Страница 14 из 55
. Она говорила по-французски, как школьница, и по-русски, как крестьянка.
И все же в целом ее беспокоила не девушка. Это были мужчины, которые предшествовали ей.
Двое из них в длинных твидовых пальто, волосы вдоль ушей и шеи плохо подстрижены. Они пришли за день до ее приезда, всегда держа руки в карманах, как поступают мужчины, когда им есть что скрывать. Они сказали, что хотели осмотреть больницу. Они представляли богатого промышленника, который должен был нанести визит и которому потребовались бы лучшие условия проживания, особенно уединение. Они выбрали Сен-Дени из-за этого. Он был немец, этот их хозяин, и находился под большим давлением, но не немец, которым они искалечили язык святого Августина. Это было что-то более гортанное, происходящее дальше на восток.
У одного из них под пальто был пистолет. Она заметила это, когда он потянулся за блокнотом для заметок: маленькое угольно-черное оружие, сверкавшее на солнце. Именно тогда она знала, что они придут снова, убийцы, которые убивали из-за денег, страны или какого-то другого ложного бога, и она знала, что больше не сможет бороться с ними. Она была слишком старой; она слишком привыкла к миру.
Пара фар осветила стену крохотной часовни. Кто это мог быть в такой час? - подумала она. Затем сердце ее старой монахини начало бешено биться в груди. Это были они! Девушка была здесь меньше суток, а они уже здесь! Она схватилась за спинку скамьи и с трудом поднялась на ноги. Она должна их остановить! Она должна запереть дверь!
* * *
Синтия Барнс смотрела, как фары разбегаются по стене. Ник! подумала она взволнованно.
Она натянула халат и скользнула в инвалидное кресло. Пора ему вернуться. У нее был список жалоб на это место размером с вашу руку, начиная с той седой старой монахини, которая приставала к ней днем и ночью, и ему придется выслушать каждую из них.
Она подкатилась к окну, когда машина с треском остановилась на гравийном дворе внизу. Звук заставил ее остановиться. Это не был звук, издаваемый автомобилем, который неторопливо звонит. В этом была срочность, которая ей не нравилась. Это сигнализировало об опасности.
Две пары шагов, одна к двери, другая - по дороге. Вокруг спины? она думала. Почему Ник посылает кого-то прикрыть спину?
На стене появилась вторая пара фар, когда она услышала настойчивый стук человека в дверь. Сердце ее забилось в рот. Это был вовсе не Ник! Ловушка с наживкой сработала слишком рано. Слишком рано.
Монахиня у двери велела мужчине уйти. Все спали. Мужчина прорычал что-то по-русски, слишком невнятное, чтобы его слышать.
Синтия перекатилась к тумбочке, взяла пачку «Бенсон и Хеджес», вытащила одну и зажгла ее. Что ей было делать? Подождите?
Невозможность успешно выдать себя за чью-то дочь внезапно пришла ей в голову, вместе со всем, что она знала о Кобелеве, его безжалостности, его диким непредсказуемым нравом ... Сигарета начала неудержимо трястись.
В дверь послышался мягкий стук. «Мадемуазель, мадемуазель», - хриплым шепотом послышался женский голос.
"Это кто?"
«Сестра Мария-Тереза».
«Заходи. Заходи».
В комнату вошла старая монахиня. «Они пришли», - строго объявила она.
"Кто?"
«От кого бы вы ни убегали. Они догнали вас, и вы должны идти тихо. У нас не может быть насилия в клинике. У нас есть другие пациенты, о которых нужно думать».
"Я просила у вас защиты?" - холодно спросила Синтия.
«Нет, вы этого не сделали. Но, тем не менее, мы хотим, чтобы эти люди покинули территорию как можно скорее. Я помогу вам собрать ваши вещи». Она повернулась и начала медленно вытаскивать одежду из комода.
«Вы имеете в виду, что передали бы меня им, даже если бы знали, что они намерены убить меня?» - недоверчиво спросила Синтия.
«Это не касается меня или клиники. Внешняя жизнь наших пациентов - их личное дело. Бывают моменты, когда даже сестра Церкви должна смотреть в другую сторону».
«Большое спасибо», - пробормотала Синтия, вдыхая то, что осталось от ее сигареты.
Суматоха у входной двери утихла. Теперь по мраморной лестнице, ведущей на третий этаж, раздались слишком многочисленные шаги, чтобы их сосчитать.
«Что, если бы я сказал тебе, что они собираются убить меня?»
Старуха остановилась и на мгновение замерла со стопкой нижнего белья в руке. «Я бы не хотел знать». Она уронила одежду, затем наклонилась и вытащила самый нижний ящик.
«С ними мужчина. Русский. Человек, который хочет возглавить их тайную полицию. Он убил немало в свое время, и я уверен, что он без колебаний убьет меня».
Женщина снова остановилась, на этот раз более коротко. "Это не
моя забота, - решительно сказала она.
«У меня есть друзья, которые собирались защитить меня. Они вернутся. Вы должны им сказать».
Старуха покачала головой. «Я не могу. Вы не должны спрашивать меня».
В холле раздались шаги.
«Черт возьми, старушка, они не оставили мне оружия».
Старая монахиня бросила последнюю одежду на кровать и посмотрела на Синтию. Затем ее глаза смягчились, а губы сжались в массу морщин, как будто она что-то взвешивала в своем уме. Громкий стук в дверь заставил ее подпрыгнуть.
«Ты моя единственная надежда», - прошептала Синтия, пока старуха пыталась открыть дверь через комнату.