Агнцы Божьи

Глава 4

Старец скопцов Прокопий Силыч Затирухин с приходом революции стал чувствовать внутри ничем не объяснимую тревогу. Он видел, как устоявшаяся веками жизнь в стране стремительно менялась. Менялись и отношения людей, и не где-нибудь, а прямо здесь, под носом, в Самаре. Местные, смышляевские, люди стали относиться к его кораблю свысока и пренебрежительно.

Пока ещё ничего не предвещало беды, но Прокопий Силыч нутром чуял, что она рядом, не за горами. И душевный покой покинул его, даже спать стал беспокойно. И днём, работая по хозяйству во дворе, и ночью, ворочаясь в постели, старец мучительно выискивал причину своего беспокойства. И вдруг однажды, проведя очередную бессонную ночь, он вдруг прозрел.

«Всему виной революция! – подумал он. – Митинги на улицах, стачки, забастовки… Всё это лихорадит страну. И голуби мои живут в страхе и на радения приходят с опаской. Они ждут чуда, чтобы снова укрепиться в вере. А где его взять, это чудо, чтобы укрепить веру в них, которая под влиянием хаоса вокруг может вовсе раствориться и улетучиться?»

Сам Прокопий Силыч человеком был непростым. Кто в Самаре не знал кормчего скопцов? И городское начальство, и люд простой. Его знали с тех пор, когда он был ещё удачливым городским купцом, а затем стал кормчим корабля хлыстов-христоверов.

Его неслыханный поступок вызвал шок в Самаре. Прокопий Силыч оскопил себя и, распрощавшись с хлыстами, ушёл в секту скопцов. С тех пор его стали считать старцем с придурью, а скопцы, которых он возглавил, а таких было немало, боготворили Прокопия Силыча.

В Самаре он появился много лет назад. Его родители в деревне умерли, и он, оставшись один, ушёл в город. Чтобы не умереть с голода, сначала попрошайничал. Просил милостыню в основном на базаре и у церкви. Но вскоре ему повезло, Прошку взяли работником изготовлять для храма свечи.

Умный, хваткий, сноровистый и смекалистый в работе, он быстро освоился в новом для себя деле. Но такая скучная, монотонная работа уже скоро наскучила, и Прошка сменил её на должность приказчика в торговой лавке.

Там он задержался недолго. Чем он только ни занимался, за какие дела только ни брался, и всё у него ладилось и процветало. Обзаведясь небольшим капиталом, Прошка стал Прокопием Силычем, и его состояние стало расти, как на дрожжах. Жизнь его кипела и искрилась, но… Несмотря на всюду сопутствующую удачу в торговых делах, личная жизнь не ладилась.

В тот год, когда ему исполнилось тридцать лет, Прокопий неожиданно для себя влюбился. До этого судьбоносного дня он не обращал на женщин внимания и просто не замечал их, а тут… Он увидел девушку во время народных гуляний на Масленицу и влюбился без памяти. Потрясающей красоты дочь владельца пекарни завладела всем его сознанием. Прокопий заслал к ней сватов, но… За день до сватовства девушка пошла купаться и утонула. Сваты пришли к холодным ногам покойницы.

После трагической смерти любимой Прокопий, ранее никогда не употреблявший спиртного, ударился в пьянство и пил безудержно несколько месяцев подряд. А потом…

Как-то раз он проснулся в своей кровати и понял, что и сам не заметил, как кубарем скатился вниз. Разбитый, раздавленный, он вдруг понял, что ещё немного, и крах неизбежен. Нажитое непосильным трудом, уже изрядно поскудневшее состояние превратится в пыль, а он сам…

Кое-как подавив в себе желание похмелиться и напиться до чёртиков, Прокопий решил сходить в церковь, отстоять службу и обрести душевный покой. Но уже на выходе из дома он поймал себя на кощунственной мысли, что идти в храм Божий он не хочет.

«О Господи, Боже мой милостивый, дай мне сил избавиться от промысла Сатаны, – прошептал он, с трудом переступая порог и выходя на крыльцо. – Подсоби до храма дойти и тебе помолиться, Господи!»

Тогда он всё-таки попал в церковь. Страдая с похмелья и обдавая молящихся рядом прихожан смрадным густым перегаром, он выстоял службу и… увидел красивую скромную женщину, стоявшую со свечой в руке и смотрящую на иконостас с лицом, полным скорби и сострадания.

После службы он пошёл следом за незнакомкой, и…что было потом, вспоминать не хотелось. Прокопий Силыч свесил ноги с кровати, встал, прогоняя остатки сна, провёл по лицу руками, и новые мысли, пришедшие в голову, встряхнули его.

– Значит, мои голуби нуждаются в чуде, – прошептал он. – Хорошо, я знаю, какое явить им чудо. Я знаю, как воздействовать на них, чтобы привести в чувство. Для этого надо всего лишь…

В приподнятом настроении он быстро оделся и вышел на улицу. Сойдя с крыльца, он поспешил к умывальнику, чему-то улыбаясь и внутренне ликуя.

Силантий Звонарёв лежал на кровати без марлевой повязки на лице, и было не понятно, спит ли он или бодрствует. Лишённые век, всегда слезящиеся глаза замерли на месте, и казалось, что мужчина сосредоточенно разглядывает что-то на потолке.

Звонарёв и сам не понимал, спит ли он или нет. После сердечного приступа, случившегося с ним ночью, он словно отключился от реальности, оказавшись между жизнью и смертью.

Лёжа на спине, он видел свою палату, и… Он ещё видел перед собой большую открытую книгу без названия, но религиозного содержания. «Был болен некий Лазарь из Вифании, из селения, где жили Мария и Марфа, сестра её», – прочитал он часть текста, и вдруг… строчки исчезли, а вместо них мозг пронзил страх.

– Господи, что это? – прошептал Силантий или подумал, что прошептал. – Это какое-то предупреждение мне о скорой кончине?

Он осмотрелся: его совершенно не удивило бы, если бы он оказался вдруг в аду среди ужасных кривляющихся рогатых и хвостатых демонов, но в палате никого не было. А вот книга со старославянским текстом снова возникла у него перед глазами.

Но на этот раз он не смог разобрать текст, который вдруг исчез, и он увидел суровый лик Иисуса Христа. А ещё он увидел себя на страницах книги плачущим у ног Спасителя. Картинка сменилась, и он снова увидел себя, но уже среди апостолов за большим обеденным столом, ликующим от произносимых ими слов, которых он не слышал, но они откладывались у него в мозгу, наполняя благодатью душу и сердце.

«Глупец, всё это неправда! – раздался в его голове чей-то сердитый, громоподобный возглас. – То, что ты видишь, это всего лишь видение, а то, что тебя ждёт…»

Яд сомнения острым ножом вонзился ему в сердце, и он застонал от пронзившей его чудовищной боли. Видения исчезли, всё заполнила ужасающая пустота.

– Господи, да что же это такое? – прошептал или подумал, что прошептал, Силантий. – Дай знать, Господи, где я и что со мной?

В голове его всё помутилось. Мозг отказывался осмысливать видения. Но они засели у него в мозгу и нарушили гармонию его внутреннего мира, разворошили его душевное спокойствие. Голова шла кругом. Безумные мысли лезли ему в голову, и он был бессилен прогнать их.

Тело содрогнулось от омерзения, а из трещин корки, считающейся его кожей, выступили дурно пахнущие выделения.

– Господи, Боже мой милостивый, подсоби противостоять нечисти, подсоби мне не впускать в себя адовых тварей! – прошептал он в отчаянии.

В эту минуту раздался оглушительный стук в окно. Силантий вздрогнул и посмотрел на него. Ему почудилось, будто кто-то хочет распахнуть окно и ворваться в палату. Вдруг он увидел ворону на подоконнике, и на душе полегчало.

Открылась дверь, и в палату вошёл доктор. Он приблизился к кровати и склонился над Силантием.

– Эй, эй, что с тобой? – воскликнул доктор с испугом. – Ты чего так дышишь, как паровоз?

Путаясь и перебивая самого себя, Силантий стал рассказывать ему о своих видениях. Но вскоре он замолчал, так как язык прилип к гортани. Ему стало душно, разболелась голова, и в горле пересохло.

– Ай-я-яй, – покачал головой доктор. – Что-то ты мне не нравишься, очень не нравишься, мил человек. Можешь не говорить, только кивни, если чувствуешь себя очень плохо.

Силантий кивнул, а потом заговорил: