Страница 22 из 28
Глава 8
Я всё-таки дошел. Не буду рассказывать, каких сил мне это стоило. Последний выброс отнял почти всю энергию, но он был необходим, чтобы ускориться. Моя скорость должна шокировать противников, и я добился своей цели.
Эй, Изаму, если ты сверху наблюдаешь за мной, то можешь танцевать — твоё тело никто в школе больше не тронет. А если осмелятся, то я предупреждал… Холостой выстрел в воздух сделан — дальше пойдет пальба на поражение.
Я передвигал ноги, держась то за заборчик, то за стенку дома. Прохожие шарахались от меня, как от прокаженного. Да, треклятая татуировка давала о себе знать. На щеке словно горела рекламная надпись: «Я — говно! Меня лучше не трогать!» Вот меня и не трогали…
По-хорошему, надо бы вообще свести тату — ни к чему человеку, который хочет слиться с толпой, носить такую эмблему. Это пусть певцы и прочие исполнители себе уродуют лица — им это необходимо для узнавания среди мелькания таких же тупых рыл…
А вон какая-то девчоночка взглянула на меня, открыла рот от удивления и сделала было шаг, но, наткнувшись взглядом на тату, отшатнулась. Я только криво усмехнулся. Она хотя бы захотела помочь. Другие же люди просто отводили глаза.
Впрочем, как и в России. Пока ты идешь, значит можешь идти. Вот если упал, то к тебе рано или поздно кто-нибудь подойдет. Но пока ты движешься…
Я двигался. Пару раз замечал людей со схожими татуировками на лицах. Они тоже отводили взгляды. Вот тебе и кастовая солидарность. Походу, тут тоже человек человеку тамбовский волк.
Пока шел, запустил сканирование тела. Что же, не всё так плохо. Можно даже сказать — хорошо. При условии, что я был окровавлен, одежда грязная, а вид ужасен, внутренних повреждений не было. Меня щадили? Или били только для наказания, но не для того, чтобы покалечить или убить?
Дурачки высокомерные… Захотели отхлестать простолюдина лайковой перчаткой по щам… Надо было оглоблей по хребтине — было бы гораздо эффективнее.
Кстати, по поводу лайковой перчатки! Я набрал номер Мизуки. Она ответила после пятого гудка:
— Привет, малыш! Как прошел твой день в школе? Смог что-нибудь вспомнить?
— Привет, прошел на отлично. Весь день упорно занимался, на обед скушал кашку и съел две булочки. По поводу воспоминаний пока глухо. Но я стараюсь вспомнить.
— Отлично. Ты молодец. Вот вообще в тебе не сомневалась. Удалось узнать что-нибудь по поводу того, о чем мы с тобой говорили?
— Узнал, что со мной учится сын главы концерна «Макото», — ответил я как можно беспечнее.
— Ого! Этот человек входит в сотню богатейших людей Токио. Малыш, тебе нужно будет свести с ним дружбу. Но пока что это маловато для меня. Постарайся узнать побольше. И, повторюсь, тебе нужно подружиться с сыном Макото. Если всё получится, то с меня бонус. Пока-пока, малыш.
Телефон пискнул и замолк.
Свести дружбу с «Соником»? И как она себе это представляет? Я подойду и скажу: «Здорово, полудурок с метлой на башке, давай дружить?»
Да нет, конечно, это я вредничаю и бурчу. На самом деле могу втереться в доверие даже к врагу. В голове уже мелькнули проблески плана по расположению Соника. Незатейливо, просто, но весьма эффективно.
Что же, над этим планом подумаю после. Впереди показался домик Норобу. Уже на пороге я вдохнул поглубже, а потом снял обувь и вошел в дом.
— Здарова, атец!
Старик не обернулся на мое деликатное приветствие. Он продолжил сидеть на полу в позе лотоса. Я осторожно заглянул через плечо — чем он там занимается? Как оказалось, старик выкладывал из разноцветного песка круглую картину. Перед ним стоял невысокий столик шириной в полметра и куча разных баночек с мельчайшим порошком. Круг с разноцветными вставками был наполовину заполнен песком. Вторая половина представляла собой схематическую разрисовку.
Мастер Норобу неторопливо подводил длинную тонкую воронку к намеченному месту, а потом, при помощи легкого постукивания металлического стержня по боку воронки, заставлял песок из воронки высыпаться на нужное место.
Я видел такие картины, когда был в гостях у одной из своих бывших коллег, пока ещё не вступил на путь киллера. Она попросила тогда починить протекающий кран и только поэтому принимала меня накрашенной и в сексуальном халатике. Маринка называла такие картины мандалами, что не могло не вызвать у меня глупую ухмылку. Говорила, что раскрашивание подобных картин помогает обрести покой и гармонию.
На мой взгляд, обрести покой и гармонию гораздо больше ей помогла страстная ночь, когда я выпустил на волю ненасытного зверя. Ух, вспомнил Маринку и перед глазами всплыли покачивающиеся груди третьего размера. Как же я её…
— Ты хоть один день можешь обойтись без драк? — спросил старик, даже не обернувшись.
— Откуда ты…
— А ещё ты поругался со своими одноклассниками и занимался непотребством в подсобке.
Сказано это было таким будничным тоном, словно… Точно!
Я пощупал свою форму, проверил воротник, внимательно посмотрел на пуговицы. Хм, ни следа от микрофона или видеокамеры. Я откашлялся.
— Не кашляй, иначе нарушишь рисунок! — буркнул Норобу. — Лучше садись рядом и повторяй за мной.
— Откуда ты всё знаешь?
— Мой дух велик и разум безграничен, — ответил старик. — А ты приперся просить о лечении.
Вот что ему на это было ответить?
— Может, зеленка есть? Я бы смазал царапины…
— Ладно, иномирец, ложись на… У двери ложись! Нечего тут падать! Сломаешь ещё что-нибудь.
Я лег. Всё-таки дедок пусть и бурчит, но он меня вчера вылечил, вылечит и сегодня. А после этого я…
— Сэнсэй, а чего ты сидишь? Я уже лег, расслабился и даже начал немного замерзать…
— Ты же видел, я работаю над мандалой. Вот как закончу, так и начну твоё лечение. Потерпи немного, потренируйся. Ведь терпения-то как раз тебе и не хватает.
Я поджал губы. Судя по тому, что Маринка раскрашивала одну картину в течение недели, то завершения мандалы из песка мне предстоит ждать полгода.
— Сэнсэй, я понял, что лечения от тебя не дождусь. Скажи, на по кой хуй ты меня попросил к тебе прийти после школы? Чтобы поиздеваться всласть?
Старик молчал. Слышалось постукивание металлического стержня по воронке и всё. Я лежал неподалеку от двери и смотрел на старика. После пяти минут ожидания, внутри меня начало появляться раздражение.
— Может, тебе песенку спеть? Я могу, — выдал я, когда прошло ещё десять минут. После этого кашлянул пару раз и завопил, что было мочи: — А-а-а-ади-и-инокая ветка сирени-и-и-и у тибя-а-а на стале стаяла-а-а-а!!!
— Заткнись! — тут же вскрикнул старик. — Ты заставил мою руку дернуться!
— Так я ещё и продолжение знаю!
— Не надо! Я сейчас закончу… А впрочем… Если ты не имеешь терпения подождать, то тебе его надо тренировать иначе. Ты закончишь мандалу, иномирец.
— Ага, на хуй нужно, — я закинул руки за голову. — Лучше буду лежать здесь и негромко петь… А-а-а-ади-и-инокая ветка сирени-и-и-и у тибя-а-а на стале стаяла-а-а-а!!!
— Какой же ты противный… Ничего удивительного, что в том мире тебя убили. Ладно, иномирец, пока соседи не начали звонить в полицию или пытаться сжечь мой дом при помощи оммёдо, я скажу тебе важную вещь.
Старец выпрямился, встал и с важным видом произнес:
— Я выбрал тебя своим учеником!
Я помолчал. В это время проверил — покачивается коренной зуб справа или мне это показалось? На тот момент мне казалось это более важным.