Я и моя Тень. Смерть для бессмертных.

Глава 2. Молотом по наковальне

В известной на все тринадцать королевств кузнице идет слаженная работа. Молоты дружно стучат по наковальням, раскаленный металл приобретает желаемую форму и затем отправляется в ледяную воду, вызывая обильное испарение, сопровождающееся характерным звуком.

Около двух десятков молодых парней, мечтающих перенять все тайны прославившегося мастера, ежедневно выполняют здесь свою работу, за которую им, между прочим, еще и платят. Начало дня не отличалось от всех других. Мастер явился, объяснил пару новых для учеников моментов, кое-чего показал, а затем раздал указания. Все их поделки продавались по весьма неплохой цене. Их учитель забирал себе их часть в качестве оплаты за обучение и материал, но все остальное оставалось им.

Многие из юношей (большая часть) были и вовсе из других городов, а некоторые и юношами не были – пришли, чтобы работать под эгидой известного кузнеца, да еще и научиться кое-чему новому. Но все они, все девятнадцать человек, пали ниц, когда в кузню вошел не менее известный в Айронхолле мужчина – граф Дракула.

- Продолжайте работу, - негромко приказал он, направляясь вглубь кузницы, туда, где творил самый главный кузнец, владелец сего заведения.

И он, выполнив очередной удар по раскаленному клинку, поднимает взгляд на незваного гостя. Недовольно вздыхает и совершает еще один удар. Когда лорд города приближается на довольно близкое расстояние, кузнец первым начинает разговор:

- А… Ваше графшество, - сказано без особого энтузиазма, - давненько не виделись. Простите, что руку не протягиваю – боюсь замарать Ваши дорогущие перчаточки.

- Нет времени на остроумные пререкания, Бруно.

- У тебя никогда его нет, - Морфи улыбается, опуская клинок в ванну, наполненную водой. – Если ты по делу, то приступай.

Бруно Морфи, известный ныне как один из самых искусных кузнецов в Тринадцати королевствах (а некоторые считают его первым в этом деле), был высоким и мускулистым мужчиной. Фигура, достойная самого настоящего атлета, была красноречивее любых слов и с легкостью выдавала если не рыцаря, то кузнеца уж точно. К слову, Бруно успел побывать и тем, и другим.

- Эльза жива, - двух слов иногда бывает достаточно, чтобы полностью изменить и выражение лица собеседника, и тон его голоса, и даже его внутреннее эмоциональное состояние. И конкретно эти два слова заставили Бруно не на шутку испугаться… но не за себя.

- Как? Она же в прах рассыпалась… Кара её прям испепелила!

- Как я понял, она не умерла. Переродилась, или что-то вроде того, - Маркус покручивает свою трость, выдавая небольшое напряжение. Возможно, из-за новости про Эльзу, а может быть и из-за самого Бруно.

- Что теперь? – Бруно спускается вниз. Все это время он находился на небольшом возвышении типа платформы или сцены, на которую вели ровно семь ступенек. Сейчас же он стоит рядом с бывшим другом.

- Пока будем жить, как жили, но готовимся к нападению. Мы убили всех, кого она послала, но, бьюсь об заклад, это просто свиньи, посланные на убой.

Бруно совершает незначительный кивок.

- Легко людей убивать стало, а, Маркус? Убили всех, - Бруно усмехается. – Словно о животных сказал. Правильный ты себе псевдоним взял. Еще на кол сажать начни.

- И начну, - холодно парирует Спенсер. – Чтобы прихвостни Эльзы видели, что бывает с теми, кто приходит в Айронхолл с войной.

Бруно снова кивает, затем облизывает пересохшие губы. Все это время он смотрит себе под ноги, а вернее – под ноги Маркуса. В то место, куда упирается кончик его трости.

- Потому я и ушел. Ты стал монстром.

И Бруно разворачивается, чтобы уйти к своему рабочему месту.

- Из-за этого? А я думал, из-за Эбигейл.

Бруно снова смотрит на Маркуса, раздумывая, стоит ли поддержать эту тему, или нет. Развивать ее – все равно что подливать масла в огонь. Но он не сдерживается.

- И из-за нее тоже. Не мог я больше сражаться бок о бок с тем, кто бросил свою жену лишь оттого, что та потеряла ребенка.

- Потеряла ребенка?! – Маркус взрывается. На мгновение вся кузница погружается в абсолютную тьму – гаснут все огни, свечи, лампы. Даже в жаровнях огни пропадают. Но лишь на мгновение. А затем все появляется вновь.

Граф стоит с закрытыми глазами, совершает глубокий вдох. Очень медленно. Задерживает дыхание. Стоит так несколько секунд, и лишь затем выдыхает.

Теперь открывает глаза.

- Я расстался с ней не потому, что она не смогла мне родить, - очень спокойно произносит нарекший себя Дракулой человек. – А потому, что Кара с трудом спасла ее. Сказала, что плод практически ее убил. Если бы не Кара и ее магия, Бруно… она была бы мертва. Думаешь, она не забеременела бы вновь? И какова вероятность, что плод не убил бы ее во второй раз? И даже если не беременеть совсем... что это за жизнь? Для девушки. Она мечтала выйти замуж, нарожать кучу детишек. Жить счастливо со своей семьей. А какую семью... могу дать я? Я уже и сам не считаю, что являюсь человеком... и порою не могу себя сдержать. Что за жизнь... я мог ей подарить? Я любил ее, Бруно. И лучшее, что я могу для нее сделать - это отпустить. Даже продолжая любить.

Бруно опускает глаза.

- Ты никогда не говорил мне этого, - кузнец глотает ком, подступивший к горлу.

- А ты никогда не спрашивал. Просто объявил, что уходишь.

- Ей было тяжело. Я просто поддерживал ее после того, как ты ее бросил.

- И потрахивал заодно, - Маркус хладнокровен. Ни один мускул на его лице не вздрагивает, пока он ведет эту беседу.

- Ты первым начал ей изменять.

- Это не твое дело, Бруно. И я пришел не за тем, чтобы обсуждать давно забытые годы.

- Если ты действительно оставил Эбби из-за того, что не хотел сделать ее несчастной... - не унимается Бруно, - то зачем тогда женился на Эльрикель? Или ее не жалко? Ее чувства... тебя совсем не волнуют?

- Эльрикель – гомункул. Она не может иметь детей. Не может иметь семью. Она и не человек вовсе.

Морфи поражается, насколько бесстрастным остается Маркус, говоря все это.

- Скоро может начаться война, - граф по-прежнему предельно спокоен. – И я бы не отказался от возвращения своего полководца.

Бруно отрицательно качает головой.