Страница 2 из 36
Полгода назад…
- Опять, Василькова? – раздраженный голос завибрировал над ухом, вытянув меня из сладкой неги.
Ничего не поняла, ведь только что я босиком порхала по пушистой сочной траве, навстречу ветру, свободе. Одна на огромном холме, взбегая вверх и касаясь руками облаков, нежно-сиреневых, словно мотки сахарной ваты.
- Василькова! А ну встать! – кто-то рявкнул мне прямо в ухо, и я испуганно подпрыгнула, начав нелепо озираться и вытирать слюну с подбородка. Опять уснула!
И сон был хоть и фантастическим, но ощущался, как реальность. Уплыла на край света!
- В-Виктор Александрович… - пробормотала под смешки других девушек, боясь взглянуть ему в глаза.
Вот всегда боялась, столько в них презрения и снисходительности, словно его невероятно бесит вкладывать в наши головы азы устройства самолета и принципы полета.
Но поговаривают, что так и есть. Несколько месяцев назад Виктор Александрович сломал ногу, неудачно покатавшись на лыжах. Теперь, вместо того, что управлять воздушным судном и экипажем в небе, командир вынужден заниматься с желторотыми птенцами в авиаколледже. И направили его не юных пилотов обучать, а преподавать принципы полета начинающим стюардессам. То еще счастье для нашего инструктора.
Я не единственная, кто туго понимал предмет, но единственная, кто умудрялся уже в третий раз заснуть на его уроке. Просто вчера я досматривала сериал-триллер, еще полночи лежала в напряжении, пытаясь уснуть. А в прошлый раз мы с девчонками ходили в новый клуб, немного расслабиться и отдохнуть. А до этого… Не помню уже, но наверняка, такая же уважительная причина, как и эти.
Вкупе с этим, Виктор Александрович рассказывал так заунывно и нудно, что голова сама тянулась к спасительной прохладе парты. За окном жаркое лето, а мы сидим в пыльном кабинете авиаколледжа, слушаем абсолютно неинтересную лекцию про то, как устроен двигатель.
Зачем это мне? Ради общего образования и понимания всего? Наверное. С позитивными аффирмациями я каждый раз настраивалась на его занятия, и каждый раз полнейший провал.
- Василькова! Вы вообще здесь, с нами? Или совсем у вас крыша уехала? Вы как комиссию прошли? Купили?!
Девочки помалкивали, боялись даже пошевелиться. Про характер нашего инструктора можно легенды слагать.
Рискнула взглянуть ему в глаза и тут же замерла. Лучше бы этого не делала. Одним своим взглядом темных глаз Виктор Александрович Северов готов уничтожить меня, как червяка под ногами.
- Все блаженные, сонные, тупые и убогие не получат зачет по-моему предмету, – злорадно пообещал добрый учитель, пока я заливалась краской. Естественно, по его мнению, я призер в каждой из этих категорий.
- Я…
- Вы? – вкрадчиво спросил, наклонившись. Со своего места я чувствовала его запах. Терпкий, мужественный и… абсолютно далекий, в какой-то параллельной от моей плоскости.
- Я… - Боже, ну почему в его присутствии мне так трудно сказать полноценную фразу?! Я только и делала, что мычала и производила впечатление человека, сильно отстающего в развитии.
- Остаетесь после занятия! – зычно бросил и вернулся к предмету. – Пишем дальше: Топливная система – группа емкостей для хранения запаса жидкого топлива на борту летательного аппарата…
С усилием подавив зевок, села на место. Он тут же коршуном обернулся, при звуке шлепка моей задницы об поверхность стула.
- Я разрешил вам садиться? – еле слышно произнес, почти ласково улыбаясь.
Ну и улыбочка вышла! Гиена милей бы сейчас выглядела. Сглотнув, шустро встала обратно, предпочитая молчать. Сказать внятного я все равно ничего не смогу.
- Ложкина! Это ЧТО у вас на парте? – спросил брезгливым тоном и сморщив нос, словно там трупик скунса лежал.
- К-Косметичка… - ну хоть не я одна заикаюсь при виде грозного Люцифера.
Бедолага Ложкина решила носик незаметно припудрить, пока внимание нашего инструктора было поглощено моей персоной.
- Убрать немедленно!
Трясущимися руками она убрала косметичку, чуть не рассыпав содержимое ему под ноги. Успела на лету поймать помаду. Кто-то хихикнул на задней парте. Виктор Александрович, как в передаче Пельша, узнает мелодию с первой ноты.
- Дубова! Что вас так веселит, не пойму? У вас незачет пока маячит. – На этих словах ее лицо побелело, девушка тут же умолкла.
- Вы полностью оправдываете свою фамилию, - елейным голосом продолжил, как ни в чем не бывало. - … С системой соединительных трубопроводов…
Вот изверг проклятый! Нравится ему всех изводить.
Вон у Саныча на лекциях по медицине мы всей группой ржем, как лошади. Все занятия весело проходят. Интересно.
А у Северова просто тоска и тихий ужас. Да уж, преподавать – точно не его стезя. А ведь предмет мог быть таким интересным...
Уныло рисую в тетрадке самолетик. Плакало мое удостоверение бортпроводника. Завалит, как пить дать. Предмет его мне ну никак не дается. Неужели на этом все? Мои мечты о небе так и останутся несбыточными мечтами?
Я же с двенадцати лет мечтала стать стюардессой. После школы в институт пошла только потому что в стюардессы без вышки не попасть. А теперь, если Север завалит, придется все радужные планы похоронить с почестями.
Прямо как школе звенит звонок. Наш изверг отпускает нас, ну кроме меня, конечно. На меня даже не смотрит, но я знаю, что: «Конец мучениям. Все свободны» ко мне не относится.
А мучения-то чьи? Его или наши?
С этими дурацкими мыслями сидела за партой, с тоской провожая одногруппниц. Наступил обед, а у меня маковой росинки во рту с утра не было.
Виктор Александрович вальяжно откинулся в своем кресле, разглядывая меня со своего места.
- Ну-с. Что делать с вами? Вы - просто ходячая катастрофа. Все ваши тесты сплошной неуд, у доски вы мычите. На занятиях спите. Куда вы лезете, я не пойму? Сидите дома.
- Но я…
Аж медвежья болезнь от волнения началась. В животе дико пучит. Хоть смейся, хоть плачь.