Страница 14 из 57
— Всё в порядке, Дэн? — осторожно спросил я того.
— Вам нужно будет пройти с ним, — указал он на старика.
— В чём, блин, дело, Даниель?
— С ним, — вновь повторил он.
— Юный и глупый Даниель, — Амарук не двигался с места и не поднимал головы, всё больше и больше походя на ожившую мумию, — уверовал. Увидел. Увидел и поверил в то, что вы все видели, во что вы все верили, но так боялись признаться. Если вы и вправду хотите пойти в Обитель — вам придётся пройти со мной. Придётся пройти ритуал, что избавит вас от вашей наивности. Так что…
— Да? А если мы не захотим принимать этот религиозный бред?
Тот остановился и, смотря на Энтони, какое-то время молчал. Хотелось бы пошутить о том, что в любом другом штате Смита упекли бы уже за оскорбление чувств верующих и забанили в Твиттере, но атмосфера явно была не для шутки. Одно дело иметь своё мнение — в этом нет ничего плохого. Другое — вызывать им конфликты — такого делать нельзя. Жизнь, как и политика — это игра в лесть с выгодой для себя.
— Ты считаешь то, от чего ты бежал не так давно, бредом, чужак? — в тоне голоса появилось явное раздражение.
— Верно. Я могу поверить в израненного вами же медведя и в то, что у кого-то была слишком тонка кишка его добить, но не в ваши ритуалы. Знаешь, как я стал атеистом, старик? Я прочёл Библию, — голос того был абсолютно спокойным, хотя он тоже понимал, что что-то было не так. — И больше, чем лицемеров и идиотов, я ненавижу людей, прикрывающихся за догмами, за религией. Вы мне отвратительны. А ситуация у вас здесь явно не для плясок с бубном. Вот, что я тебе скажу: мы сейчас просто пойдём к нужной нам пещере, задокументируем всё и уберёмся отсюда, чтобы ты мог проводить свои свистопляски в гордом одиночестве, как и многие декады раньше. Что ты на это скажешь? Что сделаешь, а?
В тот момент он поднял руку и легонько ударил Даниеля по плечу. Ничего не произошло. Он оглянулся назад в туман, и хлопок повторился с большей агрессией, а уже ровно через мгновение послышался свист, а ещё через одно в ноге нашего проводника торчала стрела.
— Оставаться на местах!
Он очень быстрым для старика движением вынул кривой нож из-за пояса и приставил Дэну к горлу. Через несколько секунд из тумана показался рыжий и очень бледный парнишка, держащий наготове деревянный длинный лук.
— Что же я сделаю?.. — повторил он вопрос и, наконец, поднял голову. — Я буду настаивать.
========== Глава 4. Анимизм Воплощённый ==========
— Какого хрена?!
Сэм почти подпрыгнул со стула, откинув тот в сторону, и уже было рванул к Даниелю.
— Ч-ш-ш-ш, — Амарук лишь ещё сильнее вдавил нож в горло нашему проводнику. — Сказано было: не дёргаться.
Дэн, стиснув зубы и прокусив губу, всё пытался посмотреть на своё простреленное колено. Не хотел бы я даже представлять, что за боль он испытывал, но я знал о подобной слишком хорошо.
Учёных парализовало — замерев в остолбенении, они уставились на инуитов дикими, полными непонимания и отчаяния взглядами. Их можно было понять — ситуация из спокойной резко превратилась в ту, к коей не привык обычный человек: их лишили зоны комфорта, сузив её до минимума, их заставили подчиняться против воли, забрав все свободы, их инстинкты внушали им страх, повторяя, что ради безопасности нужно просто сорваться и бежать прочь. Да, их точно можно было понять.
Пока не появился лучник, у меня даже была мысль о том, чтобы бросить кувшинчик с травами в голову нашему не умалишённому шаману и поскорее захлопнуть дверь. Но кроме того, что времени, чтобы сделать это, так и не хватило, это было бы чистой воды самоубийством — быть окруженным в деревне вдали от цивилизации. Хотя… Кто мог знать, было ли самоубийством не сделать так?
Из тени тумана спустя несколько секунд показался и сам чёртов стрелок — рыжий, высокий и белый как само молоко парнишка лет двадцати, широта чьих бёдер явно говорила о наличии какой-то болезни, стёршейся из моей памяти. Взглянув на нас широко открытыми голубыми глазами, он замер, как те же учёные, и уставился прямиком на Сэма, всё ещё стоящего наготове.
— Теккейт, — приказным тоном обратился старик, — возьми самого воинствующего из чужаков под нож. Я возьму его, — указал он лезвием прямо на меня.
— А что остальные?
— А остальные… потащат предателя.
Как только Сэм подошёл с поднятыми руками к рыжему, тот приставил ему к горлу небольшой охотничий нож, а старик бросил нашего проводника прямо на учёных. Остриё стрелы сломалось при падении, Дэн завыл.
— Берите это животное и идите вперёд. Можете нести его вдвоём, можете — втроём. Если будете идти нарочито медленно, или один из вас окажется таким же подлым лисом, как этот сучий сын — умрут все. Ты, молчаливый чужак, пойдёшь со мной. Правила про медлительность и побег тебя тоже касаются.
Подняв руки, я, смотря прямо на врага, осторожно пошёл вперёд. Чёртов старик. Чёртов сын старика. Нужно было попробовать идею с вазой. Попробовать что-нибудь другое. Попробовать, чёрт побери, хоть что-то, чтобы не оказаться бараном на бойне, к голове которого невинно приставяли пистолет со стержнем, и, нашёптывая ласковые слова, нажимали спусковой крючок. Но нет. Но, блядь, конечно, нет…
Дверь отворилась, туман тут же ударил в нос свежестью и влагой. На дворе уже давным-давно потемнело. Силуэты треугольных крыш смешались с верхушками гор в темноте, высокие деревья стали вытянутыми, извращёнными воображением чудовищами, пытающимися съесть луну, и лишь фигуры редких людей — убийц, мелькающих в дымке, никак не изменились.
— А если… — заговорил испуганным шёпотом лучник. — А если они не одобрят всего этого, пап?
— Ступай смело, юный Теккейт. Если в твоём сердце, в тебе самом будет искреннее желание — они одобрят, — но сам старик тоже не горел желанием двигаться.
— Дохрена ты выёбисто говоришь для того, кто стоит на месте, — Рональд, в одиночку держащий под руку Даниеля, вышел из домика.
— Лучше закрой свой рот, чужак, а не то…
— Не то что? Твой грёбаный сынуля и мне колено пробьёт? Что вам от нас нужно, а?!
Амарук, резко повернув корпус, приставил нож прямо к горлу геолога и, посмотрев на того со всей возможной для прожившего жизнь отшельника ненавистью, произнёс:
— Чтобы вы молчали и шли вперёд.
С лица Рональда не спадала улыбка, больше похожая на оскал. Он пытался бороться, пытался казаться более сильным, нежели был на самом деле. Ему это удавалось.
— Давай пустим его вперёд, пап. Добрые намерения, плохие намерения — ты видел, что они сделали с Инуком.
— Инук теперь у Агуты.
— И что?! Ты видел, чтобы хоть кто-нибудь вернулся вместо него?! Как ты вообще можешь так говорить, когда речь идёт о!..
— Ладно! Ладно… Но вперёд пойдёшь ты, — после этих слов я почувствовал, как остриё лезвия ткнуло меня в спину через куртку. — Если захочешь увидеть свою команду живой — не побежишь.
— Почему ты вдруг решил?.. Чего мне?..
— Вперёд, — остриё ткнуло меня ещё больнее. — Не заставляй смерть дожидаться.
Другого не оставалось — пришлось идти вперёд. Через страх… Нет, даже хуже — через незнание собственного врага. Человек, пробивший собственному собрату ногу стрелой, не стал бы бояться другого человека. По крайней мере, если бы тот был один. Так что это было?.. Медведь? Что похуже?
Я неспешно и осторожно зашагал к церкви — туда, куда кивком указал мне Амарук. Ступая так, будто в земле были закопаны мины, оглядываясь, будто в каждом доме была засада, а на каждом дереве был снайпер, внюхиваясь и вслушиваясь, будто по многоквартирному дому пустили газ, а я собирался дать смерти прикурить. Чего мог бояться такой, как Амарук? Чего мог опасаться?
«Хуже гибели только ожидание гибели», — сказал как-то какой-то мудрый и, по-видимому, живучий сукин сын. Он был прав. В тот момент, когда мой бок царапало лезвие, мой взгляд лишь искал, за что бы ухватиться — где же должно было произойти то самое изменение, влекущее за собой опасность? Но ничего не происходило. Деревья всё так же трещали своими ветвями, в домах, кажущихся пустыми, всё так же не горел свет, а ещё были люди, всё так же бродящие вокруг.