Страница 36 из 77
— Наслаждайся, сука, — пробормотал Кроу и встал подальше от мониторов с арбалетом в руках.
И вот тогда, затем. Это заставило Феликса собраться наконец-то, мускулистая рука Джека Кроу взяла арбалет наизготовку и следом за ним также двинулся Феликс, прикрывая левый фланг Кроу, и занимая позицию он заметил там Кота, влезающего на клетку лифта с мешком воздушных шариков, наполненных бензином, и Феликс вспомнил, что стоял здесь раньше, осыпаемый искрами от ацетиленовой горелки, когда Карл вырезал дыру в верхней части кабины лифта, чтобы Кот мог… мог что?
И разум Феликса закружился в водовороте воспоминаний, соображая, что Кот должен был бросить свои наполненные бензином шарики в кровавый лифт вместе с сигнальной шашкой! Выгоняя вампиров в зону их уничтожения и это было безрассудно, это было безумие и мысли Феликса завопили, я должен убираться от этих людей!
Но все, что он сделал тогда, выхватил Браунинг и тогда, когда они услышали реверберацию из шахты лифта, грохот ударов, визг и стук, и Феликс думал, Боже мой! Она вырвется из этого лифта!
Затем внезапно, тишина. Ни звука. Никаких ужасных, разносимых эхом криков, только гул машины, поднявшейся на несколько последних футов и остановившейся.
Дверь лифта не открылась.
И она все еще не открылась.
И затем он попытался, старый контур жужжал, металл стонал и не открывался..
И Феликс, и Джек оказались у мониторов, даже не задумываясь, но на них ничего не было, кроме битого стекла и крови на полу и стенах, они едва переглянулись, прежде чем вернуться на позицию, оружие наготове, и Кроу крикнул, — Осторожно, народ. Похоже, она заперлась!
И затем он потянулся за своим маленьким дистанционным пультом, изготовленным для него Джоплином — он был на полу, в пятнадцати футах от лифта — вот где они были. Феликс и Кроу стояли рядом, когда двери лифта просто сорвало, как ураган срывает с якоря корабли и они врезались в них.
Дверь ударила Кроу первым, ударила его плашмя и по всей правой части тела, дверь крутанулась, как перевернутая карта и шлепнула вглядывающегося Феликса по голове, и когда он упал, то увидел ее, выходящую из лифта в темноте, и комната внезапно наполнилась пылью, и затем он лежал на спине, безучастно глядя на блики опрокинутого прожектора на потолочных плитах, мимо края смятых дверей лифта, лежащих на нем.
Затем задвигались огни, зазвучали голоса, зашаркали ноги и кто-то позвал кого-то к кому-то на помощь, и он поднялся, откидывая дверь в сторону с пистолетом в руке и…
— И она смотрела на него.
Она была там, стоящая прямо перед лифтом, дыша и ослепляя его, и он видел радужку ее глаз и ее широко раскрытые губы и он услышал шипение и показались клыки, и он сознавал, что погиб, знал это, но он был каким-то образом настолько далек от этого, будто это происходило с кем-то другим на киноэкране.
Нужно застрелить ее… Знал, что должен выстрелить в нее, и он все еще держал пистолет в руке, но не мог вспомнить как стрелять, но он все равно поднял пистолет, и она глядя на него пошла к нему, к нему, к нему.
И арбалет Отца Адама выстрелил и огромный болт ударил ее под правую грудь, с хрустом вылезая из спины под левой лопаткой, она вскрикнула и высоко подпрыгнула вверх, кружась и взвизгивая…взвизгивая…
И потом она пропала.
Куда? Куда-то. Возможно, она была где-то слева? Она двигалась так быстро.
И он почувствовал, что вскочил на ноги, и он чуть не закричал, думая, что это она, но это был только Джек, стоящий с вымазанной кровью щекой и смотрящий на него.
— С тобой все в порядке? — спросил он.
И Феликс кивнул и посмотрел мимо него на Отца Адама, который стоял, застывший и бледный рядом с заместителем, держа разряженный арбалет, глядя на вампира, бросившегося к нему — Боже мой! она едва могла двигаться, она была проткнута этой штукой и стрела покачивалась, когда она ковыляла к нему, и эта прозрачная, густая желчь вытекала из нее по древку, и заместитель поднял острую пику, которой вооружился, но этого было недостаточно и Феликс, оттолкнул Джека в сторону и выстрелил, шальной, выстрел от страха и пуля точно ударила в ее ногу, прямо в подъем левой ноги и она взвыла, подпрыгнула и обернулась к нему, он выстрелил снова, и пуля, казалось, вырвала кусок верхней части ее левого плеча и еще больше этой слизи запузырилось по ткани ее блузки…
Ее блузки? По ее Мексиканской крестьянской блузке, белой, с красивой вышивкой, и он наконец посмотрел на нее, рассмотрел ее, какой она была на самом деле, с глубокими, выразительными глазами и жалобным от боли шепотом…
Разве ты не хочешь меня? Разве ты не желаешь меня и не любишь меня и не хочешь позаботиться обо мне?
И он хотел! Он почувствовал раскаленную, нарастающую похоть и хотел ее живую, здоровую, мягкую и нежную в своих объятиях…
И он опустил направленный в ее сторону пистолет, когда она снова приблизилась к нему, он взял ее за руки, чтобы обнять, и зацепил арбалетный болт, пробивший ее грудную клетку и она вздрогнула и увидев внезапно появившиеся клыки, он трижды выстрелил ей в грудь.
И она завыла и плюнула, когда серебряные пули пробили ее, она опрокинулась на спину, корчась и завывая и отхаркиваясь, пока арбалетный болт гнулся и сгибался под ее весом, но затем она немедленно вскочила, метнулась, мелькающая, мутно-белая, когда она проходила перед лифтом, стойка регистрации оказалась на ее пути и ей пришлось с ней столкнуться, она снесла кусок огнеупорного пластика, размером больше шахматной доски, сорвала его, но он не остановил ее, вообще. Она проскочила и исчезла по коридору на задворках тюремных офисов, и они услышали хлопанье, завывания и грохот, когда она искала выход, а затем раздался потрясающий громовой толчок и замигал свет.
— Хорошо, — рявкнул Джек, увидев свет. — Все вышли. Поехали.
Звук его голоса, обычно холодный и авторитетный, убедил всех окружающих и они двинулись к двери, кроме Феликса, застывшего и грезящего сладкими. прелестными воспоминаниями о ее мягком взгляде и тоске, нежной…
— Феликс, — пролаял Кроу, — двигай своей задницей!
Феликс посмотрел на него, на его жесткое лицо и возненавидел его приказ, но знал, что должен повиноваться и…
— Джек! — закричал Отец Адам и она появилась вновь, приближаясь к ним с ужасно болтающимся арбалетным болтом и сверкнули клыки и Феликс выстрелил в нее вновь.
И снова и снова и снова, поражая ее мертвую грудь всякий раз, и она упала на пол при первом попадании, но он просто продолжал стрелять в нее, суку, подойдя прямо к ней, и ее тело искривлялось и изгибалось с каждой пулей и он радовался мести, свершаемой над этой грязной гнилью — Автоматический издавал в его руке холостые щелчки и он машинально отбросил пустую обойму, потянулся за другой, и внезапно понял, как чертовски близко он подошел к ней, и вновь их глаза встретились, и в них была… ненависть и ужас и то, что она хотела бы сделать с ним!
И он начал отступать, когда она пошатываясь приблизилась к нему, и второй болт, из арбалета Джека, с прикрепленным к нему тросом, нанес смертельный удар в ее грудь и спас жизнь Феликса, и даже сквозь ее крик, Феликс слышал, как Джек зарычал Джоплину по рации.
— Карл! Тащи ее!
И Карл потащил, трос сразу же натянулся, ее швырнуло мимо них к двери, но угол движения оказался неправильным, ее завертело вокруг колонны, и пролетая мимо ее когтистые руки внезапно вытянулись, и ее пальцы вонзились в штукатурку на два дюйма, и она просто остановила свое движение.
Это означало, что она также остановила и проклятый Блейзер! Послышался такой высокий звук и отдаленный скрежет металла и трос провис и она улыбнулась им ужасной улыбкой и затем отпустила колонну и пролетела мимо них к стойке регистрации и взлетев в воздух как ракета, пролетела прямо сквозь ебаную железную решетку перед ней, с разрывающим уши визгом искореженного металла и появилась дыра в решетке и вся стойка была разворочена и в мигающем свете поднялось еще больше пыли с потолка и…