Страница 33 из 60
— Молю Тебя, Отче Небесный, не лиши меня Твоей помощи в эту ночь. Даруй мне спокойный отдых, чтобы завтра с новыми силами я могла усердно исполнять Твою волю. Благодарю Тебя, Господи, и молю: помоги мне заслужить Твою любовь, невзирая на то, что я грешное порождение зла и прелюбодеяния.
Я судорожно вздохнула и присмотрелась к девочке, стоящей на коленях перед постелью со сложенными кувшинкой ладонями. Худая и маленькая, в старой ночной рубашке и белых носочках, она усердно молилась. На вид ей было лет тринадцать, но, заметив учебники по тригонометрии старшей школы, я с удивлением поняла, что ей уже минимум пятнадцать. Короткая стрижка по самые уши делала ее похожей на мальчика. Волосы были пшеничные и послушные, а челка падала на глаза, прикрывая и без того узкий лоб. Никаких сережек, украшений или ярких цветов — ни в одежде, ни в комнате: лишь самая необходимая мебель и черно-белые рубашки со строгими юбками, выглядывающие из открытого шкафа. Я закрутила головой, пытаясь понять, где именно нахожусь. Старая кровать, прогнувшаяся почти до пола, серые занавески и такие же серые стены, никакого телевизора или компьютера — комната была похожа на спичечную коробку. Лишь раскрытая Библия лежала на столе рядом с брошюрой «Церковь Святых последних дней».
Девочка замолчала и, взглянув на крест, висящей посреди голой стены над ее постелью, шепнула «Аминь» и забралась под одеяло.
Я подошла к ней поближе, чтобы рассмотреть причудливую россыпь веснушек на сердцевидном лице и два каре-зелёных глаза, спрятанных под челкой, когда она вдруг в упор уставилась на меня.
— Ты приведение?
Я оглянулась на дверь, ожидая увидеть там кого-то еще, но нет — девочка действительно обращалась ко мне.
— Ты меня видишь? — растерялась я, опустив взгляд на свое бесполое тело, которое на самом деле было не здесь, а далеко в Вермонте.
— Вижу, — ответила девочка, спрятавшись под одеяло до подбородка. — Кто ты? Мама говорит, что все это происки Дьявола, но... Ты на Дьявола не похожа.
— Да, потому что я и не Дьявол. Я как ты. Зови меня Одри и...
— Морган, с кем ты там разговариваешь?!
Истеричный женский визг из соседней комнаты даже меня заставил вздрогнуть. Морган засуетилась, выпрыгивая из постели и отмахиваясь от меня рукой, как от назойливой мухи, пытаясь прогнать. Она крепко зажмурилась и снова начала читать молитву, будто это могло спасти ее — не то от меня, не то от матери, которая уже начала барабанить по двери.
— Ни с кем, матушка! Я просто молюсь перед сном!
Девочка бросила на меня робкий взгляд, и в нем было гораздо больше мольбы, чем ужаса перед неизведанным. Я потянулась к ней, пытаясь задержаться в этом странном доме еще на мгновение, чтобы узнать о ней побольше, но в следующую секунду меня втолкнуло обратно в родное тело.
Я распахнула глаза и отпрыгнула от Тюльпаны.
— Ну что? — спросила та. — Увидела, кто это был? Кого нам искать?
— Это ребенок. Но не только я ее видела, — Губы пересохли, и я схватила со стола графин с минеральной водой, жадно осушая его: после астральных проекций в горле саднило нещадно. — Она меня тоже.
— Что? Это невозможно...
— Для нее нет ничего невозможного.
Мы обе обернулись на гримов, скалящихся так злорадно, что сомнений не оставалось:
— Вы знаете куда больше, чем говорите, — поняла я, и судя по тому, как навострились уши всех троих, это было правдой. Они были слишком злы на меня за месячное заточение, чтобы помогать.
— Ты видела особенную ведьму, — лукаво улыбнулся Эго, виляя хвостом. — И, можешь поверить, она тебе пригодится.
— Если, конечно, тебя не опередят, — подхватил Блуд.
— Тебе нужно найти ее первой. Ведь песнь Эходуин слышат все, кто может ей помочь... — напомнил Спор.
— Поспеши, иначе будешь кусать локти до конца своих дней. Эх, если бы она родилась раньше, чем ты, я был бы сейчас с ней, а не с тобой, — фыркнул Эго, и я почти швырнула в него печенной грушей, вытащенной из блюда, как он уже исчез, растаяв дымкой.
Мы с Тюльпаной остались вдвоем: я — погруженная в себя и озадаченная, а она — как всегда равнодушная и грызущая слоеную булочку.
— Сильная ведьма, — поддакнула Тюльпана, немного поразмыслив, и слизнула с пальцев повидло. — Раз я ее тоже слышу, а она видела тебя, как в живую, то игра однозначно стоит свеч. Чем раньше ты заберешь ее в ковен, тем лучше.
— Чем раньше мы ее заберем, — поправила я Тюльпану, и та закряхтела, пытаясь выкашлять крошки от булки, угодившие не в то горло. — Это будет не так-то просто. Та ведьма, похоже, очень верит в Бога. А что твердил Бог людям на протяжении веков? Колдовство — дар Сатаны. Ее будет непросто убедить.
— Мы не убеждать ее будем, — парировала Тюльпана, на удивление быстро смирившись с тем, что я решила взять ее с собой в путешествие. — Мы ее освободим. Мне довелось пожить под гнетом фанатиков... Не просто так песнь этой девочки разносится по всем окрестностям. Не удивлюсь, если она считает себя Антихристом. Девочка страдает, а ты можешь ее спасти. Но сначала...
Тюльпана отряхнула руки и выловила из пустой вазы связку маргариток. Те были такими маленькими и тоненькими, что прятались почти на самом дне, и никто их не заметил — последний цветок, что остался.
Тюльпана покрутила маргаритки в пальцах и, поморщившись от их приторного запаха, подошла к камину.
— Седьмой — пришла светлая пора. К пыли пыль, весна за зимою, — произнесла она и бросила их в камин. — Я расстаюсь с тобою, мама, и с тем убеждением, что ты внушала мне с пеленок: я не просто достойна тебя. Я тебя превзойду.
Едва Тюльпана убрала от огня руку, как тот всколыхнулся до самой крыши, ударив во все стороны. Она закрылась от него рукой, но даже не отшатнулась, глядя сквозь просветы в пальцах на то, как пламя меняет свой цвет от желтого до зеленого, будто вместо цветов она кинула в него хлорофилл.