Страница 17 из 25
– Разбойники…
В горле чуть пересохло от досады. Зря положился на друга детства. Оксана – самая настоящая разбойница, о которой следует написать статью! Несмотря на свое жульничество, она сильно помогла, указав на связь камня Искандера с мавзолеем Аланского правителя. Следующим вечером я обязательно поработаю в этом направлении.
– Верно, верно. Про разбойников и их клады. Что еще всегда интересовало столицу? – согласилась Вера Степановна. – Кто, о чем, а лысый о расческе.
– Не понял…
– Не важно, пройдемте!
Вскоре меня усадили за широкий стол среди складских стеллажей. На полках пылились сотни коробок с бумагами. Пометки на стеллажных ярлыках записаны шифровками мест хранения, трудно понимаемыми работниками архива.
– Как таковой, отдельной картотеки по персонам у нас нет, – принялась за работу хранительница архива. – Поэтому придется листать рапорты и отчеты городских правоохранительных контор. С какого года начнем?
– Интересуют разбойники, приговоренные на казнь в 1863 году.
– Конкретное имя известно? – проходя мимо полок в поисках нужной коробки, архивариус делала пометки в свой блокнот.
– Известно о нем немного. Аль-Аль – возможно, это прозвище.
– Если это рядовой пьянчужка или рыночный вор, вряд ли что-то есть… – скептически вздохнула женщина и чихнула.
На столе напротив лежал толстый сшив и папочка с желтыми листами. На корешке сшива значилось: "Проекты зданий начала девятнадцатого века».
– Еще хочу узнать о судьбе фельдшера Ставропольского гарнизона того периода. Петр Александрович, его фамилия неизвестна.
– С этим проще, – вздохнула женщина, вновь помечая в своем блокноте.
Я не решился притронуться к бумагам на соседнем столе. Возможно, есть особый режим секретности, или трогать такие документы нужно в специальных перчатках и масках. Ожидание поисков Веры Степановны накручивало надеждой непременной находки истины. Нужно успокоиться и не волноваться. Постарался отвлечься на что-то иное.
Полки были градированы по годам записей и ведомствам. Глядя на макулатуру вековой давности, начинаешь понимать выражение о забытье истории.
– Часто приходится так что-то выискивать? – обратился к блуждающей среди полок работнице архива.
– Не очень. В последнее время больше для себя что-то ищу. Пишу одну историческую работу…
– Надеюсь, не смежную со мной? – вытянул шею, разглядывая, в какие дали ушла архивариус, в поисках нужных бумаг.
– Я затрагиваю временной период чуть раньше. В основном по архитектуре, – голос был сдавлен, будто она несла некую тяжесть. – Вот, нашла сводку городового за требуемый год. Если здесь не найдете, то не знаю…
– Вам помочь? – коробка у нее была объемистая, размером с те, в которых транспортируются пачки бумаги А4, сложенные в ряд по пять.
Ответом послужило волевое сдутие Верой нависшей над глазами челки и продолжение сосредоточенного шествия. Коробка бумаг, поставленная предо мной, была вовсе не пыльная, как представлялось ране.
В целом за содержанием архива чувствовались заботливые руки, грамотно расставляющие информацию по полочкам, с соблюдением определенного порядка хранения. Влажность, свет и наличие герметичности от пыли и грязи – важные атрибуты сохранности наследия предков.
– Пока ищите тут. Я над своей статьей поработаю за соседним столом, – указала рабочее место напротив Вера Степановна. – Если что-то понадобится, спрашивайте.
– Спасибо.
– Не думаю, что Вам понадобится помощь в работе с архивными материалами.
– Не хотел бы сильно злоупотреблять вашим доверием! – растерянно произнес я, пытаясь понять, откуда такое доверие мне, незнакомому человеку из занюханного московского журнала.
Одно дело, когда посылаются официальные письма с запросами от редакций. Естественно, работники архивов всегда рады попасть на страницы солидных журналов. Совсем другой случай – мое расследование. Полуофициальное, подкрепляемое телефонными звонками.
– Отчего ж, доверие заслуженное. Я читала Ваши работы.
– Вот как? – было большим откровением, что здесь, вдали от столичной жизни, кто-то знал о существовании моего журнала. И уж тем более, кто-то запомнил фамилию репортера не из первых полос.
– Да-да, после Вашего звонка с вопросом о написании репортажа, я посчитала нужным разузнать больше о причине такого интереса. Видите ли, не каждый день звонят из светских журналов именно мне. И тема необычная для выездной командировки. Значит, действительно есть важные факты для поисков. Вы знаете, в каком направлении копать.
– Совсем не так обстоят дела, – невольно покраснел, не желая заводить Веру Степановну в заблуждение. – если бы знал достаточно много по этому делу, то не сидел бы сейчас в архиве.
– И то верно. Гипотеза требует подтверждения. После своих умозаключений о цели вашего визита я решила разузнать больше о предполагаемом авторе расследования. Порылась в интернете и нашла некоторые Ваши статьи.
Я оторвался от листания предложенных исторических документов и замер.
– Вы находите мои статьи дельными? – закралась надежда на поддержку.
– Иначе бы я не дала вам согласие работать в моем архиве.
– Польщен! – выдавил с волнением.
– В частности, Ваша статья о Тартарии меня сильно впечатлила! –архивариус чуть наклонила голову, дабы лицезреть оппонента без призм очков.
– Тартария занимает все мои мысли! – воодушевился встречей с человеком, разделяющим схожие взгляды на существование огромного пласта неизученной истории древности. – Я считаю ту статью незавершенной. Еще много вопросов осталось.
– И Вы, непременно, найдете их. Я верю! В статье видно, как скрупулезно Вы работали с архивными материалами.
Резко свернул широко расплывшуюся улыбку. Упоминание об архивах было лишним. Она нарочно блефует? Для работы по Тартарии я не посещал таких архивов, как этот. Всю информацию брал из открытых интернет–источников.
– После прочтения статей сразу ясно – с древними манускриптами Вы работать способны. Поэтому и доверяю вам эти папки. Будьте внимательны и сосредоточены! – наставляла Вера, показывая своим карандашом на книги, лежащие у моего носа.
Можно расслабиться, она не блефует. Она действительно полагает, мной была проделана огромная работа в закрытых архивах Москвы.
– Благодарю! – от смущения опустил глаза к вековым текстам.
Вера Степановна принялась раскладывать свои записи на рабочем столе.
Я принялся листать хрупкие древние страницы. Впервые держу в руках подобное, и это беда. Наблюдал, как работают с тонкой старой бумагой по документальным фильмам, да приключениям голливудских кладоискателей.
Мы просидели в сосредоточении час или два. Я периодически уточнял какие-то пометки на полях архивных журналов. Она с серьезным видом, под лупой изучала старинные карты крепостной горы со схемами зданий.
– Где располагалась городская тюрьма в 1863 году? – поинтересовался я, закрыв очередной журнал.
– Ого! Можно сказать, Вы работаете параллельно со мной! – Вера Степановна потянулась, выгибая спину назад. – Я изучаю архитектуру зданий в начале девятнадцатого века и как раз недавно натыкалась на одну схему…
– Тюрьмы тоже представляет архитектурную ценность? – всегда считал, что архитектура больше любится историками в своих вензелях и красочности убранства зданий. Строение каталажки со статуями амуров или титанов, подпирающих колонны, казалось абсурдным.
– Все, что касается раннего становления города, представляет интерес! – женщина гордо подняла указательный палец вверх. – Тюрем было несколько, что обеспечивало пристанище шедшего через Ставрополь огромного трафика каторжников. Одна стояла на углу улиц Соборной и Казанской. Другая, или – следственная, находилась на Базарной площади. В восемнадцатом веке оба здания были одноэтажными и деревянными. А 1864 году построили каменный двухэтажный тюремный замок по типовому проекту, в центре города. Уже поздний момент для Вас?
– События шестьдесят третьего года… По моим сведениям, разбойник Аль-Аль содержался в некоем изоляторе при крепости.