Энигма. Книга 2

Как только наши губы соприкасаются, я испытываю сильный приступ удушья. Горло горит из-за невысказанных слов, эмоций, что давлю в себе и собираюсь уничтожить окончательно. Ощущение невидимой петли, сковывающей шею, пережимающей каждую вену, не отпускает… я хочу разорвать ее. Хочу стереть каждое прикосновение Мака, и, наконец, по-настоящему избавиться от сетей, которыми он так прочно окутал.

– Полетаем, детка? – Джеймс прижимает меня к прохладному стеклу, разворачивая спиной к городу. Наши взгляды встречаются – в глубине голубых глаз вспыхивают жадные искры, но действует он вопреки своему взгляду, мягко и плавно, постепенно «разогревая» мое тело.

Раньше, мне нравилось это в нем. Джеймс был прекрасным, чувственным и неэгоистичным любовником. Единственное, что мне мешало достичь с ним оргазма – внутренняя зажатость, которая присутствовала во мне и сейчас. Нет этой «пелены» на глазах, поволоки тумана в разуме, когда границы дозволенного стираются, стыд испаряется, а блудница, что живет глубоко внутри каждой девушки, вступает в свои законные права и просто отдается мужчине, желая разделить с ним тот самый кайф для двоих…

Я не успеваю сказать что-либо, лишь прижимаю ладони к стеклу, когда Джеймс обняв мою талию, заставляя прогнуться, наклоняется к груди. Обводит языком ореолы сосков и спускается ниже, покрывая живот частыми поцелуями.

– Откройся мне, Кэн, – шепчет он, и я ощущаю плавное скольжение его языка по набухшим складочкам между ног. Предательская влага стекает по моим бедрам, и я чувствую облегчение и даже острую вспышку наслаждения, когда два его пальца легко входят в мое лоно и чертовски приятно давят на чувствительную точку внутри.

В какой-то момент мне кажется, что я задыхаюсь не от отвращения, а от безумного желания, завладевшего телом, но потом понимаю, что я готова… но не для него.

– Джеймс… – хватаю и тяну Джека за волосы, прикусывая язык. Я чуть было не произнесла другое имя. Мне почти удалось расслабиться, и сладкие ощущения были так близко… все они быстро были разбиты волной отвращения, штормом окатившей тело.

– Джеймс! Хватит. Не надо. Я не могу, – я зажимаюсь и закрываюсь, испытывая жуткий стыд. Кашляю, и задыхаюсь, ощущая, как петля на шее вновь жаждет урвать свое.

Наверное, кашляю я действительно сильно, и Джек вынужден подняться с тяжелым вздохом, и обхватить мое лицо ладонями.

– С тобой все в порядке? Ты побледнела, детка… – окидывает разочарованным и в то же время заботливым взглядом.

– Прости. Я не могу. Уйди, пожалуйста, Джеймс. Я… я не готова. Ты можешь забрать эту квартиру, деньги… все. Я пойму. Я ни о чем не просила. Только уйди, пожалуйста, – умоляю, ощущая, насколько сильно меня трясет. Тошнота становится такой сильной и невыносимой, что мне приходится с трудом удерживать внутри содержимое желудка.

Я не понимаю, что это и с чем это связано. Мне просто неприятно даже присутствие Грейсона.

– Я тебя не отпущу, – обещает Джек, целуя меня в лоб. – Но и не буду давить и принуждать тебя, Кэн. Ты взрослая девочка, и вскоре сама поймешь, какой мужчина тебе нужен. Как минимум, здоровый, – произносит он не совсем понятную мне фразу. – Просто знай, что я рядом, – шепчет у моего виска, а потом разворачивается и уходит. Я провожаю его идеальную мужскую фигуру взглядом, прекрасно понимая, что любая девушка мечтает оказаться в постели этого мужчины в безупречном костюме. Любая бы с удовольствием избавила его от тесных брюк и обтягивающей крепкие мышцы, рубашки, а я… я как всегда.

Как всегда не знаю, чего хочу. Но сейчас в приоритете у меня должно быть «надо». Мне надо сблизиться с Джеймсом… черт, как все сложно.

Тяжело дыша, я опускаюсь на пол, прислонившись спиной к стеклу. Запястье с датчиком вдруг вспыхивает от боли, и эта мучительная агония будто перетекает по венам и концентрируется в области между тазобедренных косточек.

Кое-что об этом месте я уже знаю, и понимаю, что моя боль имеет не совсем физиологический характер.

– Алекс, – обращаюсь к Носителю, который тут же отвечает мне голубоватым светом и характерным на команду-обращение звуком. – Скажи мне, какой энергетический центр находится внизу живота, – ощущая себя глупо, прошу я.

– Свадхистана. Функции энергоцентра: отвечает за сексуальные отношения, и эмоции.

– Черт. Ну почему так больно? – я ложусь на пол, уставившись в потолок. Мысленно перебираю кадры событий прошлого и вспоминаю, что со мной делал Макколэй, произнося название того или иного центра.

Я много раз спрашивала, зачем он это делал, на что он всегда отвечал туманное: «Любой человек в первую очередь, энергетически-информационная сущность, Энигма. Я помогаю информации стать более видимой. Понимаешь, о чем я?»

Нет бл…ь, не понимаю!

Глупо верить в то, что Мак каким-то образом «влияет» на эти самые мои центры, через датчик. Это все равно, что верить в магию.

Хотя…

{Наша жизнь давно стала настоящей «магией». Мы пересекаем пол мира за пару часов, лечим болезни, от которых страдали и умирали еще тридцать лет назад… благодаря чудесам пластических хирургии, мы (те, кто могут это себе позволить) практически забыли, что такое «старость»… границы возможного для человечества стерлись, и очень давно. Черт, да я даже в мамин сон могу залезть! Не магия ли это?}

Обхватив руками живот, я корчусь на полу от боли, осознавая лишь одно: вряд ли я когда-либо смогу заняться сексом с другим мужчиной, если, конечно, не закрою глаза, и в красках не представлю, что это Макколэй.

И даже если мне это удастся…

Мозг обмануть легко, но как обмануть сердце?

Глава 2

{Каждая частичка информации в мире скопирована. В бэкап. Кроме человеческого разума… Последнее аналоговое устройство в цифровом мире.

Мир дикого запада}

– То есть вы отрицаете то, что это творение – ваших рук дело? – с маниакальной одержимостью, я вглядываюсь в напряженные черты лица стоящего передо мной агента ФБР Лукаса Форда, и наслаждаюсь давно забытыми ощущениями своего прежнего мировосприятия и степенью осознанности.

Почему мне так важна эта пресловутая осознанность, почему так необходимо «видеть дальше и глубже», чем среднестатистическая личность или же человек с паранормальными способностями?

Ответ прост и лежит на поверхности. Только познавая все законы Вселенной, и этой материальной реальности, можно достичь того уровня восприятия, когда ты становишься властелином своей судьбы и жизни, а не наоборот. Это можно сравнить только с осознанным сном, когда ты вдруг понимаешь, что в твоих сновидениях, реальность подчиняется только твоим правилам, а непостижимые пространство и время становятся для тебя инструментами, используя которые, ты становишься Творцом.

Если говорить совсем просто: жизнь хорошенько тебя поимеет, если ты сам не поимеешь ее.

И она чуть было это не сделала со мной, не без помощи деградации моего мозга, нуждающегося в проклятых таблетках.

{Что ж, отец, шутка удалась. Спрятать «D-вещество» в старую головоломку и в очередной раз поставить мою жизнь на кон – это в твоем духе.}

Продолжаю анализировать на первый взгляд каменную маску, сковывающую черты лица агента Форда. Я вижу его насквозь, безошибочно определяя тип личности, преобладающие черты характера, темперамент и много других мелочей, позволяющих мне составить его психологический портрет, несмотря на то, что офицеров такого уровня, несомненно обучают скрывать свои эмоции, и делают из них хладнокровных солдат.

Делать роботов из живых людей… это куда бесчеловечнее, чем создать искусственный интеллект, помещенный в человекоподобный панцирь из биоматериалов. Вопрос другой: почему этот агент или любой другой человек позволяет себе быть запрограммированным? Живет ли он жизнью, которой хочет жить, или же служит Правительству потому, что ему внушили безоговорочно отдавать свое время и ресурсы во благо тех, кто стоит у власти?