Кяризы

Прапорщик собрался было уходить, но вдруг спохватился и, понизив голос, сказал:

– С вами тут Богдан хочет пообщаться, сам постеснялся, вот меня и попросил. Позвать?

Я присел на пустой ящик из-под патронов и достал сигареты. Прикурив, посмотрел на техника:

– Слушай, Паша, я, что, людей пугаю?

Тот слегка ехидно ухмыльнулся:

– Как вам сказать? Шучу… Просто Богдан парень скромный, ему и впрямь неудобно.

– Ладно, зови. Пообщаемся, время есть.

Водитель возник как бы ниоткуда. Сильно смущаясь, он переминался с ноги на ногу и не знал куда спрятать натруженные кисти рук.

Кивнув подбородком на валяющийся рядом ящик, я протянул парню пачку сигарет:

– Садись Богдан, закуривай, не стесняйся.

Тот осторожно вытащил сигарету из пачки и также осторожно присел на ящик. Я протянул ему зажжённую спичку:

– Видишь, сколько «мебели» нам десантники оставили? Рассказывай, что стряслось?

Было видно, что ему трудно начать разговор, но всё-таки он решился:

–Товарищ капитан, – парень смутился ещё больше и неожиданно для самого себя, ни к месту брякнул, – разрешите обратиться?

Я со всей серьёзностью взглянул на сержанта:

– Хватит, а, Богдан? Не надо ходить вокруг, да около… Давай по-мужски.

Тот обречённо кивнул головой:

– Товарищ капитан, вы и в самом деле меня замените и на другую машину переведёте?

Чуть было, не упав с ящика, я с недоумением взглянул на водителя:

– С чего ты взял? Что за хрень?

– Мне Лёшка-медик сказал, что вы замполиту приказали подобрать мне замену.

От возмущения я на несколько секунд потерял дар речи. Сделав для успокоения хороший вдох, я ответил:

– Знаешь, Богдан, мне кажется, что мужики не должны опускаться до сплетен и вранья. Давай сделаем так: мы с тобой не будем устраивать разборки, ни с замполитом, ни с доктором, и ты просто поверишь мне на слово… Так вот, я считаю тебя отличным водителем и порядочным человеком. У меня даже в мыслях не было тебя менять. Мне кажется, что и прежний ротный тебя уважал, не зря же он тебе «сержанта» присвоил. Договорились?

Скоротечные сумерки не смогли скрыть счастливый блеск в глазах паренька. Богдан аккуратно затушил сигарету и радостным голосом ответил:

– Договорились. Я вас не подведу товарищ капитан. А насчёт звания… Когда ротный обмывал замену, ну, ещё до вашего прибытия, он во хмелю мне лычки и вручил, без приказа. Я не хотел нашивать, но Пал Михалыч сказал, что когда новый ротный приедет, то он с вами решит этот вопрос. – Поднявшись с ящика, «сержант» продолжил повеселевшим голосом. – Разрешите идти?

Я кивнул головой:

– Ступай. Готовь наш агрегат.

Увидев, что водитель направился в сторону бэтээра, ко мне подбежал связист и протянул гарнитуру:

– Товарищ капитан, вас комбат, «Марс» вызывает…

– Давно? – вопрос по идее был нелепым, но я задал его автоматически и не ошибся. Солдат боязливо пожал плечами:

– Минуты две уже…

– Так, какого чёрта? – я надел телефоны на уши и нажал на тангенту:

– «Марс», я – «Весна». Как слышишь меня? Приём!

Прибыв в бригаду, я не мог не отметить высокою дисциплину переговоров по средствам связи. Режим радиомолчания соблюдался очень строго, а в ходе радиообмена все абоненты пользовались исключительно таблицами и числовой кодировкой. Общаться открытым текстом изредка позволял себе бригадир, да и то, в лишь экстраординарных случаях. Я понимал, что сильно проштрафился, позволив себе уединиться от связиста, но я никак не ожидал от комбата такой бурной реакции: поток хорошего русского мата буквально обрушился на меня сразу, после вполне себе цензурной фразы «слышу хорошо». Высказав всё, что он думает о моём отсутствии в эфире, и дав моему проступку вполне заслуженное определение, командир успокоился и закончил уже довольно спокойно:

– Сейчас к тебе наливняки подойдут. Долго не возитесь там… И ещё, не шучу: увижу без станции на горбу, привлеку к партотвественности. Как понял?

Что мне оставалось делать? Я кивнул сам себе головой в знак согласия с начальством и буркнул в эфир:

– Понял и принял.

Подняв глаза на связиста, я вдруг увидел на его лице чуть кривоватую улыбку. «А ведь он опытный радист, – мысль молнией пронеслась в голове, – почему сразу не подошёл? Тоже проверяет и ждёт моей реакции? Ладно, разберёмся». Встав с места, я с безразличным видом протянул к связисту руку:

– Давай, помоги надеть радиостанцию, – я говорил нарочито спокойно, без эмоций, – комбат прав! Накосячил я… А командир без связи, всё одно, как жеребец без яиц. Спасибо.

Попрыгав на месте чтобы, станция «нашла» своё место на спине, я снова взглянул на бойца. Тот явно не ожидал от меня такой реакции. Не услышав ни слова упрёка, он растеряно пробормотал несколько бессвязных фраз:

– Товарищ капитан… Это как, это? Она же почти пятнадцать кило весит… Как вы… А мне теперь куда?

Я, сделав вид, что с трудом вспоминаю его имя, деловито сообщил своё решение:

– Тебя ведь Владимиром зовут, так ведь? – увидев утвердительный кивок собеседника, продолжил, – иди в третий взвод, там у лейтенанта Зайкина вакансия есть, стрелка. Вот там и служить дальше будешь. Хорошая должность, настоящая, «пехотная». Дуй, не теряй время.

– Ты, чего это? – замполит подошёл сзади и его вопрос прозвучал для меня неожиданно, – рацию надел… Старшина подъехал, кухню привёз и бензовозы. Сейчас харчи по взводам распределяет. Я там, у ПХД, штаб организовал. Пойдём?

– Пойдём. Действительно, что-то есть захотелось, да и по старшине Ковалёнку соскучился, целый день, почитай, с Виктором Романычем не общались.

Старший прапорщик искренне обрадовался. Увидев меня, он даже распахнул руки, как для объятия, но спохватившись, приложил кисть к головному убору и, подобрав живот, бодрым голосом отрапортовал:

– Здравия желаю, товарищ капитан! Личный состав накормлен. – Опустив руку, он пожал протянутую ладонь и уже обычным голосом добавил. – Наливняки я технику передал. Пашка сейчас броники заправляет.

Я кивнул головой:

– Спасибо, Виктор Романович! Уважил… что на обед-ужин привёз?

Старшина, заподозрив подвох, виновато опустил глаза:

– Да, с обедом неловко получилось… Не удалось покормить…

Я поспешил успокоить служаку:

– При чём тут вы? Привалов-то не было, иначе в район ко времени не поспели. Думаю, не впервой, совмещать? Обеды и ужины.

Ковалёнок согласно покивал:

– Не впервой, ваша правда. Вот только с таким «невпервоем», и язву нажить можно, – старшина вдруг засуетился, – я там стол накрыл для комсостава, они уже ужинают, проходите, присоединяйтесь.

Мы с замполитом одновременно повернули головы в сторону, куда указывал старшина. Там, под растянутой массетью, стоял солдатский обеденный стол, освещённый керосиновой лампой. В уютном закутке сидели командиры взводов, в голове стола в прямом смысле восседал старший лейтенант Печенегов, Виктор Александрович, мой заместитель. Замполит неодобрительно заметил:

– Смотри-ка, командир, Витёк, никак власть твою узурпировать хочет!

С прибытием в роту замполита, у них с Виктором установились, если не антагонистические, то, наверняка, отношения лёгкого соперничества, выражающиеся в постоянных подколках и насмешках друг над другом. Впрочем, их шутовские перебранки не шли во вред службе и, потому, я вполне резонно закрывал на это глаза. В конце концов, парни сами должны определиться «кто» из них, «кто». Не детский сад …

Мы вошли под навес маскировочной сети и за столом возникла неловкая пауза: кто-то из взводных, вспомнив о субординации, попытался приподняться с места, кто-то, напротив, уткнул глаза в тарелку, и лишь заместитель, безо всякого смущения, продолжал орудовать ложкой. «Что за напасть? – вяло подумалось мне, – и «эти» ждут моей реакции. Интересно, какой? Пацаны, что с них взять?». Мне очень не хотелось именно сейчас заниматься вопросами поддержания авторитета, тем более что, на мой взгляд, эти попытки выглядели бы и смешными, и неуместными одновременно. Кивнув на свободные места у края скамьи, я громко сказал: