Город, которого нет

– Здравствуйте.

– Пришла познакомиться, – женщина пожирала глазами Никитку, и от неловкости он был вынужден спрятаться за мою спину.

Разумеется, мама пригласила соседку к столу, поставила перед ней тарелку, положила блинов, налила чай, в общем, проявила гостеприимство. Мне наша соседка не понравилась. Достаточно одного беглого взгляда, чтобы определить из какой стаи эта птица. Сплетница! И этим все сказано.

Свои блины я доедал уже без энтузиазма и аппетита, а Элеонора Игоревна – представилась она только после того, как узнала наши имена – стала забрасывать маму вопросами. Её интересовало буквально все: купили мы дом или арендуем, сколько платим за аренду в месяц, где наш отец, кем и где он работает, сколько лет матери, не планируют ли они с мужем заводить ещё детей? Бестактные вопросы лились бурным потоком, Элеонора Игоревна, похоже, даже не догадывалась, что своей назойливостью вторгается в частную жизнь.

Узнав, что Никитка от рождения немой, Элеонора наигранно удивилась, зацокала языком и… последовал новый шквал неуместных вопросов.

В итоге, устав сидеть за столом с визгливой теткой – голос у неё был такой же противный, как трель нашего звонка – я сказал, что иду на улицу.

– Подожди, Славик, – остановила меня Элеонора Игоревна. – Чем собираешься сейчас заниматься?

– Не знаю, – ответил я, не глядя в её сторону. – В бассейне поплаваю.

– А не хочешь к Павлику сходить?

– Кто это?

– Племянник мой, на все лето из города приехал. Вы с ним ровесники. Иди, погуляете хоть, а то целыми днями Пашка перед компьютером сидит. На улице погода – прелесть, а он за клавиатурой с утра до вечера. Как бледный приехал, так, наверное, и уедет в августе, не загоревши. Запретила ему сегодня к компьютеру подходить, Интернет отключила, – Элеонора Игоревна сделала большой глоток чая, вытерла рот носовым платком и опять уставилась на Никитку. – Иди, Славик, Паша дома, вытащи его на улицу.

Колебался я недолго, в бассейне можно в любое время поплавать, а тут подвернулся шанс познакомиться с ровесником.

Надев бейсболку, я отправился в девятнадцатый дом. По дороге меня осенило. Стоп! А не из девятнадцатого ли дома вчера за мной наблюдали? Точно, из девятнадцатого! Со второго этажа. Наверняка за мной следил Пашка. Хм, многое становится на свои места. Сам зайти, познакомиться не решился, поэтому утром отправил на разведку тетку. А она в два счета все устроила – иди, говорит, к нам, Паша дома. Ловко придумали – дружба с доставкой на дом. Незнакомый мне Павел начал казаться парнем хитрым, себе на уме.

Двух пенсионеров, мужчину и женщину, я увидел сидящими на диване-качалке под высоким тентом. Оба пристально смотрели на меня, я бы даже сказал, смотрели насторожено, опасливо.

– Здравствуйте.

Никакого ответа.

– Здрасти.

Молчат.

Решив, что старики могут плохо слышать, я замедлил шаг и крикнул чуть громче:

– Добрый день!

Дед едва заметно кивнул головой, бабка ни проронила ни звука, продолжая пожирать меня глазами.

Женщину с прогулочной коляской я встретил на подходе к дому Элеоноры Игоревны. Она первая со мной поздоровалась, улыбнулась и выглядела более чем дружелюбно. В коляске сидел карапуз, который с не меньшим любопытством, чем его мама, смотрел в мою сторону.

– Ты кого-то ищешь, тебе помочь?

– Нет, мне сюда, – я кивнул на дом Элеоноры.

– В гости приехал? – допытывалась женщина.

– Мы на все лето, в тринадцатом доме поселились.

Малыш закряхтел и громко разревелся, женщина развернула коляску, быстро покатив её по тротуару.

Я свернул на плиточную дорожку, пытаясь представить реакцию Павла на мое появление. Элеонора сказала, у племянника есть компьютер, это круто, значит можно будет во что-нибудь поиграть вдвоем. Блин! Она же запретила Павлу подходить к компу. Невезуха! Но, может, для его нового друга она сделает исключение, размышлял я, остановившись у двери. Или к нам пойдем, будем терзать мою клавиатуру.

Постучал я скорее ради приличия – дверь была открыта. Никаких позывных не услышал, поэтому быстро прошел в прихожую.

– Привет! Есть кто дома?

Ни ответа, ни привета.

Я заглянул в большую комнату – Павла там не было; прошел в спальню, на кухню – никого. Поднялся на второй этаж и уже через минуту был вынужден признать поражение. На улицу он, что ли, смотался? Теперь не хватало бегать за Павлом и навязывать свою дружбу. А может, ну его, этого Пашу, в конце концов, ему тоже скучно, поэтому он не меньше моего заинтересован в общении. Вот пусть и приходит к нам. Решено, ухожу.

Не знаю, что заставило меня обернуться у самого входа и посмотреть в сторону кладовой. Наверное, ощутил внутренний порыв и на уровне интуиции понял, что необходимо туда заглянуть. Зачем? Сам гадаю. Ноги повели меня к узкой двери, с каждым шагом учащалось сердцебиение, я снова почувствовал тревогу.

Тонкая медная ручка на двери кладовки была перепачкана засохшей белой массой, мне показалось, это зубная паста. Перед глазами появилась картинка: Элеонора Игоревна спускается по лестнице и на ходу чистит зубы, её руки перепачканы зубной пастой, она подходит к кладовке, опускает ручку, толкает дверь и…

Я опустил ручку, толкнул дверь и не увидел в кладовке ничего необычного. В кладовке горел свет. Справа и слева виднелись заставленные всяким барахлом полки, к задней стене приставлены лыжи, несколько спиннингов, половые плинтуса и два веника.

В углу валялась черно-белая фотография. Я сделал шаг вперед, спотыкнулся о высокий порог, упал, ударившись лбом об угол примостившейся сбоку тумбочки на резных ножках.

– Черт! Не хватало только голову разбить.

С фотки на меня смотрело щекастое лицо молодой Элеоноры Игоревны. А она и в молодости была похожа на хомячиху – неприятное лицо. Отталкивающее.

Поднявшись на ноги, я положил фотографию на тумбочку, вышел из кладовки и подошел к входной двери. На крыльце пришлось на миг зажмуриться и сморщить лоб. Я не утверждаю, но, по-моему, солнце светило намного ярче обычного.

***

На тротуаре мне перебежала дорогу черная кошка. Сидела на газоне, ждала, когда я подойду ближе и метнулась вперед. Думала, меня это насторожит. Ничего подобного: в черных кошек я не верю, и вообще особым суеверием не отличаюсь.

Пройдя несколько метров, я обернулся и посмотрел на дом Элеоноры Игоревны. По спине пробежались мурашки. От окна на втором этаже отпрянула фигура. Мне не померещилось, это был не обман зрения, за мной действительно кто-то наблюдал из окна. Но кто? Неужели Пашка? Я же звал его, и на второй этаж поднимался, почему он молчал? Вчера наблюдал за мной, сегодня наблюдает… Странный тип, с таким и общаться не захочешь.

С Элеонорой Игоревной мы столкнулись, когда я перебежал дорогу и свернул за угол.

– Павла нет дома, – сказала я.

Элеонора Игоревна вытянула губы трубочкой.

– Какого Павла?

– Вашего племянника.

– Боря, ты опять меня разыгрываешь?

– Я Слава.

Элеонора Игоревна засмеялась.

– С Мишкой играете? Скажи ему, чтобы домой шел, обедать пора.

– Я…

– И ты приходи, я сегодня борщ сварила.

Я смотрел на Элеонору Игоревну, как на сумасшедшую. Внезапно появилась мысль, что тетка Павла и в самом деле сошла с ума.

– Элеонора Игоревна…

– Борь, ну хватит. Ты знаешь, ваши розыгрыши мне никогда не нравились. Где Мишка? Мишка, – она повысила голос и огляделась по сторонам. – Иди обедать.

На тротуаре появился мальчишка на детском велосипеде. Проехав мимо нас, он кивнул мне и поздоровался с Элеонорой Игоревной.

– Здрасти, тетя Марин.

– Здравствуй, Вова.

Мальчишка нажал на клаксон, послышался резкий звуковой сигнал. Я аж подпрыгнул. Тетя Марина?! Он назвал Элеонору тетей Мариной?

Пока я смотрел вслед пацану на велике, Элеонора Игоревна свернула за угол, исчезнув на соседней улице.

Понимая, что произошло нечто необъяснимое, я добежал до угла и прильнул к увитому диким виноградом забору. Дождавшись, когда Элеонора поднимется на крыльцо и скроется в доме, я поспешил к месту, где совсем недавно повстречался с черной кошкой.