Воплощённый. Падение рода

Я с огромным удовольствием повторил позу Крыла, вытягивая гудящие ноги. Два дня стремительного марша, на лыжах, по рыхлому снегу. Не имея к этому привычки. Тело, усиленное магией — это что-то невозможное. Вроде, уже должен привыкнуть, но всё не получается. Я смутно вспоминал, как в прошлой жизни на уроках физкультуры, мы бегали на лыжах. Но там была лыжня, удобные ботинки, узкие и быстрые лыжи. И то, после двух часов на этой лыжне всё тело болело и от бега и от постоянных падений и подъёмов.

Тут же. Больше похожие не снегоступы, чем лыжи, артефактные поделки гремлинов, выданные нам директором, совсем не облегчали перемещение по снегу, лишь скрывая наши следы. Пёрли на собственной силе и воле. Быстрым бегом, напрямик штурмуя холмы и овраги и лишь изредка отклоняясь от маршрута, если впереди слишком серьёзное препятствие. И лишь чуть более тяжёлое дыхание группы к середине второго дня такого бега говорило о том, что нагрузка для организма всё-таки ощутима.

Выносливее всех нас оказался Царёв. Первое время он постоянно норовил вызваться добровольцем для визуальной разведки, смотаться до какой-нибудь горки и осмотреться на предмет патрулей диких, но нам это было не нужно. Нудный обнаруживал живых на расстоянии несколько километров, а неровности местности не давали возможности обнаружить наш отряд дальше, чем с полукилометра. Отсутствие маны, которое медленно, но верно по одному вырубало все наши артефакты, для него было неощутимо. Я был рядом и этого было достаточно.

Царёв поначалу непонимающе вертел головой, но, когда мы пару раз меняли маршрут по указке Нудного, а один раз залегли и пропустили буквально в нескольких сотнях метров крупный отряд диких, что-то понял и больше не навязывался. Но выглядел заинтересованным.

— Обустраиваем полноценный лагерь? — поинтересовалась Рух

— Да, — подтвердил Крыло, — Сутки мы тут минимум, а дальше, как пойдёт. Но о начале движения мы узнаем минимум за несколько часов. Время свернуть лагерь у нас будет достаточно.

Вода в котелке закипела и Игла засыпала туда смесь сухих листьев чая, малины и смородины, наполняя пещеру одуряющим ароматом.

Ещё через десять минут все сидели с металлическими кружками в руках, вдыхая приятный фруктовый аромат и грея ладони живительным теплом.

С наблюдательной позиции к нам даже Нудный спустился и на вопросительный взгляд Крыла буркнул, что всё в норме, на пределе его чуйки никого нет. Мёртвый снежный пейзаж. Тем более уже темнеет, да ещё и метель начинается. А следить за округой он может и отсюда. Не хуже, чем сидя там.

— А правду говорят, что вы Суккубу убили? — громко сербнув горячим чаем, как бы между делом, поинтересовалась Рух, — или, как всегда, врут злые языки?

— Кто говорит? — вскинулась Игла.

— Ну, так, разные люди говорят, — пожала плечами рыжая, — но больше среди Апраксинских вояк.

— И что ещё говорят? — лениво подал голос Крыло.

— Да разную ерунду повторяют, — это уже Царёв аккуратно отставил свою кружку на плоский камень и повернулся в нашу сторону, — но, про суккубу то врут? Или всё же нет?

— Не врут, — вздохнул Крыло, — не знаю, что они там ещё про нас врут, но суккубу мы завалили.

— Как? — Рух аж подскочила, чуть не разлив чай, — её же не берёт…

— Погоди, Рух, — одёрнул её Царёв и девушка тут же замолчала, — Крыло, ты не находишь, что пора бы уже приоткрыть завесу грёбаной тайны? А то нас тут на верную смерть отправили! Искать диких в их лесах… Ведь ещё никто не вернулся, чтобы рассказать, где и как они живут. И не похоже, чтобы этот факт тебя как-то напрягал, а?

— Вообще ни разу меня этот факт не напрягает, Царёв, — ухмыльнулся Крыло, — верь мне, как командиру группы, чётко и быстро выполняй приказы, и мы все вернёмся в школу живыми и здоровыми. Вы с Рух получите по отметке в личное дело об успешно завершённом контракте. Деньгами разбогатеете. Просто верь и не лезь в чужие тайны.

— Я так не могу, Крыло! — скривился Царёв, — ты никогда не был на вершине рейтинга! Ни ты, ни твоя банда, ни Сухорукова! Что-то случилось, вам в чём-то крупно повезло и вас вынесло на самый верх. Но стали ли вы реально сильнее? В чём именно вам повезло? Никто не знает! Какие-то шепотки, какие-то намёки. Кто-то что-то видел, кто-то что-то слышал. Все гадают, но мне насрать! Мне важно чётко понимать, ты бравирующий идиот, идущий на смерть и слепо верящий в удачу? Или за твоими словами есть что-то большее, чем гонор и желание покрасоваться перед тем, как ты угробишь всех нас.

— Ответ на этот вопрос ты получишь сразу, как только вместе с Рух подставите головы под печать чистых помыслов! — отрезал Крыло, — осознанно и добровольно. И это не обсуждается.

— Ты совсем охренел?! — вспылил Царёв, — за какие-то секретики требовать рабскую печать?!

— Это не рабская печать, — Крыло лишь пожал плечами, — но, если не хочешь, я не буду настаивать.

Я с интересом следил за спором. Если Крылу удастся влупить этим двум Печать чистых помыслов, то все наши проблемы с посторонними людьми в рейде будут решены. Эта печать не даёт её носящему человеку злоумышлять что-либо против рода, поставившего ему эту печать. Даже мысль принести вред этому роду будет вызывать боль, а уж действие… причём, носящему эту печать можно чётко озвучить то, что будет считаться вредом. Изуверская штука. Но, нанесение её возможно только добровольно и осознанно.

— Тупой развод, — снова громко сербнув чаем, с ухмылкой заявила Рух, — тут нет никого, кто мог бы наложить эту печать! Даже я надорвусь, но не справлюсь! Тем более, печать за границами воплощённой магии не накладывается!

И это тоже было верным. В этом и была ловушка Крыла. Сейчас, в этой пещере, было полно магии Плана Долины-Туманного-Предела, которую я постоянно транслирую в мир, а Катя уже умела накладывать эту печать, готовясь шагнуть на четвёртый круг магии. Печать чистых помыслов по сложности шла ровно между третьим и четвёртым кругом и была идеальной для тренировки.

— Тогда чего ссытесь? — засмеялся Стержень, — если точно знаете, что вас берут на понт? Херакс! Требуйте проверки! Тупые что ли?

Через два часа Царёв сдался. Он чуть не поругался с Рух, так интенсивно они что-то обсуждали отсев от нас подальше.

— Сухорукова, накладывай свою печать, — махнул он рукой, — но если не получится, ваша проблема! Крыло мне всё расскажет. Договор?

— Даю тебе слово, — лениво махнул рукой Крыло.

Наложение печати заняло почти минуту.

Игла подсела к Царёву и Рух поближе, её руки замерли над двумя склонёнными головами. Два зеркальных взмаха, короткая словесная формула и требовательный голос Кати разнёсся под сводами пещеры:

— Царёв, Горохова, повторяем за мной слово в слово! Я, добровольно и осознанно, умом и телом, даю зарок не нести зла роду, чью милость я приемлю! Словом и делом! Клянусь в том и помыслы мои чисты!

Царёв с напряжённым лицом, Рух искренне и широко улыбаясь, слово в слово хором повторили за Катей слова вербальной части Печати.

Визуально видимый след магии, проявившийся в воздухе и неотрывно следующий за движением рук Иглы, для них стал совершенно неожиданным. И если Царёв в лице не изменился, только скулы заострились и на щеках вздулись желваки, то Рух поражённо распахнула глаза, её улыбка увяла и лишь «невозможно» она повторяла шёпотом раз за разом.

Завершив движения руками прикосновением к лбам указательными пальцами, Катя закончила вербальную составляющую наложения печати:

— Род, дающий милость, принимает клятвы!

И по коже обоих «запечатанных» пробежали нечитаемые символы, оплетая руки, ноги, тело, шею, пробегая многократно и втягиваясь в точку на лбу, прямо под указательным пальцем Иглы. А затем исчезая, растворяясь под кожей, как будто проникая прямо в голову.

Секунда и Царёв и Горохова молча разевают рты, пытаясь выразить вихрь мыслей, теснящихся в голове.

— Ну вот и отлично! — встаёт с коврика Крыло, радостно потирая ладони, — вот теперь мы можем нормально поговорить!