Страница 3 из 4
– Для капитана, ты чертовски плохо поддерживаешь боевой дух своих людей, – сказал Фугас.
– Не хочу, чтобы у кого-то были иллюзии. Койот, может быть, вернется в город, но толку, если скоро к стенам подойдут машины.
– Мы поняли тебя, но что ты тогда предлагаешь? – спросил Самурай.
– Мне жаль, но выбор у нас невелик. Я попытаюсь поговорить с наблюдателем. Нам нужно перейти в атаку, пока преимущество на нашей стороне.
– Большая часть из нас погибнет! – воскликнул Койот. – Делай что хочешь, Степной пес, но только после того, как я отчалю отсюда.
– Не верю, что говорю это, но я согласен с Койотом, – поддержал его Фугас. – Наблюдатели говорят, что у сепаратистов должны уже заканчиваться ресурсы. Скоро их сопротивление сойдет на нет. Их массированные атаки похожи на провокации. Так они пытаются напугать нас и заставить совершить глупость. Например, пойти на них в атаку.
– Я не вижу здесь ни одного наблюдателя, – ледяным тоном сказал капитан. – Из их кабинетов война кажется далекой и безопасной, они не чувствуют ее. А вот я чувствую. Дроиды планомерно совершенствуются и усиливают натиск. Это выглядит не как жест отчаяния, а как часть большого продуманного плана. У нас такого плана нет. Наблюдатели просто выставляют солдат на пути у дроидов. Вдобавок, к нам неохотно присылают новое снаряжение. Только с батареями и боеприпасами пока еще все в норме, а вот остальное… Вы думаете, я перебарщиваю? Нет! Один мощный удар, и наша оборона дрогнет.
Бойцы задумались над словами капитана.
– Интересно, замечают ли это наблюдатели, – сказал Скрипач. – Они ведь видят картину в целом.
*****
– Тебе две или три ложки сахара?
– Эээ… две, а нет, стой, три. Пожалуй, три. Сегодня был на удивление тяжелый день.
– Это все из-за двенадцатых? Они тебя в могилу сведут, милый.
– Ох, Милена, хоть ты меня понимаешь. Эти изгнанные думают о себе непонятно что. Им дали шанс искупить свои проступки перед жителями города, а они этого не ценят. Их не бросили в тюрьму, а позволили им жить относительно свободно. Они носят крепкую продвинутую экзоброню, а им кажется, что их участь несправедлива.
– Что взять с преступников, Малкольм? Они не смогли жить и работать в нашем чудесном городе. Если у них не получилось даже этого, то и говорить не о чем.
– Да, наш город поистине чудесен. Я не представляю, как можно было отвернуться от него и стать изгнанным.
– Послушай.
– Что?
– Я узнала кое-какие слухи…
– О каких слухах ты говоришь? – напрягся Малкольм.
– Ну… в отделе логистики разные сплетни ходят. Некоторые говорят, что дроиды становятся сильнее. Их все больше, и они действуют умнее.
Малкольм на несколько секунд задумался:
– Не буду врать тебе, дроидов и правда становится больше. Изгнанные говорят, что они умнеют, но лично я большой разницы не замечаю. Командование считает, что это последняя попытка сепаратистов прорвать оборону. Скоро они выдохнутся, и мы захватим их полупустые позиции. Бояться нечего.
– Хорошо, – с облегчением сказала Милена. – Ведь я переживала. Думала, что будет, если дроиды прорвутся в город. Разве мы сможем их остановить? Я не знаю ни одного военного из числа чистых.
– Хмм… Я тоже не знаю ни одного, но ведь для этого и нужны изгнанные. Они будут умирать вместо нас, как люди, предавшие наше доверие.
– Это жестоко, Малкольм.
– Лучше они, чем мы.
Милена перевела тему:
– Ты слышал, кажется, недавно проходил праздник Чистоты. Я снова не смогла на него попасть из-за работы.
– Обычная история. Никто из моих знакомых как, впрочем, и я, не смог попасть туда.
– Кто вообще ходит на эти праздники?
– Явно те, у кого побольше свободного времени. Из-за войны с машинами всем приходится нелегко. Я уже и забыл, когда в последний раз выходил на улицу.
– Я тоже все время занята с организацией путей снабжения. Мне кажется, я забываю цвет неба.
– Осталось недолго, скоро все наладится. Обещаю, однажды мы вместе пойдем на праздник Чистоты. Хоть посмотрим, что это такое.
Глава 2. В изгнании
Нет ничего лучше спокойного вечера у костра. Так думал Степной лис. С самых первых дней службы костер был тем уголком мира, к которому он возвращался снова и снова. Капитан уже с трудом вспоминал то время, когда у него еще не было прозвища, а только лишь номер: 2265. Его засунули в экзоброню и отправили против машин. Степной лис гордился тем, что сохранил штаны сухими на протяжении своего первого боя. Почти все новички не выдерживали давления настоящей битвы, а капитана до сих пор прошибал легкий холодок, когда он видел неумолимо надвигающуюся бездушную машину. В ходе своих первых боев капитан заработал себе прозвище. Бои проходили преимущественно на равнинах, а капитан очень любил играть с примитивной машинной логикой. За это его и назвали Степным лисом. Не самая худшая история появления прозвища. Прекрасная история, по сравнению с происхождением прозвища Свежеватель.
Остальные двенадцатые тоже отдыхали. По лагерю разносился приятный звук скрипки. Скрипач был явно в ударе сегодня. Еще бы, ведь он чуть не погиб. Многие солдаты перекидывались в карты, а некоторые в кости. Койот когда-то давно вырезал из куска дерева свою личную пару игральных костей. Он играл только ими и всем рассказывал, какие эти кости счастливые. А еще обещал подарить их самому везучему человеку в отряде, перед тем как вернуться в город. Некоторые действительно стали чаще крутиться возле Койота в надежде получить кости. Похоже, для них это было призрачным светом надежды. Надежды однажды выбраться. Наверное, только Самурай не испытывал иллюзий на свой счет. Людей, что смогли вернуться, можно было пересчитать по пальцам. Да и то про некоторых доходили лишь неподтвержденные слухи. А вот Самурай предпочитал не бежать от смерти, скорее, он даже искал ее. Степной лис не раз раздумывал о том, правильно ли он поступил, назначив Самурая своим лейтенантом. Но каждый раз приходил к выводу, что лучшей кандидатуры все равно нет. У него больше не было бойца, способного в любой ситуации думать о сражении, а не о спасении собственной шкуры. Капитан какое-то время рассматривал Фугаса на роль заместителя, но этот парень был слишком несерьезным, хоть и редко впадал в панику, что было важным достоинством.
Взгляд Степного лиса упал на Свежевателя. Его избегали все. С его прозвищем была связана особенно неприятная история. Когда он только попал к изгнанным, все уже понимали, что на воле он явно совершил нечто ужасное. Но среди двенадцатых давно повелось, что прошлая жизнь остается в прошлом. В каких бы преступлениях ты ни был повинен, теперь ты в одной лодке с другими товарищами по несчастью. К сожалению, Свежеватель так не считал. Как-то он повздорил с одним бойцом, тоже новичком, а через несколько дней того нашли мертвым. Причем не просто мертвым, а освежеванным. Никто не знает, каким образом Свежеватель убил парня так, что этого никто не услышал. В том, что виновен именно он, никто не сомневался. Больше ни у кого не было проблем с убитым, да и убийство товарища было последним делом. Свежеватель отказался признать свою вину, а никаких улик, указывающих на него, не было. Единственное, чем смогли отплатить двенадцатые, так это прозвищем. Он может сколько угодно не признаваться, но до самого конца его будут называть как убийцу.
Самурай подсел к капитану:
– Все еще думаешь о дроидах?
– Нет. К черту дроидов. Хочу хоть немного спокойствия. Мы через столько прошли… Я не знаю, в чем виновна большая часть моих бойцов, но такого наказания никто из них не заслужил. Ну, может, только Свежеватель, – вздохнул Степной лис.
– Знаешь, за что изгнали меня? – спросил Самурай.
– Откуда, ты ведь не говорил.
– Значит, самое время рассказать. Я воровал скот. Понимаю, банально, но уж как есть.