Страница 23 из 26
Из-за витражных окон в вестибюле царил разноцветный сумрак.
– Пойдёмте, пойдёмте, – бормотал маленький пожилой господин в мундире. Глаза его беспрестанно плыли куда-то, будто высматривали в воздухе нечто невидимое. – Пойдёмте! А то воет и воет!
– Это ночной сторож Рымарь, – представил его городовой Кутюк. – Идёмте!
Он решительно свернул протокол допроса свидетеля, который как раз заполнял, ткнул перо за обшлаг рукава и устремился через мраморную колоннаду вглубь музея.
Вийт и Фирс бесстрашно зашагали следом.
Рымарь семенил чуть позади.
В пустынных залах никого не было. Лишь бесчисленные экспонаты взирали на людей с равнодушием пережитых веков. В давящей тишине отдавались гулким эхом шаги да из-за спины доносилось беспрестанное бормотание:
– Пойдёмте, пойдёмте!
Четвёрка смельчаков миновала зал пыток с самой большой в Европе коллекцией дыб; огромную, высотой с человека, стопу от несохранившейся древнеримской статуи; выставку окровавленных халатов Чингисхана и выстроившиеся вдоль стен египетские мумии.
У витрин со старинными музыкальными инструментами Вийт невольно замедлил шаг.
– Ты что! – зашипел на него Фирс. – Пошли!
– Посмотри, диджериду́! – зашипел в свою очередь Ронислав Вакулович. – Австралийские аборигены играли на такой дудочке ещё до начала времён! Это единственный экземпляр во всей Европе!
Фирс стал подталкивать дедуктивиста.
– Потом! – настойчиво шептал он, поглядывая на Кутюка и Рымаря. – Вернёмся после дела! Идём!
Ему удалось сдвинуть Вийта с места, и тот, пусть и оглядываясь на заветную витрину, нехотя поплёлся дальше.
Они прошли через ворота из шумеро-аккадских чудовищ с телом быка, орлиными крыльями и человеческой головой, открыли неприметную дверь в стене и оказались в боковом коридоре.
Тут уже и Вийт услышал леденящие кровь звуки. Будто струи времени вырывались из топок тысячелетий… Ну или стенал от зубной боли крепкий зрелый мужчина.
У двери, из-за которой доносился вой, переминалась с ноги на ногу барышня в казённого вида тёмно-коричневом платье в пол.
– Франсуаза Понмаре, – кивнул на девушку Кутюк. – Она в музее секретарь – научные статьи да письма напечатать, чай подать, почту разнести…
– Воет, мычит и кричит, – пробормотала девица. Говорила она с милым французским акцентом.
Вийт с присущим ему человеколюбием мягко положил руку на плечо барышни, лишь случайно коснувшись пальцами её щеки у прикрытого длинными каштановыми локонами ушка.
– Не бойся, дитя, помощь уже пришла! – проговорил он успокаивающе.
Девушка, конечно, была ненамного младше Ронислава Вакуловича, но он ведь как-никак представлял здесь доблестную полицию!
– Чего это мне вдруг бояться! – проговорила Франсуаза. Она отодвинулась, высвобождаясь из-под руки сыщика. – В наш век прогресса, пара и железа женщины вполне способны сами управлять собственной жизнью! Свободно и неограниченно!
Вийт оторопел и невольно отступил от барышни на шаг.
– Вы социалистка? – пробормотал он. – Или из луддитов?
– А вы ретроградист? – ответствовала барышня. Акцент её несколько усилился. – Или из партии бояр-традиционалистов? Нас, кстати, не представили.
– Это сыскной надзиратель Вийт, – тут же отозвался Кутюк. – Тот самый!
– Для вас просто Ронислав, – галантно поклонился сыщик.
– «Сыскной надзиратель»? – пробормотала барышня. – Что есть «сыскной надзиратель»?
– Inspecteur de police criminelle[19], – отозвался Фирс, выходя из-за спин. – А я Татион Ренеевич Фирс, истопник природных князей Лодимирских и их младшей ветви в лице барона фон Вийт. Je suis heureux de vous rencontrer[20].
– Français?[21] – удивилась Франсуаза.
– Non, je suis désolé[22], – покачал головой Фирс. – Мой батюшка, Реней Тодосович Фирс, уроженец здешних мест, был вольным слушателем в Володимирском университете и преуспел, осмелюсь сказать, во многих науках и языках. Ввиду отсутствия средств он был вынужден оставить учёбу, но, по счастью, князь Лодимирский нанял его на службу в качестве гувернёра для сына, ныне monsieur inspecteur[23]…
Под пристальными взглядами двух молодых мужчин Франсуаза зарделась.
– Вы позволите вернуться к расследованию, господин Фирс? – ревниво воскликнул Вийт, оттирая от барышни слугу.
Девица смутилась ещё больше. Истопник отвернулся.
– Ну да, – вступил в разговор Кутюк, откашливаясь. – Ну да… Это кабинет профессора Гольштанского, – он указал на дверь, откуда доносились жуткие звуки. – За господином учёным, кстати, уже послали. Замок заперт, изнутри торчит ключ. Я осмотрел окна с улицы – они закрыты на внутренние шпингалеты. Шторы плотно задёрнуты, ничего не разглядеть. В кабинете нет камина и дымохода, отопление зимой осуществляется паром. Система, конечно, по случаю летнего времени отключена, это не она издаёт звуки.
– Вот как! – пробормотал Вийт и повернул голову к девушке: – Мадам Понмаре, происшествие обнаружено вами?
– Мадемуазель, – поправила та его. – Не мадам.
– Простите, мадемуазель…
– Но у меня есть жених! – вздёрнула подбородок Франсуаза. – И я его люблю. Да-да, господа! В наше время невиданных технических свершений честная девица вполне может признаться, что любит мужчину ещё до того, как вступит с ним в буржуазный брак!
Эпатированные Вийт и Фирс переглянулись.
– Я всегда являюсь на службу к восьми утра, – продолжала барышня, поняв, что её эскапада останется без ответа. – К приходу господ учёных я должна согреть бак с водой для чая, намолоть свежий кофе и разнести по кабинетам утреннюю почту. Когда я вошла в этот коридор, то услышала… – девица оглянулась на дверь, – услышала это…
– Ночные сторожа обычно не бывают в этой части здания, тут нет ценностей, – продолжил Кутюк.
Рымарь согласно затряс головой, но ничего, кроме «воет», не произнёс.
– Пока девица Понмаре с криком не прибежала на пост, о происшествии известно не было.
– Ни с какими криками я никуда не прибегала! – поморщила свой очаровательный носик Франсуаза. – Просто пришла и сказала…
Детектив сокрушённо покачал головой.
– Есть какие-нибудь мысли, что это? – спросил он у городового.
Тот пожал плечами.
– Ну что ж, – решительно рубанул Вийт. – Ломайте дверь!
– Ой! – пискнул ночной сторож музея и в ужасе бросился прочь.
– Ничего, мы потом его найдём, – небрежно сказал дедуктивист. – Ломайте!
Кутюк отошёл к противоположной стене, разогнался и грохнулся всем телом о дверь. Та дрогнула, но устояла. Вой, доносившийся изнутри, прекратился.
– Как интересно! – пробормотал сыскной надзиратель. Он пригнулся ухом к замку. В комнате было совершенно тихо. – Ломайте, Кутюк!
Городовой снова разогнался и врезался в дверь с такой силой, что Вийт невольно обеспокоился, не повредит ли полицейский себе плечо. Кости постового, впрочем, остались целыми. Раздался лишь треск дерева.
– Ещё! – воскликнула Франсуаза с азартом.
Кутюк повторил свой неистовый удар, и дверь, перекосившись, тяжело повалилась внутрь.
Все, подспудно ожидая, что из комнаты вырвется нечто ужасающее, невольно сделали шаг назад.
Дверной проём оставался пустым. Лишь пылинки плясали в воздухе. В кабинете было темно.
Кутюк разогнулся и вытер ладонью пот под фуражкой.
Вийт оглянулся на своего помощника. Тот немедленно развязал сумку с бесценной коллекцией оружия разнообразнейших систем, и сыщик тут же выхватил оттуда свой любимый пистолет. Конечно же, это был шкатулочный пистоль де Грибоваля калибра 17,1 мм. Под тяжестью трёхфунтового ствола мускулы на руке Вийта пружинисто напряглись.
19
Инспектор криминальной полиции (фр.).
20
Рад знакомству (фр.).
21
Француз (фр.).
22
Увы, нет (фр.).
23
Месье инспектор (фр.).