Страница 3 из 9
Некоторое время Микаэль смотрел на женщину, силясь отличить явь от грез, и когда это ему, наконец, удалось, впал в отчаяние… очередное отчаяние, потому что мама приходила к нему во сне не в первый раз. Горечь от осевших на самом дне – души воспоминаний безоблачного детства и его трагического конца просто душила его, и никто не знал, что эта горечь не давала ему в полной мере разобраться в своем настоящем и попытаться запрограммировать то самое «хорошее» будущее, в которое так верила его мама.
Тупая боль в голове застилала разум, но женщина помогла ему:
– Мик, сейчас придет врач, он еще раз осмотрит тебя… Кто же знал, что благотворительный вечер закончится именно так…
Микаэль вспомнил вчерашний день.
Рак – не приговор!
На официальном, организованном фондом благотворительном вечере, где присутствовали представители крупных компаний, звезды шоу-бизнеса, простые зажиточные граждане, гости и репортеры, один из членов коллегиального органа управления Тимур Риконович рассказывал об успехах фонда и о чудом спасенных больных онкологией детях. За последний год девять детей – шестеро с опухолью головного мозга и трое больных лейкемией были удачно прооперированы в израильских клиниках, все они в данный момент проходили реабилитацию. Свою речь Риконович сопровождал демонстрацией фотографий детей – до их лечения и после.
Неожиданно к Риконовичу в буквальном смысле «подлетела» журналистка и, выхватив из его рук микрофон, стала «поливать» фонд грязью. Она обвиняла Домбровского, который, как всегда, отсутствовал, Микаэля, а также других членов правления фондом в присвоении львиной доли пожертвованных средств, в фейке документов и прочих махинациях.
Девушка проявила необычайную осведомленность относительно истинной статистики финансовых вливаний в фонд и его действительных затратах за минувший год. Сомнений не оставалось – ею, а может быть, и ее коллегами, было проведено журналистское расследование данного дела.
– Куда девается внушительная доля пожертвований добропорядочных граждан? Оседает в карманах учредителей этого фонда! – кричала в микрофон журналистка. – За весь 2016 год благотворительных пожертвований было собрано на 1 миллион 10 тысяч долларов. 600 тысяч были направлены на оказание помощи девятерым детям. Где же остальная часть пожертвований? Осела на «нуждах фонда»? Вы и не знаете, насколько документальные отчеты фонда не соответствуют истине! А ролики в интернете и на телевидении! Ведь сбор средств продолжается и после оказания помощи ребенку. И в случае смерти ребенка сбор средств все равно продолжается. А сколько детей ждут своей очереди на лечение! И часто не дожидаются! А деньги в фонде просто исчезают! В результате невылеченных детей гораздо больше, чем вылеченных, потому что деньги, повторяю, вот уж сколько времени благополучно оседают в карманах руководителей фонда – воров и убийц!
Что тут началось! Благотворители, гости, репортеры всколыхнулись, словно, как на миг показалось Микаэлю, воды океана во время бури, и он был один в эпицентре шторма, растерянный, уличенный в преступлении против всего человечества.
Перед глазами Микаэля все поплыло, он уже мало что соображал, когда перед ним появилась Элина. Она сжала его руку, а из ее глаз текли слезы.
– Скажи же что-нибудь! Не молчи! Защити себя! – а он все молчал.
– Ну же, Микаэль! Ты не один, я с тобой, слышишь! Говори!
Микаэль вышел из парализовавшего его ступора, выхватил из рук журналистки микрофон и, глядя на нее с презрением, сказал первое, что пришло ему в голову:
– Льву наплевать на то, что думает о нем овца! – затем стал обвинять ее в мошенничестве и подтасовке фактов, а также в желании таким образом себя пропиарить с целью продвижения по карьерной лестнице.
Выхватывая у журналистки микрофон, Микаэль нечаянно задел им ее лицо. Сквозь толпу уже пробирался «защитник» журналистки – ее напарник. Подскочив к Микаэлю, он сшиб его с ног со словами:
– Ты еще женщин бьешь!
И действительно, из носа журналистки уже текла кровь.
Микаэль ударился головой о ножку рояля и в первый раз в жизни понял, что выражение «искры из глаз посыпались» – не пустое выражение.
Тем временем журналистка, придерживая нос, завладела микрофоном и отпарировала Микаэлю:
– Дефицит львов – не повод ценить шакалов! Вы – шакалы. Вы гробите невинных детей!
Вскочив и не обращая внимания на вспышки фотоаппаратов и направленные на него камеры, Микаэль нокаутировал напавшего на него журналиста и, уже не владея собой, как кошку взял за шиворот ретивую журналистку и спустил ее со сцены. Тем временем от удара пришел в себя ее коллега и снова бросился на Микаэля. Последнее, что смог уразуметь Микаэль – это то, что других членов правления фондом в зале уже не было.
Этот холод, каким каждый раз обдавала его мачеха, снова его пронизывал. Микаэль молчал, но во всем его существе ей чудился немой укор в смерти его отца. Мать и сын, Лора и Эдуард, на похоронах стояли рядом, в них Микаэль не чувствовал ни тени скорби по мужу и отчиму, они словно смотрели на это трагическое событие как на очередную, обыденную веху в их жизни. Так, по крайней мере, казалось оставшемуся круглым сиротой Микаэлю, он ощущал себя чужим в родном доме, который теперь к тому же уже и не был его собственным. Шикарный двухэтажный особняк отходил вдове его отца, а судиться с ней за долю в нем Микаэль не собирался. Наконец Лора попыталась прервать эту муторную борьбу взаимной неприязни. Чувствуя себе старшей и обязанной сказать в данной ситуации хоть что-то благородное пасынку, она к нему подошла.
– Микаэль, это также твой дом, ты можешь бывать здесь, жить здесь, когда и сколько захочешь…
– Спасибо, – в тоне Микаэля чувствовалась ирония.
– Микаэль, послушай… Мы не очень-то ладили…
– Лора, давай без этого. Я уезжаю. Надеюсь больше тебя никогда не увидеть.
Вечером в отцовском доме его уже не было.
Микаэль очнулся после очередного сна – воспоминания. Он уже два дня был в больнице, куда его, потерявшего после нападения журналистов сознание, привезла Элина. Головная боль не утихала, вероятно, еще и потому, что по телевизору постоянно крутили репортаж о произошедшем на благотворительном вечере скандале, журналисты упивались своей победой и смаковали подробности.
Фонд «…», как и следовало ожидать, оказался в центре внимания правоохранительных органов, а лично он сам без какой-либо презумпции невиновности оказался также и в немилости у общественности.
Микаэль привстал, пить страшно хотелось. Элина, постоянно сидевшая возле него, подала ему стакан воды.
– Ну как ты? – спросила она.
– Лучше… А ты все здесь?
Элина как-то необычно смотрела на него. Микаэль понял, как. В ее взгляде не было привычной, так опостылевшей ему, нежности.
– Микаэль, ты можешь мне ответить на один вопрос?
Без этого вопроса вообще не могло бы быть какой-либо закономерности в жизни.
– Это правда, – не дожидаясь озвучки мучительного вопроса, не глядя Элине в глаза, сказал он.
Элина закрыла лицо руками.
– Как ты с этим жил?
Микаэль молчал. Ничего неожиданного в данной ситуации для него не было. Он видел, как сквозь пальцы Элины просачивались слезы.
Она встала и направилась к выходу. На пороге оглянулась и резко бросила:
– Как я могла так тебя придумать!
Микаэль закрыл глаза и услышал, как хлопнула дверь.
Сейчас Микаэль чувствовал себя как тогда, когда уехал из дома учиться – он совершенно один в чужой стране, никому не нужный. Затем – известие о смерти отца. Обидное осознание того, что если он сгинет без следа, то никто этого и не поймет, вновь овладело им. «Волк слабее льва и тигра, но в цирке он не выступает», – подбодрил сам себя Микаэль. Когда он бывал во власти очередной депрессивной «волны», эта поговорка немного помогала.
Сам виноват. Сознательно пошел на сделку с совестью, предпочел хорошую жизнь страху неудач – и вот она, расплата. Ведь он знал, что однажды так и будет. Он также знал, что и Домбровского в критический момент найти не сможет – он исчез, канул в небытие, засел где-то на островах, обналичивает кровавые денежки.