон и вот так же с доброй улыбкой и внимательным взглядом встречал каждого, кто по какой-то причине, очень важной, осмеливался потревожить его покой – только в один-единственный день лунного месяца. Что делал молодой человек в остальные дни, наверное, знали только его охранники, но ни один из них за тысячи лет не сказал ни слова.
Энси, закончив изучать нуна, сел рядом с ним на пол, сложив ноги, и приглашающе шевельнул рукой. Повинуясь жесту, нун Громеш сел напротив точно в такой же позе. Вот теперь можно было отвечать.
– Что привело тебя, нун? Вижу, ты ничего не просишь.
– Я боюсь ошибиться, но возможно, у нас прыгун, великий?
– Знаю, – энси задорно и заразительно засмеялся. – Не бойся. Пришлось немного подтолкнуть слияние, так что с ним все в порядке. Пока. Хоть вы и хотели его убить, но тут тебя не виню, соблазн был слишком велик. Это ведь не первый на твоей памяти?
– Пятый, великий. С каждым столетием их становится все меньше и меньше. Прости, я не знал о твоих планах на него.
– Ты и не должен. Ты уже стар, нун, твое время уходит. Жертвы не помогают?
– Пока ещё да, великий, но все хуже.
– Что, живое трепещущее сердце на золотом блюде не пробуждает аппетит? Можешь не отвечать. Два-три десятка лет, и ты уйдёшь на покой. Я сам найду подходящий мир. Эгир и совет семей уже одобрили твою замену?
– Нет, великий.
– Решил сначала узнать, что я скажу? Твой сын и Марика. Из них выйдет отличная пара.
Нун жадно впитывал каждое слово. Часто то, что говорил энси, надо было расшифровывать, и горе тому, кто ошибётся. А сейчас прямым текстом повелитель указывал, что надо делать. Можно было пойти поперёк и сделать по-своему, поначалу многие семьи так и поступали. И где теперь они? Тем более династический брак отца с приёмной дочерью – это древняя традиция, правда, давно и заслуженно забытая, но тут сам повелитель высказал свою волю. Хоть его сын и идиот, годный только на то, чтобы своей космической армадой командовать, сжигать непокорные планеты и швыряться молниями в нерадивых слуг, но, видимо, придётся ему ещё раз послужить делу семьи.
– Так ведь Иту и… – решил уточнить нун.
– Я говорю о другом твоём сыне, – улыбнулся энси. – То, что ты решил, можешь делать. Если ветвь заболела, её надо подрезать, очистить от вредителей и лишних побегов, пока она не заразила весь ствол.
– Да, великий, – нун склонил голову так низко, как смог, почти уткнувшись носом в пупок. Ещё не бывало такого, чтобы энси что-то не знал.
– Сын Тоальке – он должен скоро прийти.
– Мы отправили за ним Анура, внука моего двоюродного брата, великий, – нун был уверен, что можно ничего не говорить, только слушать, но почему-то энси не любили, когда диалог превращался в монолог.
– Твоя семья слаба, и ты хочешь ослабить её ещё больше. Приглядись к нему, твой внук не самый лучший правитель, но возможно, его сын станет опорой семьи.
– Да, великий, – нун в глубине души выругался. Столько внимания какому-то ублюдку, и планы рушатся.
– О прыгуне не беспокойся, не стоит думать о проблемах раньше, чем они возникнут. Из тех нескольких тысяч, что были до него, смогли первый раз вернуться несколько сотен. А вернуться второй раз и служить семьям – таких по пальцам можно сосчитать. Прыгуны только кажутся полезными, гораздо ценнее те, кого здесь что-то держит. Если вдруг он появится, придёшь в Храм истины, я решу, что делать. Что-то ещё?