Вечер одного дня

— Просто мы все время вместе, только вдвоем. Будто в изоляции.

Муж кивнул. Света выключила воду, вытерла руки о кухонное полотенце и спросила:

— Хочешь что-нибудь посмотреть?

— Можно.

Они перебрались в зал. Муж разлил оставшееся после ужина вино, пока Света выбирала диск.

— У нас удивительные отношения, — сказал он несколько минут спустя, когда они сидели каждый в своем кресле и бездумно глядели на экран, не замечая смены кадров.

— Да. Когда я с кем-то говорю об этом, мне всегда кажется, что никто не понимает, что на самом деле нас связывает, — Света повернулась к мужу. — У всех всегда все так прозаично: измены, ссоры, соперничество — неужели нельзя найти решение? Попытаться понять друг друга? Но у нас же всё по-другому?

Он посмотрел на нее странным долгим взглядом, вдруг приподнялся и, перегнувшись через подлокотники кресел, поцеловал. Света привстала ему навстречу и обняла его за плечи, стараясь скрыть удивление. Она знала, что означают подобные поцелуи и не хотела испортить момент. В последнее время секс случался словно бы ненароком и всегда получался каким-то скомканным. Они будто стеснялись друг друга. Стыдились смешивать высокие чувства с простой физиологией. Света понимала, что ведет себя слишком скованно для женщины, которая уже пять лет в браке, но едва ли дело было только в ней. Мешали «удивительные отношения», которые они для себя придумали. «Слишком близки, — думала она про себя, — как Гензель и Гретель в сахарном домике». Но на этот раз всё было иначе. Она чувствовала себя желанной, поэтому отдавалась мужу со всей страстью, на которую была способна. Ей казалось, что теперь всё изменится, стена между ними рухнет и она сможет наконец впустить его в свое одиночество.

Второй раз включать фильм они не стали, хотелось просто поговорить. Свету снедало беспокойство, словно вот-вот должно случиться нечто, что перевернет ее жизнь и разорвет порочный круг, в котором она оказалась. Она чувствовала себя ребенком в ожидании праздника. Ей хотелось говорить: о своих чувствах, о том, что только что с ней произошло, но слова находились с трудом — она не понимала, что именно хочет сказать. Муж, кажется, разделял ее настроение. Он был взбудоражен и говорлив.

— Знаешь, она мне писала в фейсбуке… Что между нами, тобой и мной, что-то произойдет, из-за чего наши отношения изменятся. Она мнит себя проницательным психологом, если не больше, — сказал он, усмехаясь и пряча взгляд. — Она, вообще, странная, но тут, кажется, угадала.

— Вы говорили о нас? О нас с тобой? — Света поджала губы.

— Да. Так получилось. Она сама начала этот разговор, — он бросил на нее робкий мальчишеский взгляд. — В этом что-то есть. Она будто нажала на нужный рубильник, понимаешь? Я очень странно себя чувствую. Она подтолкнула меня к тебе.

— Вот как, — Света отвернулась. Атмосфера праздника улетучилась.

— Эй? Ты не обижаешься? — он глядел виновато.

— Нет, — Света заставила себя улыбнуться. «Нет причин для обиды, он ведь мужчина, в конце концов», — подумала она, чувствуя себя дурой из-за того, что даже не подумала о сексуальном подтексте его интереса к другой женщине. Сравнивая его с собой, она забыла, что платонические чувства увлекают далеко не всякого, и уж точно не мужчину. На самом деле он хотел другую, а она, его жена, была ближе и доступнее. К тому же перед ней он был виноват. Вот в чем дело.

— Я очень не хочу, чтобы ты обижалась, правда.

— Всё нормально.

— Я люблю тебя.

Она кивнула. Муж выглядел как-то особенно жалко, и Света снова почувствовала себя мудрой и взрослой. Злость улеглась.

— Я не собираюсь на тебя обижаться, было бы на что, — повторила она.

Он расслабился.

— Я боялся, что ты неправильно поймешь. Она мне нравится, с ней интересно, и я… хочу ее, да, — он снова взглянул на Свету, проверяя ее реакцию. — Если ты скажешь, я перестану с ней общаться. Хотя мне бы этого совсем не хотелось.

Света усмехнулась:

— «Или я, или она»? Это ты боялся услышать?

— Да, — кивнул он серьезно, хотя должен был бы знать, что Света никогда не предложит ему столь мелодраматичного выбора.

— Решай сам, что для тебя важнее.

— Конечно, ты, — не раздумывая, ответил он. — Просто это все так необычно.

— Я понимаю. Последний год был не очень, да? — Света отвела взгляд. Конечно, он заметил ее удрученное состояние, хоть она и старалась его скрыть. Всё это длилось уже так долго.

— И это… взбодрило нас.

«Взбодрило». Он был прав, эта девушка и правда что-то в ней перевернула. Света чувствовала себя странно: чувство нетерпения и ожидания не покинуло её, наоборот, только усилилось. Ей хотелось кричать, бить кулаками и кусать обивку кресла, на котором она сидела.

— Мы завтра с ней опять встречаемся. Ты не против? Просто пообщаться.

Света опять не нашла ни одной причины, почему она должна быть против. Ему тоже было одиноко всё это время, ему тоже нужен был друг, интересный собеседник.

— Ты хочешь ее трахнуть? — спросила она, натянуто улыбаясь.

Муж потерялся.

— Нет. Не знаю. То есть: наверное, но не завтра же. Так… в теории.

— Я не про завтра.

— Ну, я же уже говорил, что испытываю к ней.

— Взаимно?

Муж пожал плечами, но потом кивнул.

— Ясно.

— Эй? Ну это всё физиология, я не могу с этим ничего поделать. Если тебя это ранит, я не буду с ней встречаться, — обиженным тоном сказал он.

— Я хочу с ней познакомиться.

— Зачем?

— Должна же я знать, кому доверяю своего мужа, — Света усмехнулась, потом вдруг засмеялась, и смех вышел неестественным, истеричным.

— Ну зачем ты всё опошляешь? — сказал он с обидой. Он тоже не был чужд романтики, верил в «чудесные отношения», видел в них ловушку и по-своему пытался выбраться.

— Нет, все нормально. Мне просто любопытно. Может быть, я даже хочу этого. Меня так достала скука и рутина.

— Ты правда так думаешь?

— Да.

— Точно?

Света кивнула.

— Мы уже как-то обсуждали это, помнишь? Что секс на стороне не может перечеркнуть чувства. Особенно такие, как у нас. Так что мы ничего не теряем. А если перечеркнет, значит, они ничего не стоили.

— Я правда очень люблю тебя, — он серьезно посмотрел на нее. — И больше всего на свете боюсь тебя обидеть. Ты правда не обижаешься?

Света помолчала, копаясь в себе. Должна ли она обижаться на то, что он сказал правду?

— Нет, не обижаюсь.

— И если что-то произойдет между мной и…?

— Ты просишь у меня разрешения?

— Нет. Но ты сама сказала, что не против… Чёрт! Я пытаюсь понять, о чем мы говорим, — он вдруг подскочил и заходил взад-вперед.

Света вздохнула, чувствуя, как на нее наваливается усталость. Она устала всё понимать и взвешивать. Чувство беспокойства и подступающей истерики спутывало мысли, они казались ей бессмысленными мотками перекрученных ниток — с какой стороны не подойди, всюду стянутый узел.

— Я не собираюсь тебе давать разрешение или что-то запрещать. Решай сам, — осторожно сказала она, пытаясь быть благоразумной. — Как я на это отреагирую, я не знаю. Я знаю, что ты меня любишь и что причин обижаться у меня нет, учитывая, что ты сам мне все рассказал. Но я не знаю. Просто не знаю.

Совладав с собой, она через силу улыбнулась мужу, который остановился перед ней и смотрел сверху вниз с настороженным выражением на лице. Он не понимал и требовал каких-то гарантий. Если бы для эмоций нужны были причины, она не чувствовала бы себя так плохо весь этот год. Собственные реакции нередко её предавали.

— В любом случае, нет необходимости всё так драматизировать, — вместо улыбки губы дернулись в нервном тике. Она так привыкла изображать улыбку, что она приросла к лицу.

— Боже! Что за бред мы несем? — муж вдруг схватил Свету за плечи. На его лице появилось раскаяние. — Прости меня. Сам не знаю, зачем я все это тебе наговорил. Бред какой-то, — он выдернул ее из кресла и крепко прижал к себе. Свете захотелось, чтобы вместо это он ее ударил. Одна пощечина, чтобы наконец избавиться от притворной улыбки, чтобы разреветься от жалости к себе и перестать искать правильные решения.