Лейтенант Старновский

– А я упал, убитым прикинулся!

– Значит, долго жить будешь! – Камышев старательно накладывал повязку, изредка бросая взгляд по сторонам.

Черкашин хоть и поднялся в атаку вместе с лейтенантом, но старался держать все поле боя под контролем. Вперед не лез. Но и отставать не собирался. В винтовке у него оставался всего один патрон, который он благоразумно решил приберечь на крайний случай.

Сержант пытался догнать Солнцева и повалить того на землю, но рыжий был слишком шустрым.

Лейтенант бежал вперед, сильно пригибаясь и петляя. Так что шансов догнать Солнцева у него тоже не было. И когда его обогнал сержант, он просто цапнул того за руку:

– Стой, Васильев, вперед батьки в пекло не лезь! А рыжим всегда везет, не замечал?

Такой вопрос словно вывел Григория из боевого транса, и он снова вернулся в логическую реальность происходящего.

– Это вы верно заметили, Александр Сергеевич, рыжим всегда везет, как и дуракам!

Но Солнцев не был дураком, но то, что он, как говорится, «психанул», это да, было! Ну вот не мог он поверить, что Воробьева, его лучшего товарища, убили! Да и немцы его ох как достали, пришли тут, а он может собрался киношку посмотреть в следующее воскресенье, в увольнительную сходить за мороженным, да и вообще его девушка может не дождаться, из-за таких вот ублюдков, которые выползли невесть откуда! А девушки – они такие, к рыжим с подозрением относятся, им нормальные парни больше нравятся!

Но, слава Богу, психость эта такая штука, которая быстро проходит. Хотя в случае с Солнцевым это сейчас не сработало. Просто он увидел борозду волочения от «своего» раненого немца, по которой он еще до этого полз. Да и пара пуль, пропевших над ухом, тоже поспособствовала возврату в нормальное состояние. Солнцев плюхнулся на следы волочения и шустро по ним пополз вперед, держа пистолет перед собой.

И тут его нагнал Старновский, который ловко прильнул к земле рядом с ним и назидательно произнес:

– Солнцев, ты чего вперед батьки в пекло лезешь? – повторил он свою командирскую фразу.

– Да очень уж захотелось хоть одного немца убить! – быстро нашелся что ответить рыжий, хотя не так уж он и сильно соврал. Желание прикончить хотя бы одного гада действительно присутствовало. И это было нормально для хорошего солдата.

– Сколько у тебя патронов в пистолете осталось?

– Не знаю!

– Дай сюда! – лейтенант взял в руки «ТТ», отсоединил магазин и увидел всего два патрона. – Да что ж ты так-то? Лежи здесь!

– У меня даже лопаты нет! – только и успел воскликнуть обиженный Солнцев, а лейтенант уже несся вперед к дороге, навстречу громовому «Ура!»

Первым делом, достигнув едва выкопанных ямок немцев, он схватился за одиноко торчащий пулемет МГ-34. Вот это вещь!!!

Старновский развернул ручной пулемет в сторону немцев, поправил коробку с патронами и дал длинную очередь в ту сторону, куда ушли немцы. Просто нажал на спусковой крючок и тут же почувствовал всю гениальность и мощь этого пулемета. Пули красивым густым веером ушли в лес, срезая ветки и листья, добавляя прыти немецким солдатам. Теперь можно осторожно продвигаться дальше, навстречу урчанию моторов, которые и вызвали радостное «ура» наших и панику немцев!

Нужно было срочно посмотреть, что творится на лесной дороге. Рядом появились серьёзный сержант и раскрасневшийся Черкашин.

– Боец, бери патронные коробки и бегом за мной! – скомандовал лейтенант Черкашину.

Втроем они быстро подбежали к дороге и вскоре увидели уходящие вперед броневики. Два БА-10 пушечных и один БА-20 пулеметный. Прячась за ними, бежали красноармейцы с винтовками наперевес, к которым были примкнуты штыки.

– Ура! – гремело все увереннее.

– Ура! – закричал сержант и замахал нашим руками.

Кто-то их увидел и остановился с парой бойцов. Остальные продолжили атаку. Вернее, просто следование за громоздкими бронированными машинами, которые, проехав до перекрестка, остановились, развернулись на маленькую проселочную дорогу и продолжили стрелять из пулеметов. Снова ударили пушки, и все стихло.

Старновский с сержантом и Черкашиным вышли к своим. Их встретил высокий, статный русоволосый капитан с голубыми глазами, и как-то по-свойски спросил:

– Это вы там в лесу шумели?

– Да!

– А почему стреляли из немецкого оружия?

Лейтенант снова стал объяснять:

– Трофейное, пришлось взять. Из своего были только «наган» и мой «ТТ».

– Вы втроем вели бой?

– Нет, сначала нас были шестеро.

– Понятно! – немного понизив голос ответил капитан.

– А вы из какого полка?

– Я, капитан Белояров, командир мотоциклетной роты разведывательного батальона 22-ой танковой дивизии. Сейчас – командир сводного отряда дивизии. Ваши документы, лейтенант, ты уж извини, порядок такой!

– Лейтенант Старновский, командир 2 взвода, 2 роты, 2 батальона, 22 моторизованного полка! – Александр протянул свои документы.

Белояров внимательно их прочитал и присвистнул:

– Да ты тот самый лейтенант Старновский, который написал докладную о скором нападении немцев? Паникер и провидец? Да вся дивизия два дня только о тебе и говорила в курилках. Вот уж не думал здесь встретить такую легендарную личность! – улыбнулся капитан.

Тут подъехал мотоцикл с коляской. Водитель ефрейтор спросил:

– Товарищ капитан, куда поедем?

– Ну вот и мой мотоцикл, мой боевой конь! Под обстрелами и бомбежками уцелел! – капитан подошел к коляске, вытащил оттуда планшет, развернул его, достал карту, расстелил на капоте люльки. – А теперь, лейтенант, давайте обмозгуем сложившуюся обстановку!

Глава 17. 22 июня 1941 г. Комендант деревни

А обстановка на 9 часов утра 22 июня 1941 года была следующей. 22-я танковая дивизия отступала из Южного городка Бреста по мостам через реку Муховец и два железнодорожных переезда. В результате образовались огромные пробки, которые подвергались ожесточенной бомбежке с воздуха.

Дивизия и так сразу же понесла большие потери в первые полчаса артобстрела с сопредельной территории, а потому была на грани возникновения паники. Только благодаря мужеству своих командиров подразделения начали хоть и беспорядочный, но все же более-менее организованный отход в район Жабинки, как и было указано во вскрытом «красном пакете». План прикрытия границы на случай войны предусматривал марш-бросок в глубь своей территории на тридцать с лишним километров.

Это вызывало искреннее удивление командиров, а порой и негодование на такую несуразицу в предвоенной дислокации танковой дивизии. Именно поэтому капитан Белояров с таким уважением посмотрел на лейтенанта Старновского, который единственный из всей дивизии рискнул написать «паникерский» рапорт. Вот если бы все…

Дальше мысль Глеба Белоярова просто отказывалась работать. Вместо этого он просто рассказывал Старновскому, как пешая часть танковой дивизии, включая тех, чья техника была разбита, не смогла пробиться через мосты, забитые танками, орудиями, машинами и повозками, и просто стояла под обстрелом и бомбежками.

Поэтому заместитель командира дивизии полковник И. В. Кононов (историческая личность) повел этих людей вдоль реки Муховец на восток, в сторону деревни Радваничи, намереваясь оттуда повернуть на север в район Жабинки. Это был единственный способ спасти личный состав и семьи военнослужащих, которые эвакуировались вместе с военными.

Чтобы не идти такой массой людей по одной дороге, полковник Кононов решил часть подразделений отправить по проселку, идущему на Пинск с отворотом на север через деревню Михасино (прототип деревни Михалин, расположенной в 28 км юго-восточнее Бреста).

На разведку впереди основной колонны был отправлен подвижной сводный отряд во главе с капитаном Глебом Белояровым, который сейчас, разложив на капоте мотоциклетной коляски карту, водил по ней пальцем, объясняя Старновскому обстановку:

– Вот здесь мы. Тут отворот на юг и далее на юго-запад. Именно оттуда и пришли немцы. Моя задача разведать и обеспечить безопасный проход колонны по нашей дороге. А тут как раз отворот и на деревню Михасино.