Накануне

"Теперь понятно, Хруничеву не с руки воевать с братьями, вот он и решил по совету старшего товарища передать КБ мне. Засада"…

– Ясна обстановочка, да вы присаживайтесь, Владимир Антонович, скажите, кого бы вы сами посоветовали мне в главные конструкторы?

Чижевский замолкает на минуту.

– Люссер, если бы не был немцем… – задумчиво начинает он. – но если здраво размышлять, его лучше оставить на роль дядьки-наставника, а главным взять кого-то помоложе, перспективного, с опытом. Лавочкина, например…

"А что так можно"?

– …Он наш сосед в Подлипках, был главным конструктором на заводе номер 38…

"Это же бывший завод Курчевского, что Лавочкин делает на артиллерийском заводе"?

– … Курчевский сманил его к себе, заказал ему истребитель под свои пушки, так что тематика у Григоровича и Лавочкина пересекалась. Потом комиссия Туполева из ГУАПа проект этот зарубила и пришлось Семёну Алексеевичу глиссерами заниматься для Севморпути, конструкции всё того же Курчевского.

"Неплохо всё складывается, небось, тоскует сейчас Лавочкин по небу".

За дверью раздаётся телефонный звонок.

"ВЧ, надо ответить".

– С товарищем Чагановым хочет говорить товарищ Каганович… – слышится голос с грузинским акцентом.

– Алексей Сергеевич срочно выехал в Кремль, – подражаю голосу режиссера Александрова. – позвоните через два часа он будет в своём КБ.

– Товарищ Бланк, – врываюсь в свою приёмную. – срочно найдите Сильванского и пошлите за ним мою машину. Мальцевой, пусть пригласит Лемишева на беседу… повесткой на Лубянку. Оба – инженеры с Завода Опытных Конструкций. И чаю, пожалуйста.

"Грымза" просто кивает головой.

Стою у окна в кабинете, отхлёбываю из стакана в подстаканнике горячий душистый грузинский чай и размышляю: "Нравится она мне всё больше с каждым днём… умная, деловая… даже вроде уже и не худая совсем. Точно, поменялась она разительно после того как наладила отношения с Олей… Так, а это ещё что за процессия"?

У открытых ворот въезда для грузового транспорта, что со стороны Водоотводного канала, замер Медведь…

""ЗИС", "эмка", "воронок", ещё "эмка", полуторка с крытым кузовом"…

Колонна останавливается у особнячка из старого фонда, капитально отремонтированного, куда недавно перевели американский полиграф. Вооружённые наганами вохровцы, выскакивают из машин и организуют "тоннель", по которому из "воронка" в здание кого-то быстро ведут под руки. Из "ЗИСа" появляется плотная фигура. Напрягаю зрение…

"Так и есть, Лёва Шейнин собственной персоной. Приехал кого-то колоть… Хотя понятно кого, начальник следственной части Прокуратуры СССР занимается только самыми важными делами… Троцкий или Седов"?

Сергея Седова Шейнин пока не трогает и тот пребывает в эйфории от совместной работы с женой. Я дал им, как дипломированным механикам, небольшой проект: спроектировать оптико-механическое сканирующее устройство на базе многогранного вращающегося зеркального барабана. Барабан вращается, отбрасывая тепловое изображение участка поверхности земли под летящим с постоянной скоростью самолётом на болометр, ток через который будем регистрировать либо на магнитную ленту, либо на фотоплёнку (модулируя им эталонную лампу). Получаем картинку, где развёртку по строке даёт барабан, а по столбцу – равномерное движение самолёта.

– Алексей Сергеевич, к вам Сильванский… – слышится в трубке голос "Грымзы". Высокий красивый молодой человек в синем костюме и белоснежной рубашке решительно открывает дверь моего кабинета, пересекает комнату и протягивает белую руку.

"Пятнадцатого года рождения… двадцать три года… главный конструктор… ладно не будем спешить, "быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей"".

– Присаживайтесь, Александр Васильевич… – излучаю неподдельное радушие. – как вы знаете мне поручено организовать новый наркомат Радиоэлектронной Промышленности. Сейчас подыскиваю людей молодых энергичных управленцев в центральный аппарат. В частности, в отдел снабжения…

– … мне вас очень рекомендовали. – Не даю вставить слово, пытающемуся что-то возразить Сильванскому. – Кстати, как ваш английский? Ничего, пошлём на курсы. Вам предстоят поездки в Америку…

"Нос по ветру, уши торчком… заинтересовался".

На приставном столике затрещал местный телефон.

– Товарищ Каганович на ВЧ. – Рапортует "Грымза".

– Соединяйте…. – поднимаю трубку соседнего аппарата. – здравствуйте, слушаю вас, Михаил Моисеевич…

Сильванский, сидящий передо мной вздрагивает.

– А вот и не угадал, – веселый смех раздаётся на другом конце провода. – это его брат Лазарь, слыхал о таком?

– Прошу прощения, Лазарь Моисеевич, обознался…

– Ничего… нас братьев по голосу… даже мама путала, – подхрюкивает глава Закавказской Федерации. – э-эх…

По гладкой скуле молодого человека скользнула вниз капля пота.

"Что это Сильванский так разволновался"?

– … по делу я тебе, Алексей, звоню. – Резко меняет тон Каганович. – Ты же знаешь моего брата Юлия, до прошлого года работал предисполкома и секретарём Горьковского крайкома, потом его под одну гребёнку на переподготовку послали в Москву…

"Да ладно всех, только тех кто среднего образования не имел".

– …Кончает он курсы скоро… Я слышал у тебя в наркомате есть место начальника отдела снабжения… пообвыкнуться ему надо на новом поприще, осмотреться, а дальше ЦК планирует его выдвигать на замнаркома внутренней торговли.

"Идеи носятся в воздухе… Два Кагановича в одном наркомате – это перебор"…

– А я, Лазарь Моисеевич, планировал другого вашего родственника на эту должность… Сильванский перестаёт дышать.

– Что за родственник? – Кричит в трубку Каганович.

– … Сильванский Александр Васильевич.

– Нету… у меня… такого… родственника.

– Не у вас, а у вашего брата Михаила.

– И у него нет…

– Вот оно что, нет у вас такого родственника, – выразительно гляжу на чуть не плачущего молодого человека. – значит мне неправильно доложили. В таком считайте что я согласен, буду рад иметь Юлия Моисеевича у себя в наркомате.

– Вот хорошо, а с этим самозванцем ты, Алексей, разберись по-чекистски. – Закругляет разговор глава клана.

– Я всё объясню! – Заламывает руки Сильванский. – Это мои одногрупники надо мной в институте подшучивали. Была у меня там девушка Роза Каганович, вот они меня и прозвали "зятьком", потом на заводе подхватили… а мне надоело каждому встречному-поперечному объяснять.

"Надоело, значит".

– …Да я и не хочу никакой должности в наркомате. – Расправляет плечи и меняет тон на мужественный Сильванский, только сейчас заметив тихо вошедшую в кабинет Олю. – Мне больше по душе конструкторская работа. Мы с друзьями в свободное время спроектировали новый истребитель, а старые конструкторы во главе с Ильюшиным ему хода не дают, замучали своими придирками. Один Михаил Моисеевич, когда руководил ГУАПом, нас поддерживал, да и потом даже новому наркому звонил.

"Чёрт, если сейчас вскроется что никакие они не родственники Хруничев может и передумать отдавать всё КБ Григоровича"…

– Я вас ни в чём не виню, товарищ Сильванский, – понимающе киваю головой. – "на каждый роток"…

– Так вы конструктор самолётов?! – Восторженно глядя молодого человека, спрашивает Оля.

– Аз есмь. – Горделиво поднимает голову тот.

– Будете работать у нас в ОКБ? – Блестит на солнце новыми лейтенантскими нашивками подруга.

– Э-э… – Сильванский с опаской косится на меня.

"Ну что за манера не разобравшись встревать в чужой разговор?… Хотя нет, такого за ней вроде до сих пор не замечалось. Что тогда"?

– Вопрос обсуждается и… – Сквозь зубы цежу я.