Страница 7 из 25
Векторы восприятия и осмысления, уходящие от «ноля» в разные стороны, на графике нашей осознанности, словно «щупальца метафизического осьминога» нащупывают в пустоте что-нибудь «съедобное», – то, что вошло бы в резонанс с природой этого «осьминога». То, что могла бы переварить «чёрная дыра» нашего «Я». Она протягивает свои «щупальца – вектора», назад и вперёд во времени, в глубину и в ширину в пространстве, вправо и влево в собственном представлении. Она даёт сама себе иллюзию пролегающего перед ней законченного мира, в виде линии, некоего горизонта, как в пространственном восприятии сейчас, так в исторической хронологии прошлого и будущего. Она отрывает мир от себя, абстрагирует его от собственной «флуктуирующей точки» и крутит головой от горизонта, до горизонта. И закономерность всего, и вся гнездиться только в этой «чёрной дыре», включающей в себя как мгновенность мига, так и бескрайность вечности, как широту бесконечного пространства, так и самую доступную осмыслению мелкую субстанцию природы. И что бы ни лежало на её пути, какие удивительные вещи она бы не идентифицировала вокруг себя, она никогда не отыщет в мире то, что не было бы создано ей же самой. Как и с собственными метафорическими иллюзиями, ей не суждено расстаться никогда. Так что для нашего осмысления всегда будет существовать как безнадёжность, так и надежда.
Мысль, уходящая далеко за горизонт, – взор, видящий в полной темноте. Что это, как не продуцирующая фантазия, желающая лакомиться собственными отражёнными флюидами. – Флюидами, оплодотворёнными чужбиной, и вернувшиеся обратно. Катарсис вечного возвращения – парадокс мирового бытия. Интегральная архитектоника воззрения – кровь и плоть «миро организма».
Динамика и объективность
Я уже не раз отмечал, что, когда мы пытаемся найти в мире нечто фундаментальное, мы неминуемо приходим к пустоте. В мире ничего не остаётся, кроме самого движения. И вот это-то и есть самая последняя, и самая неразрешимая загадка мира. В движении – заключается всё. Вся сущность нашего действительного мира. И в то же время движение в нашем разумении, являясь функцией, должно обязательно быть функцией чего-то. Ведь само по себе движение, не может быть нами осмысленно без того, что движется. И поэтому нам суждено вечно искать в мире то нечто, что создаёт движение, что собственно движется.
Да простят меня за пафос, но если и есть в этом мире нечто божественное, то это – недоступная тайна движения. Бог – есть движение. И если искать бога, то именно в сути движения, в сути всякого стремления, в этой неразрешимой тайне бытия, которая есть единственная основа действительности и всех её внутренних взаимоотношений.
Взяв всякую локальную вещь мира, и диалектично раскладывая её на составляющие, проникая в глубину, мы неминуемо приходим к тому, что этот путь бесконечен, что мы не в силах найти фундаментальную её основу. Всё разнообразие окружающего нас мира, есть разнообразие движения, его динамических возможностей. Всякая субстанциональность, воспринятая и оцененная нами, такова, только потому, что таково её внутреннее движение. И всякая вещь в себе, в конечном счёте, есть лишь динамика, – её бесконечная возможная особенность. Материя, в сути своей, не имеет ничего сущностно-фундаментального, кроме самого движения, и отношения скоростей и форм этого движения. Вся наша жизнь сама по себе, не имеет ничего в себе стабильно реального, кроме самого стремления, и бесконечно разнообразных форм движения. И вот в чём эта загадка являет главную проблему. Дело в том, что как я отмечал выше, движение само по себе, не может иметь собственных критериев. У него нет, и быть не может собственной определённой скорости, и определённых в себе парабол. Его определённость, – есть определяемость. И в этом смысле даже движение не имеет в себе фундаментальности. Парадоксальность движения заключается в том, что оно, есть начало и конец всего сущего, и в то же время не имеет собственных фундаментальных параметров и критериев. А значит, не имеет собственного пространственно-временного континуума. Ибо как время, есть суть относительность, – некая соотношенческая определяемость момента, в нём более нет ничего. Так и пространство, есть суть относительность в самой своей сакральной объективности.
Бог, что создаёт нашу жизнь, гнездиться в отношении пространства ко времени, или времени к пространству. И пусть со временем всё более-менее ясно, ибо оно отражает стремление нашего разума обозначить сами движения, и взаимоотношения этих движений меду собой, и в первую очередь между динамическими особенностями субъекта и объекта, – неких создаваемых разумом фиксируемых отношений, воплощающихся в обобщённый фантом действительности. Но дело всё в том, что и пространство, как таковое, есть в сути своей взаимоотношение тех же движений. Ведь пространство заполняется материей, (без этого заполнения его бы так же не существовало, как и времени), но вопрос: чем собственно оно заполняется, что есть в своей сути всякое вещество, как не то же соотношение движений?
Я уже почти слышу возмущённые голоса учёных. Э… куда хватил! Весь учёный мир на протяжении веков ищет ответы на эти вопросы. Проникая всё дальше в глубину вещества, деля, и, как будто бы находя всё более мелкие конгломераты на дне этого бездонного колодца. Но дно это проваливается, и открывается новая бездна с невиданными физическими явлениями, и новыми бесконечными перспективами.
1). Что в сути своей есть твёрдость вещества, и наша ощущаемость его как твёрдость? По большому счёту, это упругость молекулярных связей, – в сущности, упругость противостояния главных стихий мироздания – гравитации и антигравитации. Но и молекулы, и кварки, и ещё бог знает, что обладая своей субстанциональностью, обладают лишь той же упругостью этих связей, противостоянием гравитации и антигравитации микроуровней, в собственных масштабах, где скорости и динамические особенности определяют всё.
2). Что есть определённая форма объекта? Это соотношение и сопоставление в метафизических уровнях нашего сознания, с последующей оценкой всеми остальными уровнями нашего многослойного и многостороннего ноумена, собственных внутренних скоростей и форм динамики, со скоростями и формами динамики внешними. Где возникают определённые оценки, в глубине своей базирующиеся только на формах соотношения гравитации и антигравитации в определённой локальной точке пространственно-временного континуума. И границы всякого объекта нашего познания, определяются только этими соотношениями.
3). Что есть в сути своей оценка нами всякого объёма? Объёма, который собственно определяет перспективы нашего воззрения, и наш целокупный мир, – наш дом. В первую очередь это данная перспектива нашего ноуменального зеркала, его возможность отражать в своей многогранной призме соответствующие перспективные ландшафты мироздания различных уровней на бескрайней лестнице прогрессивно-регрессивных направлений нашей осознанности, от макро до микро, в бесконечно расширяющемся и уходящем всё дальше в обе стороны воззрения и осмысления этих перспектив. И возможность превращать это отражение в объёмные картины бытия и нашей жизни. Это соотношение между собой различных внешних объёмов адекватно возможностям перспектив нашего разумения, их целокупирование, и соотношение этих перспективных внешних объёмов и всех их составляющих, к нашему собственному объёму, как имманентно-эмпирическому, так и трансцендентальному.
Три соотношения, порождающие в своём синтезе всякую оценку действительного. Синтез этих продуцирований и восприятий происходит в нашем разуме, производя этим синтезом целокупность, продуктом которой является вся наша синтетическая реальная действительность. Благодаря взаимоотношению объёмов для нашего взора, и развившихся в нём перспектив, Вселенная олицетворяет собой бесконечное пространство, заполненное шарообразными объектами. А наша планета Земля, – дом родной, с располагающими к развитию, благостными пенатами. Именно благодаря взаимоотношению скоростей и форм динамики, наш мир представляет собой бесконечную лестницу форм субстанциональностей, – лестницу, уходящую в бесконечность, как на регрессивном пути, так и на прогрессивном.