Страница 11 из 28
— Как думаешь, кто победу одержит?
— Без понятия, — я принялась лузгать семечки. — Будь на месте Владимира иной царевич, я бы сказала, что Кий. Но Владимир тайные слова знает, волю чужую подчинять умеет. Непростой царевич, в общем.
— А-а, — Иван-царевич сделал умное лицо. — Тогда всё ясно.
— Ничего не ясно! — топнула ножкой Ирина Прекрасная, по-прежнему стоявшая меж двумя молодцами. — Если вам так хочется узнать, кто же сильнее, на словах посостязайтесь, загадки мудрёные друг дружке позагадывайте.
— Глупая ты, — заметила я. — Кий у нас, хоть и обучен грамоте, но прежде всего воин. А для воина нет большей радости, чем железкой помахать да головушку вражескую с плеч снять.
— Нет! — Ирина аж побледнела от моих слов. — Никакой крови! Никаких убийств! Я же… я же не переживу, если Кия не станет. Он — моё всё! Люблю я его. Вот!
Подле меня застонал Иван-царевич. Не ожидал, болезный, такого поворота. Думал, что как пройдёт все три испытания, так Ирина под венец с ним и пойдёт.
Слеп был он.
Будто не видел, что царевна смотрит лишь на Кия и с ним одним жизнь свою связать хочет. Жалко стало мне молодца доброго, обиженного незаслуженно и оттого похлопала я его по плечу сочувственно.
Мол, всё проходит, и это пройдёт.
Только Иван-царевич не видел уже ничего, не слышал и не чувствовал. С головой в горе своё ушёл.
— Не люблю я тебя, — равнодушный голос Кия разрушил воцарившуюся тишину. — И никогда не полюблю, уж прости.
— Ч-что?.. — Ирина не могла поверить своим ушам. — Н-не любишь? Как это?
— Очень просто, — Кий указал острием меча в мою сторону. — Её я люблю. А для тебя в моём сердце места нет.
Я ажно поперхнулась от изумления. Иван-царевич тоже ненадолго вынырнул из дум глубоких и, буркнув: «Везёт же!», вновь принялся пестовать своё горе.
Царевна Ирина же как-то странно всхлипнула и, закрыв глаза руками, умчалась по направлению к терему.
«Поделом тебе», злорадно подумала я, отправляя в рот ещё горсть семечек. «Царевича нашего обидела? Обидела. Теперь вот на своей шкуре прочувствуй, каково это, когда тебя отвергают».
— Неплохо придумано, — Владимир, вынужденный наблюдать всю эту сцену, тоже достал из ножен меч. — Вот только зачем Яшей прикрываться было? Мог ведь назвать любое другое имя. Итог был бы тем же.
— А кто сказал, что я ею прикрываюсь? — возразил Кий. — Сказал, что на уме было. Ирина сама виновата, не умеет отступиться вовремя.
— Ты прав, полагаю, — с неохотой признал Владимир. — Ну что, начнём бой?
— Дудки, — я скороговоркой пробормотала под нос заклинание и сорвавшаяся с небес молния ударила точнёхонько меж парнями. — Баба-Яга против! Вернее, её дочка, но это сейчас неважно. В одном Ирина права: свои разногласия лучше иначе решать. За игрой в фигурки заморские, например.
— Шахматы, — поправил меня Владимир.
— Они самые, — не стала спорить я.
— Я как раз походной набор захватил, — припомнил Кий. — Хм. Может, и впрямь так будет лучше? Ум для воина не менее важен, чем его меч.
— Давай, — поддержал его Владимир. — Давненько я шахмат в руках не держал. Тем интереснее играть будет!
— Молодцы, молодцы, — одобрила их решение я. — Правильный выбор сделали.
***
Одна победа, одно поражение и одна ничья. Таков был итог шахматных поединков Кия с Владимиром. В чём именно проявлялось то, другое или третье я не знала и могла судить лишь по словам оброненным.
Кий как-то пробовал обучить меня всей этой премудрости, но быстро отступился. Названия странных фигурок никак не хотели держаться в моей голове и тотчас выветриваясь.
То ли дело вершки, корешки и прочие дары лесные!
Вот где всё просто и голову особо ломать не надо. Наконец, шахматный поединок завершился, и Кий с Владимиром пожали друг другу руки. Оба сильны, получается.
— Что с царевной делать планируешь? — спросил Кий.
— Ничего, — Владимир пожал плечами. — Она мне и раньше не особо люба была, а теперь, когда я знаю, что её сердце занято — и подавно. Отправлюсь в своё царство, доложу обо всём батюшке. А вы чем займётесь?
— По домам разъедемся, — уверенно заявил Кий. — Нам здесь тоже боле нечего делать. Обвела нас вокруг пальца царевна хитрая. Задачки выполнять заставила, а награды-то и не выдала.
— Ты — осёл, — вздохнула я. — Была награда. И предназначалась она тебе.
— Ей было известно о том, что я не царевич, — напомнил мне Кий. — Равно как и то, что я — соратник царевичев. Как-то нехорошо раздор меж товарищами сеять, не находишь?
— Недостойна она своего прозвища, — подытожил Владимир. — Скажи-ка, Яша, а ты и впрямь Бабы Яги дочка?
— Истинно так, — кивнула я. — Только про отца не спрашивай, то мне самой неведомо.
— Понятно. Что ж, тогда жди меня в гости. Будем вместе чаевать, грибы собирать и заклинания мудрёные изучать. А теперь — прощайте!
Владимир отвесил нам поклон и исчез в лесной глуши. Что было странно, ведь царевичи останавливались в тереме, у царя-батюшки. Но как следует поразмыслить над этой странностью мне не дал Кий.
— Ох, и не по нраву он мне, — процедил сын Кощеев, сверкая глазищами.
— Почему это? — удивилась я. — Хороший малый. Слов ласковых мне наговорил, заклинаниям разным научить обещал.
— Это-то меня и беспокоит, — пояснил Кий.
— А… Так ты меня ревнуешь? — усмехнулась я. — Ревнуй, ревнуй. Тебе полезно. Опосля того как на тебя эта противная царевна вешалась и в жёны напрашивалась в особенности.
— Довольно, — жалобно протянул Иван-царевич. — Не хочу больше ничего слышать. Ни о царевне, ни о Кие, ни об их отношениях.
— Тогда чего хочешь? — заинтересовалась я.
— Домой хочу, — выдохнул несчастный. — К тяте.
— Он же тебе, вроде, сказал без невесты не возвращаться? — припомнил Кий.
— Так-то оно так. Но не вышло у меня! — горько произнёс царевич. — Не выставит же он меня из дому лишь из-за одной оплошности? А там наберусь сил, выкину из головы Ирину клятую и вновь отправлюсь на поиски суженой. С вами или без вас.
— Надо же! — восхитилась я. — А ты вырос в моих глазах. Поздравляю. Но лучше всё-таки с нами. За то время, пока ты отдыхать будешь, мы с Кием ума-разума поднаберёмся и разыщем тебе царевну подходящую. Однако помни: на сей раз тебе придётся полагаться на себя, а не нас. Мы-то тоже рядом будем и не откажем в мудром совете, но прежде всего ты должен полагаться на себя. Не то выйдет как сейчас: Кий мёд расточал, оттого его и полюбили.
При моих последних словах Иван-царевич поморщился, словно от зубной боли, но ничего не произнёс, а только ещё пуще засобирался в путь-дорогу.
Ровной и гладкой она выдастся или кочковатой да ухабистой? Сдаётся мне, что второе. Но, какой бы она ни была, мы не отступимся.
Домой-то возвращаться всё равно надобно!
========== Глава 9. Погоня ==========
Обратная дорога была сумрачной, пасмурной и туманной. И если бы не путеводный клубочек, так нельзя кстати захваченный мною из дому, неизвестно куда бы мы забрели. А так шли себе вслед за ниткой путеводной, да ни о чём лишнем не помышляли.
Кроме разве что Ивана-царевича, окончательно замкнувшегося себе. Больно ранило его признание Иринушки, а несоблюдение уговора лишь усиливало и без того немалый камень на сердце. Мы с Кием по первости пытались его в чувство привести, растормошить маленько, на жизнь по-иному взглянуть да всё без толку.
Посему оставили мы его в покое, решив, что сам отойдёт со временем. К тому же, проблемы наши не в одном царевиче заключались. Погода хмурилась, тужилась и всячески портила настроеньице наше. Мелкий противный дождик, начавшийся на втором дне пути, не прибавлял радости.
— Не могу я так больше, — Иван-царевич сдался первым. — Привал!
— Привал — дело хорошее, — согласилась я, осторожно сползая с Сивки. — Киюшка! Заюшка! Приготовь нам поесть, пожалуйста!
— Приготовлю, если ты пообещаешь мне одну вещь, Яшечка, — мой друг распряг своего коня и отпустил попастись.