Страница 9 из 10
– Ещё, ещё, я сейчас кончу… – Олег весь подобрался, и заработал языком быстро-быстро, широко разведя мои ноги руками. Закусив губу от наслаждения, я протяжно застонала, и откинулась в изнеможении на подушки, тихо прошептав:
– Спасибо…
Сквозь полусон я слышала, как он дрочит, стоя на полу у кровати на коленях, тихо постанывая. Что-то похожее на удовлетворение скользнуло у меня в сознании, и я провалилась в сон, не успев додумать мысль.
Утром я проснулась с каким-то смутным ощущением незаконченного дела. Перебрав в уме вчерашний день шаг за шагом, я вдруг вспомнила вечернюю сцену с мужем. Вот оно – то, что не даёт покоя моему сознанию: муж, который удовлетворял вчера себя сам, стоя на коленях у моей кровати. Это стало последней каплей: с этого дня секса между нами больше ни разу и не было.
Лишь изредка, пару раз в неделю, Олег робко пробирался ко мне в кровать, чтобы доставить удовольствие, а потом тихонько снимал напряжение себе сам, стоя у кровати на полу. И к этому я тоже довольно быстро привыкла, как к готовому ужину и чистому, выглаженному белью, как вообще к порядку дома. Даже полы я, кажется, ни разу не мыла в нашей квартире.
И всё более неотступно меня стала преследовать мысль о покупке собственного дома.
Тем более лето было в самом разгаре, так что возможность начать жить на природе, а не в городской духоте уже сейчас, подстегнула моё решение. Выкроив однажды часок свободного времени, я засела за объявления о продаже домов в ближайшем пригороде. По деньгам выходило впритык, и хватило только на небольшой участок земли, зато там был почти достроенный вполне приличных размеров дом в два этажа, где оставалось лишь вывести крышу.
В ближайшие выходные мы с Олегом и Юлькой съездили в посёлок, посмотрели участок и дом, познакомились с хозяевами. Как оказалось, дом начали строить для себя супруги – пенсионеры, а тут вдруг сына перевели по службе в Севастополь, и он решил забрать престарелых родителей с собой. Поэтому пришлось продавать дачу с недостроенным домом: старый домик к тому времени успели снести, и желающих приобрести «недострой» долгое время не находилось. А мне было в самый раз: по сумме хватало моих накопленных сбережений, а на достройку дома мне директор обещал выдать небольшую беспроцентную ссуду в счёт будущих премий. Так что все оставались довольными: и хозяева дачи, и мы с Олегом.
Олег, разглядывая участок, весь ожил, расцвёл прямо на глазах:
– Смотри, Людочка, какая прелесть: между этих деревьев можно растянуть гамак, а под этой яблоней устроить песочницу для Юленьки! Смотри, а в этих кустах сирени просто отлично будет сидеть вечерами на скамеечке, которую я для нас сделаю! – его восторгу не было предела: он радовался нашему новому дому как ребёнок, и я невольно улыбалась в ответ. Мне-то был важен лишь сам дом, как факт собственности, «своего угла», а какие вокруг вишни-яблони – мне было, по сути, безразлично.
Несмотря на недостроенность, в доме вполне можно было жить, и мы переехали уже через неделю.
Я взяла отпуск на неделю, чтобы проследить за перекрытием крыши.
Встав рано утром, я снарядила Олега за покупкой материала для крыши, отдав ему почти всю наличность, выданную мне директором, а сама принялась за приготовление завтрака для себя и Юльки. Через час внезапно позвонил муж:
– Мне тут не хватает десять тысяч, – сказал он совершенно спокойным, обыденным голосом.
– В смысле – «не хватает»? – изумилась я, – я дала тебе ровно ту сумму, на которой мы сошлись с менеджером. Я разговаривала с ним только вчера – мы высчитали необходимое количество материала, и он назвал сумму. Её я тебе и дала. В чём дело-то? – искренне недоумевала я, не веря в нерадивость работников строительной фирмы.
– Ну… Я потратил немного из этих денег: купил тебе цветы, любимые конфеты, и Юльке – такого огромного белого медведя – представляю, как она обрадуется! – счастью самого Олега не было предела.
Внутри у меня будто что-то оборвалось:
– Ты понимаешь, что это были последние наши деньги?! – пока ещё спокойно спросила я.
– Да ладно тебе, заработаем! – весело хмыкнул Олег в ответ.
– ЗаработаЕм? Ты хотел сказать – заработаЕШЬ, наверно, да? То есть заработать должна Я? Да? – начала закипать я.
– Ну что ты вот сразу ругаешься? – недовольно проговорил Олег обиженным тоном.
– Как ты меня достал! – резко выкрикнула я и бросила трубку.
Набрав Ленкин номер, попросила её встретиться с Олегом и дать ему недостающую сумму, пообещав отдать деньги до конца месяца.Крышу мы накрыли, конечно, но после этого случая я просто возненавидела Олега. Со временем ненависть перешла в презрение. Видимо, он начал это замечать, и я стала часто видеть Олега пьяным, приезжая по вечерам с работы домой.
Юлька к тому времени постоянно плакала, порядок в доме уже почти не поддерживался так, как раньше, и мне это, в конце концов, надоело.
Однажды в субботу, дождавшись, пока он проснётся и опохмелится, я подсела к нему за стол в кухне:
– Олег, нам надо поговорить, – твёрдо проговорила я, ожидая непростой диалог с мужем, – Мне это всё уже надоело. Так дальше продолжаться не может. Я подаю на развод.
Его взгляд мгновенно протрезвел, и он вперил его в меня:
– Я не дам тебе развод, – он медленно покачал головой, и добавил, – Ты – моя, – и он накрыл своей ладонью мою руку. Осторожно высвободив руку, я спокойно ответила ему:
– Ты – взрослый человек, и должен понимать, что счастливая семья и брак могут сложиться только в паре, где оба человека любят друг друга, или, как минимум – уважают. Я никогда не была твоей: ни раньше, ни сейчас, а пытаться построить семью «чтоб как у всех» – я не хочу. Мы попробовали с тобой. В итоге – вот результат, – я кивком головы указала на бутылку на столе, – Да, может быть, я плохая жена и плохая мать, но! У тебя и у Юльки всегда были самые лучшие вещи, всегда забит холодильник вкусной едой, и Юльку я смогла отдать в частный сад, откуда принимают сразу в лицей, если мы изъявим желание. О её будущем я позаботилась. Я старалась и делала всё, от меня зависящее, но сейчас мои силы на исходе. Я не хочу прожить жизнь так, словно во сне: неживой, без чувств, эмоций, и желаний.
Он посмотрел на меня и сказал:
– Может быть, попробуем начать всё сначала? В конце концов, твои чувства ничего не значат: большинство семей живут вместе из-за детей. У нас – прекрасная дочь. Не лишай её отца, – словно хватаясь за последнюю надежду, проговорил он.
– Ребёнок. Хммм… Ты знаешь, я подошла вчера к зеркалу, собираясь на работу, и – не узнала себя. Можно жить, работать, ходить в гости, общаться с людьми, но внутри быть мёртвым: просто бездушная оболочка. Я бы согласилась на это, если бы мне было за пятьдесят. А ведь мне ещё нет и тридцати! Я хочу быть – живой, а не «существующей». Ребёнку я даю всё то, что от меня зависит. И пусть моё внимание достаётся ей маленькими редкими кусочками, но это внимание и забота – искренние. Ты меня – понимаешь?
Олег отрицательно помотал головой, налив очередной стакан из бутылки. Я взвилась:
– Что тут непонятного?! Я хочу радоваться и страдать, быть счастливой и – горевать, я хочу ЖИТЬ, а не существовать в сером, протухшем болоте.
– В таком случае, – подал голос Олег, опустив глаза в стол, – Я требую раздел имущества.
– Ха-ха-ха, – медленно произнесла я, – ты научился что-то «требовать»?! ты прекрасно знаешь, что переделки в доме нужно узаконить. Бери деньги, оформляй документы, и тогда вернёмся к разговору о разделе имущества.
– Вот ты тварь! – замутившимися снова глазами, полными ненависти, посмотрел Олег на меня, – ты же прекрасно знаешь, что мне негде взять денег!
– Негде? – удивлённо приподняла я бровь, – Юлька уже несколько лет ходит в сад, что тебе мешает найти работу и заработать эти деньги?
– Ты уже приняла решение? – вмиг сникнув и опустив голову, спросил Олег.
– Да. И оно – единственно верное.
Взяв бутылку со стола, Олег ушёл на улицу.