Четыре грани финала

Иллюзии Таноса не существовало изначально, я просто не поверила, что могу обладать могучей силой. Не поверила, что могу употребить её во благо. И оказалось, что я никогда ею не обладала.

Я воображала себя важной персоной. Сначала крестражем, потом хранителем Камня Бесконечности, потом способной поглотить любую силу мира. Но каждый раз я не верила, что я действительно смогу быть важной персоной. Всю жизнь чувствовала себя виноватой, всю жизнь проваливалась, даже когда старалась, и потому не понимаю, что такое успех. Не понимаю, каково это — быть кем-то. И поэтому даже внутри работающего по моему желанию мира не могла быть кем-то, в итоге предпочитая обвинить саму себя и убить саму себя.

Теперь я всё это понимаю. И чашка дрожит в моих руках.

— Но тогда получается, что… всё? — прошептала я, стараясь унять дрожь. — Я поняла, что со мной происходит. Я поняла, что должна больше любить себя. Теперь, если я вернусь в тот мир, я буду понимать, что происходит на самом деле, помогу им всем и… всё ведь будет хорошо, да?

Я поняла, что нет, ещё до того, как Уихару медленно покачала головой.

— Ты прошла три грани, в которых не добилась успеха, — кажется, я уловила сочувствие. — Но теперь тебе надо самой познать четвёртую грань. Свою грань. Грань, по которой ты сможешь пройти, и только тогда осознать, кто ты такая.

— Но я и так знаю, кто я такая… — в груди стало тесно, глаза намокли. — Я никто… и я убийца…

— Ты должна осознать, кто ты такая. Сейчас у тебя нет верного ответа, потому что ты даже не пробовала ступить на нужную грань, — стол исчез. — Ты вернёшься в мир, созданный тобой, но теперь он будет существовать сам по себе, не подчиняясь твоему велению. Ты больше не будешь Сатен Рюко. И ты не сможешь вернуться на те три грани. Ты не сможешь остаться равнодушной. Ты не сможешь прибегнуть к насилию. Ты не сможешь обманывать.

Уихару встала с растаявшего стула, подошла ко мне и положила руку на плечо. А я рыдала. Рыдала от страха перед неизвестностью, от осознания собственной ничтожности в сравнении со Вселенной, холодно диктующей свои правила. Рыдала, потому что даже после смерти не сумела обрести заслуженный покой.

— Мне очень жаль тебя, — прошептала она. — Но ты убила троих человек. И ты не можешь избежать наказания.

Она вновь толкнула меня.

И вновь я воспарила над серым туманом.

И вновь окунулась в него.

Комнаты Сатен, к которой я уже привыкла, больше нет.

Это вообще не Академия-сити.

Я стою под окнами своего дома и без часов знаю, что сейчас два часа ночи тридцать первого августа.

Оправа очков твёрдо сидит на переносице.

Звуков сирен не слышно.

И я совершенно не представляю, что делать дальше.

Грань???: новый путь

Хвала богам или кто теперь вместо них — я не в пижаме.

Обычные, слегка жмущие в икрах джинсы и серый свитер, прикрывающий даже горло. Повседневная одежда, не привлекающая внимание ни одной полицейской машины, спешащей к месту массовой резни.

Хотя сейчас я ни одну полицейскую машину не вижу и не слышу.

Да и какая разница? Я ведь мертва.

Хотя свыкнуться с этой мыслью невероятно трудно. Я дышу, ощущаю запахи, хожу, думаю, слышу, вижу… и всё равно мертва. Убила саму себя в той, прошлой жизни. И хотела начать новую, с чистого листа и избавленной от прошлого памятью… но убила я не только себя.

Поэтому высшие силы, чем бы они ни были, воспротивились. И вместо блаженства устроили наказание.

Или я сама себе его устроила? В мир, созданный по моему предсмертному желанию, пришли не только надежды и страсти, но и страхи с комплексами. И они точно так же сработали против меня, заставляя отдаваться саморазрушению. Потому что я, как и всегда, сама виновата в том, что происходит.

Во всём этом ещё надо разобраться, а пока… пока я иду по ночной Москве и не знаю, куда приткнуться.

Если верить ангелу-Уихару, то это всё тот же мир, что я выдумала. Только теперь не вертится вокруг меня — то есть, никто обо мне не знает? Никто не рассматривает меня как часть Харухи? Не желает строить интриги вокруг моей персоны?

Хорошо и плохо одновременно.

Я зашла под козырёк у одного из круглосуточных магазинов, в которые ходила при жизни, и всмотрелась в него. Вот отсюда совсем не похоже на мир, где властвует магия: всё то же держащееся молодцом и даже выбеленное здание, чьи трещины старости уже ничто не может скрыть. Никаких потусторонних огоньков или особого раствора, созданного в знак невероятного прорыва технологий.

Да и в небе пусто. Ни дирижаблей, ни флаеров, ни космических кораблей, ни спешащего на метле волшебника-полуночника. А выходящие из магазина люди самые обычные. Никаких палочек, шляп, ярких расцветок — просто люди с режимом работы два через два и диким расписанием возвращаются домой. Или идут на работу, если расписание совсем дикое.

Надеюсь, меня опять не обманули и не воскресили в самом обычном мире. Это будет очень, очень подло…

Опасность я осознала, когда нож с тихим щелчком раскрылся у моего горла. Трое парней поворачивали так, словно хотели зайти в магазин, но вместо этого окружили меня. Они даже ничего не говорили, они просто дико ухмылялись — так, как ухмыляются все парни — и тяжело дышали. Один из них схватил меня за свитер и дёрнул так, словно надеялся порвать, и я едва не упала.

Бандиты.

Гопники.

Я никогда не сталкивалась с ними напрямую. Отчасти потому, что папа или мама всю школу провожали меня и встречали, боясь, что я уйду в какие-то переулки и там попадусь гопникам.

Я разделяла их страх.

Мне не о чем было общаться с одноклассниками, большая часть новостей проходила мимо. Но даже так я знала про похождения гопников, знала, что некоторые из учеников дружны с ними, а некоторые наоборот. Моя одноклассница однажды неделю не приходила в школу, потом отсидела пару месяцев бирюком хуже меня — и просто исчезла. Все шептались о том, что гопники подловили её в переулке и изнасиловали, а я боялась, что однажды такое случится со мной.

Поэтому всегда радовалась, когда в книгах и фильмах гопников избивали, арестовывали и убивали. Мне казалось, что они прочитают это, испугаются и перестанут калечить жизни людей.

То, что гопники не читают, мне как-то не приходило в голову. Я была уверена, что читают все. Что у всех такой же кругозор и список литературы, прочитанной ради удовольствия. Я сама виновата, что боюсь обсудить эти книги, а так бы давно завела друзей.

Реальность оказалась ошеломляющей.

Я не желала ни пошевелиться, ни позвать на помощь. После трёх смертей от рук злодеев нож у горла и гнусные ухмылки как-то не особо пугали, а втягивать посторонних, причинять им неудобства…

Будет четвёртая смерть, ну и что. Либо отправлюсь к ангелу и попробую прояснить ситуацию, либо появлюсь здесь и уйду в другую сторону.

Не умру же я во второй раз. Как это вообще работать будет.

Парень вновь дёрнул за свитер, на этом раз сильнее, тот аж затрещал. Стоп, они же не собираются…

Я же в джинсах, в закрытом свитере, я совершенно некрасивая! Всегда носила такое, чтобы никто даже не подумал насиловать! Папа всегда говорил, что насилуют только тех, кто уже одет как шлюха! Они же… они же не…

Парни подступили совсем близко, от них несло перегаром и алкоголем так сильно, что меня замутило. За свитер дёргали уже все трое, чётко намереваясь порвать, и всё, что я могла сделать, это пискнуть:

— Помогите…

— Простите, дама попросила о помощи, и я обязан вмешаться, как галантный рыцарь. Так что пиздуйте отсюда, уёбки, пока я не засунул дилдо в ваши задницы по самый хуй.