Страница 29 из 57
То был хороший план. Да, точно. Для неуверенного в себе парнишки, выговаривающего даже не провокационные предложения очень осторожно и несмело, то был явно хороший план. Правда, одного он не учитывал: смотря тогда на руку, тянущуюся ко мне, я отчётливо понимал, что мне нужно будет совершить рывок и оттолкнуться земли — рискнуть всем, чтобы дотянуться.
— Давай уже! — прокричал Рональд, медленно соскальзывая по берегу.
Он был прав — нельзя было больше медлить. Вода уже была мне по глаза — цепляться руками я уже просто не мог, ноги скользили, а течение уносило всё дальше. Встав в позу для рывка, я совершил жалкий, по меркам обычных обстоятельств, выпад вперёд и, разгребая воду, рывком рванул к спасительной ладони. Секунда, другая…
— Есть! — услышал я из-за шума реки и ощутил на себе холодную, даже ледяную хватку. — Тащи давай!
— Я тебе сейчас, блядь, потащу! — натужено вымолвил Уэйн. — Командует так, будто весит всего двадцать фунтов!
Вцепившись крепче, я попытался встать ровно и медленно пойти вперёд, но меня всё время уносило, буквально подкидывая тело на верхний уровень воды и вертя его, словно оглушенную кильку.
— Не шевелись! — подтягивая к себе, прохрипел парень. — Хуже сделаешь!
Наверняка у него уже была такая ситуация, и не раз, ведь даже если исключить все те странности, что приключались с нами, то я бы всё равно не смог утверждать, что жизнь на Аляске была простой. Хотя… я ведь, наверняка, и десятой части от неё не видел. Вот уж действительно: чужак; турист.
В конце концов, буквально вытащив моё тело на берег, спасители, как один, повалились на пол. Ощутив под собой твёрдую почву, я, наконец, обрадовался тому, что смогу встать на ноги сам, но куда там — они меня просто не слушались. Там — на том маленьком островке, все мы напоминали троих рыбёшек, выброшенных на берег — просто валялись в грязи, дыша самым глубоким и сбитым ритмом.
А затем нас втроём пробрало на странный, очень измотанный смех. Несмело, по одному, но уже через минуту все мы смеялись, даже не видя на то причины. Человеческая природа не подразумевает длительного и сильного стресса, так что мозг всеми силами пытался найти повод сбавить давления. Вот так и получилось, что мы втроём, окружённые смертельно опасным туманом, духами на одном берегу и медведем-призраком на другом, лежали посреди небольшого островка спокойствия и, чуть не погибнув в реке, смеялись… Жизнь и вправду — странная штука.
— Эй! — раздался голос Сэма откуда-то севернее. — Как вы там?!
— Нормально! — то ли сорванным, то ли охрипшим голосом прокричал Рональд. — Но могли, суки, и помочь!
— Ага. А если бы я, побежав, упал со своей рукой? — эхом дошёл до нас голос Энтони. — Да и ты что… разуверился в себе, геолог?!
— Пошёл нахер!
Мы вновь рассмеялись, посматривая в сторону криков.
— Вы уже на берегу?!
— Нет! — откликнулся я, хотя крик и давался через боль в горле.
— Тогда давайте сюда! Мы на втором островке — проще будет пересечь берег от нас!
«Вот и отлично, — подумал тогда я, пытаясь подняться хотя бы на колени. — Выжил — нужно двигаться дальше. Тем более, что они уже…» — и дальше была словно пустота. Будто нить мысли, которую вёл, жадно оборвали у основания, забрав с собою клубок. Что-то было не так. Что-то точно было не так. Я оглянулся на Теккейта — ещё более бледного, чем раньше — и сразу всё понял: мы были на втором островке, а их было всего два. Поднявшись на ноги, я подбежал к берегу и, что было сил, закричал:
— Уходите оттуда! Бегите!
Но ответом мне были лишь тишина и шум реки. Убийственно громкий, перекрывающий всё шум. Они не могли того не слышать — слышали ведь все предыдущие мои слова, верно? Тогда почему же они молчали?
— Сэм, бегите оттуда! — повторил я, почти умоляя, но ответом вновь была тишина. — Сэм?!
Мир словно резко вернулся в свой рутинный ритм. Я стоял и смотрел вдаль, в бесцветную стену, омываемую снизу рекой, слышал только монотонный шум, но ощущение было, будто бы я находился в лифте и, закрыв глаза, всё ожидал, пока передо мною откроются двери, пока странно растянувшиеся резиной тросы наконец дотянут тот железный куб до моего этажа, пока секунды, проходящие перед открытыми глазами в мгновение ока, дойдут до конца своего жалкого существования. Всё тянулось медленно… Слишком медленно.
— Ты уверен, что острова всего два, парнишка? — очень тихо, очень неуверенно спросил Рон.
— Уверен, — так же прошептал Теккейт. — Быстрее поверил бы, что один из них затопило, чем третий насыпало.
Вдруг в том же направлении от нас раздался оглушительный всплеск, больше похожий на взрыв гранаты. Словно целый кит ударился о ту маленькую речушку брюхом и, протяжно да низко взвыв, затонул, растворившись в ней. На берег нашего островка начали накатываться небольшие волны, мало-помалу увеличиваясь в высоте.
— Сэм?!
Я вновь окликнул того в слабой надежде на невозможное и всё смотрел вперёд — в однотонную непроглядную гладь, надеялся увидеть что-то, сам не зная, что именно. Мысли были словно те волны — каждая следующая была страннее и пугающее предыдущей, но все они разбивались о берег реальности, на котором всё ещё было смертельно тихо.
Даже духи леса — те, что преследовали нас лишь в шаге расстояния, просто замерли на берегу, маяча своими головами над серой стеной. Они точно боялись того, что было в той реке, они точно знали — то была уже не их территория.
Я мало был знаком с мифологией инуитов или эскимосов в целом в то время — какие-то размытые и до жути стереотипные образы о людях, живущих в бараках и палатках из шкур животных, копошились в моём разуме, составляя причудливую картину чужой религии — той, где каждый зверь — божество, где каждое природное явление, каждое событие погоды — тоже божество. Чем меньше знает человек, тем больше богов себе он придумывает, а что ещё можно было подумать о религии людей, о её жестокой наполненности, если те люди могли, при надобности, заночевать в шкуре только что убитого животного?
В тот момент, когда последние волны добивали берег нашего клочка земли, я уже не надеялся ни на что. Испарившийся, исчезнувший в чёртовой грязной реке Сэм говорил мне только о том, что тот самый момент, озвучиваемый так же исчезнувшим Смитом, пришёл — у духов, у иллюзий, у кровавых чудовищ другого мира или извращённых образов моего собственного разума стало достаточно силы, достаточно воли, чтобы не просто идти за нами.
— Смотрите! — вдруг вскрикнул Рональд, указав прямо перед собой. — Видите?!
Я развернул свой взгляд чуть левее источника шума и увидел, как по течению медленно плыло что-то грузное. Стремительно уносимое вниз на юг, оно абсолютно никак не шевелилось, а пелена над рекой всё никак не позволяла разглядеть это лучше. «Дух? — промелькнула у меня мысль. — Это и есть то самое чудовище?».
Но вдруг я услышал всплеск рядом с собой. Не прошло и мгновения, как перед моим остолбеневшим взглядом появился Теккейт, быстро и одновременно осторожно идущий навстречу плывущему нечто.
— Помогите! — прокричал он нам. — Хватит пялиться уже!
«Помогите?! А в чём помочь? Неужели он настолько сошёл с ума, что хочет умереть?!» — но всё же, повинуясь какому-то нелепому инстинкту, я поднялся на ноги и уже был готов ступить в воду.
— Да ну нахер! — поразился вдруг Уэйн. — Реально?! Блядь!
Уставившись вперёд, он ухватил меня за плечо и широким прыжком рванул в воду. Что они все видели? Что такого было в том уродливом, пугающем силуэте, чего не видел я?! До последнего момента — пока мы не встали втроём в шеренгу, перекрывая часть реки — я был уверен в том, что на нас плывёт порождение чужеродной бездны, что моя жизнь, как и осмысленное существование в этом мире, закончатся именно так — от руки непостижимого и непринятого мною нечто, но… Я ошибался.
Как по щелчку пальцев, как по чьей-то странной уличной магии, за которую просят, обычно, не больше двух долларов, я начал видеть — странные контуры складывались в закономерности телосложения, причудливые формы и узоры обретали смысл и ясность — за какие-то доли секунды я смог переменить и осознать мысль, что на нас плыло вовсе не чудовище — на нас плыл оглушённый Энтони Смит.