Страница 41 из 51
========== 3.7 ==========
Все эти интрижки магов, что до, что после моей смерти (так стало проще делить время на определенные моменты), уже начинали порядком надоедать. Когда я впервые встретил Лелль, мое отношение к магам, как ни странно, изменилось в лучшую сторону. Это был первый человек после Пресвятого Кокуто, кому не было наплевать на мою жизнь, и действительно первый человек, которого расстроила моя смерть. Но, в конечном счете, мое пребывание в мире иллюзий не было слишком долгим — Бецалелль на деле оказалась не таким кудрявым ягненком, каким показалась мне в начале. Ее внешний вид не позволял думать о ней как о сумасшедшей или озлобленной на целый свет алхимичке, держащей немного яда за щекой, и, представьте мое удивление, когда одним прекрасным днем, я стал замечать некоторые темные стороны своей кудрявой спасительницы. Я никогда не задавал никаких вопросов, всеми способами косил под слепо-глухонемого, делая вид, что меня совершенно не волнуют, не интересуют и вообще не колышат ее дела. Отчасти это было правдой. В конце концов, я людей живьем жру, само собой разумеется, что удивить или шокировать меня своими делами Лелль не могла, но разочаровать — пожалуй.
В один прекрасный день, она все-таки удостоила меня некоторыми подробностями своего пребывания в этом городе, а именно: про клиническую непереносимость «дряхлой рыжей лисицы», и всего, что было с ней связано. В этом пункте, насколько я помню, меня больше всего волновала Шики Рёги, а также всё, что произошло с Кокуто, но ничего по этому поводу я спрашивать не стал, как и вдаваться в омерзительные подробности ее мести. Всё, что мне нужно было знать, я знал.
Возможно, стоит упомянуть, что хотя неожиданная откровенность Лелль не вызвала у меня удивления, я точно помню, что весь остаток недели у меня было скверное настроение, которое пришлось компенсировать нескольким очень передержанным наркоманам, которыми я заедал тошнотворное чувство отвращения. В то время я еще не осознавал, чем может быть вызвана эта странная щепетильность, а потом понял, что дело в магии Лелль, противоборствующей моему истоку поглощения. Она вернула меня «оттуда», нанизав на новую нитку — какие-то еврейские загогулины красовались теперь на моем горле, а я прыгал уже под их дудку. Мне осточертело быть марионеткой истока, магов и их чертовых штучек, но альтернатива, предложенная ножом Шики Рёги, меня радовала куда меньше. Времени на то, чтобы научиться сосуществовать с этой новой хренью на горле, понадобилось немного больше, чем слиться с истоком поглощения в прошлом, но, должен признаться, жизнь с этой гребаной татушкой стала куда более сносной.
Я был в долгу у Бецалелль. Может, это тоже была часть плана и действия ее магии, но я был благодарен и признателен ей за все, что она для меня сделала и не мог просто так взять и уйти. Тем более, она сама сказала, что не собирается меня удерживать. Так и было. Меня никто не держал, но по иронии судьбы, я всегда находился, если не совсем рядом с ней, в ее каморке или временных убежищах, то, по меньшей мере, где-нибудь неподалеку, держа Лелль в поле своего зрения.
Первую трещину в моих чувствах к ней положил этот несчастный мастер. По правде сказать, сперва я искренне верил в то, что алхимичка пытается помочь ему. Почему я так решил? Да потому что я был сам живым доказательством милосердия этой женщины. Но в конечном счете Лелль стала вести себя по отношению к Гэндо Накамуре так же, как Арайя ко мне, что показалось мне весьма омерзительным. Сперва я не хотел в это вмешиваться, но с каждым днем мое доверие к ней и уверенность в ее мотивах таяли. Я не показывал этого открыто, наши отношения, казалось, были на прежнем уровне, да и я старался не вызывать подозрений. И сейчас я был почти уверен, что поступил правильно. Так я мог сохранить и отношения с Лелль, и продолжать делать всё, что посчитаю нужным. Совсем как сейчас.
Я сидел на крыше высотки, доедая свой ужин, со смаком откусывая тонкие костистые фаланги пальцев очередного передозированного наркомана, выплевывая ломкие пожелтевшие ногти и тонкие короткие косточки в пустую большую упаковку от чипсов, чтобы потом поделиться этим лакомством с дворовыми собаками. Лениво потянувшись, я запихнул последние кости в пакет, аккуратно его запаковал и убрал в сумку, которую использовал как опору во время своего наблюдения. С неохотой поднявшись, я перекинул сумку через плечо, подошел к самому краю высотки и просто шагнул на воздух.
Никогда не получается даже на секунду застыть в воздухе перед падением, но тем не менее я не могу перестать так делать — в память о днях, когда я только начинал баловаться с истоком, придавшим мне позже звериную силу. К счастью, сейчас я обошелся без вывихов и переломов. Зацепившись пальцами за пожарную лестницу ближайшего к высотке дома, я вскарабкался по ней на соседнюю крышу и продолжил свой путь к назначенному «Кикути-сан» месту встречи.
На стройке, которая с учетом ночи и ясной полной луны, показалась мне настоящим раем, развернулось чарующее зрелище: я так и застыл за одним из кранов с расширенными от удивления глазами, глядя на лежащую на земле Шики. Что-то едва не заставило меня дернуться в ее направлении, выйти из убежища, но Кокуто не заставил себя ждать. Глупо, но если бы Микии не было здесь, наверное, я бы все-таки кинулся ей помогать, рискуя оказаться снова порубленным на куски. И я был прав в своих опасениях: несмотря на свою травму, Шики резво прыгнула на Микию, явно собираясь его убить. О, Лелль была бы в восторге: всё шло, как по маслу. Впрочем, я знал, что Шики никогда не убьет Кокуто, даже если очень захочет. Так и произошло. Скукота.
Я плавно переместился от крана к стене, в самую густую часть тени, растворяясь в темноте. Привалившись спиной к стене и съехав по шершавой бетонной поверхности на землю, я обхватил себя руками, чтобы унять дрожь в теле, от которой меня буквально подбрасывало. Я вдыхал сладкий, манящий запах страха, исходившего от Микии, запах крови и ярости Шики Реги. Я хотел бы их съесть — обоих, чтобы они навсегда стали моими, но что-то сопротивлялось во мне — должно быть, то же, что заставило мое сердце подпрыгнуть, когда я увидел ее, летящую вниз. Запрокинув голову назад, я хищно скользнул кончиком языка по дрожащим губам, пробуя этот запах на вкус. Рот обильно наполнился слюной, я проглотил очень большой комок, только что не подавившись им. Если бы я не решил перестраховаться перед тем, как идти сюда, и не набил живот до отказа, вряд ли бы мне удалось так спокойно и осмысленно сдерживать себя сейчас, давясь слюной. Теперь я мог контролировать себя, и я был почти уверен, что смогу удержаться даже оказавшись сейчас с Кокуто в одном помещении.
Собравшись с разбегающимися, словно тараканы, мыслями, я перебрался ближе к тому месту, где укрылись Кокуто и Рёги. Воздух далеко вокруг этого места уже пропитался запахом крови, будоража мою кровь. Вдруг мои уши пронзил вопль Кокуто, и я на мгновение замешкался. Но нет, это был крик боли и отчаяния, а не тот, который боялся услышать я. Что ж, Юрико Кикути-сан, она же алхимик Бецалелль, переходим к плану «В»?
Когда стихли шаги Рёги, я вылез из-под строительных лесов и перебрался через пустое окно в зал, где все еще раздавался скулеж брошенного Кокуто.
Это было жалкое зрелище. Стонущий от боли Микия вызывал смешанные чувства отвращения и жалости. Даже мне казалось, что лицо этого добродушного парня не должно быть искривлено такой отвратительной гримасой, да и нечего ему было валяться в этой грязи. Совсем не место.
Я медленно и бесшумно прошел к лежащему на бетонном полу Кокуто, взяв его за воротник футболки, и легко поднял над полом, перетащив его к стене.
— Эй, Кокуто… — позвал я, отойдя на пару шагов в сторону.
Он с трудом приподнял голову, и его единственный зрачок расширился, совсем как в прошлый раз под воздействием наркотика. Я ожидал чего-то подобного, ужаса в глазах, это его забавное выражение лица, когда человек настолько напуган, что дыхание застывает у него в легких. Да, все это, конечно, было вполне ожидаемо, учитывая подробности нашей последней и далеко не самой радостной встречи, но все-таки я был разочарован. Ведь я ожидал увидеть прежнего Микию, который непременно обрадовался бы и моему «счастливому воскрешению» и тому, что его возлюбленная Рёги Шики так и не стала убийцей. Конечно, обстоятельства не позволяли такого поворота событий, но этот чертов придурок Кокуто мог бы ты хоть немного включить свое хваленое благоразумие и понять, что все, что произошло в прошлом, там и осталось.