Страница 36 из 46
– Это не оттепель, – остановился как вкопанный гном. – Это весна! Как нам быть? Вашей зиме пришёл конец! Это работа Аслана!
– Если кто-то из вас ещё хоть раз осмелится произнести это имя, – взвизгнула колдунья, – то немедленно будет убит!
Глава двенадцатая. Первая битва Питера
А в это самое время далеко-далеко отсюда бобры и ребята уже многие часы шли словно в сказке. Они давно сбросили шубы и даже перестали говорить друг другу: «Взгляни! Зимородок!» – или: «Ой, колокольчик!» – или: «Что это так чудесно пахнет?» – или: «Только послушайте, как поёт дрозд!» Они шли теперь молча, упиваясь этой благодатью, то по тёплым солнечным полянам, то в прохладной тени зелёных зарослей, то вновь по широким мшистым прогалинам, где высоко над головой раскидывали кроны могучие вязы, то в сплошной чаще цветущей смородины и боярышника, где крепкий аромат чуть не сбивал их с ног.
Они поразились не меньше Эдмунда, увидев, что зима отступает у них на глазах и за несколько часов время промчалось от января до мая. Они не знали, что так и должно было произойти, когда в Нарнию вернётся Аслан, но всем было известно: бесконечная зима в Нарнии – дело рук Белой колдуньи, её злых чар, и раз началась весна, значит, у неё что-то разладилось. Они сообразили также, что без снега колдунья не сможет ехать на санях, поэтому уже не торопились, чаще останавливались и дольше отдыхали. Конечно, к этому времени они сильно устали, сильно, но не до смерти, просто двигались медленнее, как во сне, и на душе было радостно и покойно, как на исходе долгого дня, проведённого на воздухе. Сьюзен слегка натёрла пятку.
Большая река оставалась слева от них. Чтобы добраться до Каменного Стола, следовало свернуть к югу, то есть направо. Даже если бы им не надо было сворачивать, они не могли бы идти прежним путём: река разлилась, и там, где проходила их тропинка, теперь с шумом и рёвом несся бурный жёлтый поток.
Но вот солнце стало заходить, свет его порозовел, тени удлинились, и цветы задумались, не пора ли им закрываться.
– Теперь уже недалеко, – сказал мистер Бобёр и стал подниматься по холму, поросшему высокими деревьями и покрытому толстым пружинящим мхом, по которому было так приятно ступать босыми ногами. Идти в гору после целого дня пути тяжело, и все они запыхались. Люси уже начала сомневаться, сможет ли дойти до верха, если как следует не передохнёт, как вдруг они очутились на вершине холма. И вот что открылось их глазам.
Путники стояли на зелёной открытой поляне. Под ногами у них темнел лес: он был всюду, куда достигал глаз, и только далеко на востоке, прямо перед ними, что-то сверкало и переливалось.
– Вот это да! – выдохнул Питер, обернувшись к Сьюзен. – Море!
А посреди поляны возвышался Каменный Стол – большая мрачная плита серого камня, положенная на четыре камня поменьше. Стол выглядел очень старым. На нём были высечены таинственные знаки – возможно, буквы неизвестного нам языка. Тот, кто глядел на них, испытывал какое-то странное, необъяснимое чувство. А затем ребята заметили шатёр, раскинутый в стороне. Ах, какое это было удивительное зрелище, особенно сейчас, когда на шатёр падали косые лучи заходящего солнца: полотнища из жёлтого шёлка, пурпурные шнуры, колышки из слоновой кости, а сверху, на шесте, колеблемый лёгким ветерком, который дул им в лицо с далёкого моря, реял стяг с красным львом, вставшим на задние лапы.
Внезапно справа от них раздались звуки музыки, и, обернувшись, они увидели то, ради чего пришли сюда.
Аслан стоял в центре целой группы престранных созданий, окруживших его полукольцом. Там были духи деревьев и духи источников – дриады и наяды, как их зовут в нашем мире, – с лирами в руках. Вот откуда слышалась музыка. Там было четыре больших кентавра, сверху похожих на суровых, но красивых великанов, снизу – на могучих лошадей, таких, которые работают в Англии на фермах. Был там и единорог, и бык с человечьей головой, и пеликан, и орёл, и огромный пёс.
А рядом с Асланом стояли два леопарда: один держал его корону, другой – знамя.
А как вам описать самого Аслана? Этого не могли бы ни ребята, ни бобры. Не знали они и как вести себя с ним, и что сказать. Те, кто не был в Нарнии, думают, что нельзя быть добрым и грозным одновременно. Если Питер, Сьюзен и Люси когда-нибудь так думали, то теперь поняли свою ошибку, потому что когда попробовали прямо взглянуть на него, почувствовали, что не осмеливаются, и лишь на миг увидели золотую гриву и большие, серьёзные, проникающие в самое сердце глаза.
– Подойди к нему, – шепнул мистер Бобёр.
– Нет, – едва слышно возразил Питер. – Вы первый.
– Сначала дети Адама и Евы, потом животные.
– Сьюзен, – повернулся к сестре Питер, – тогда, может быть, ты? Дам всегда пропускают вперёд.
– Ты же старший, – возразила та.
И, конечно, чем дольше они так перешёптывались, тем более неловко себя чувствовали. Наконец Питер понял, что первым действовать придётся ему. Вытащив из ножен меч, он отдал честь Аслану, торопливо шепнул остальным:
– Идите за мной. Возьмите себя в руки, – и приблизился ко льву: – Мы пришли… Аслан.
– Добро пожаловать, Питер, сын Адама и Евы, – приветствовал их Аслан. – Добро пожаловать, Сьюзен и Люси, дочери Адама и Евы. Добро пожаловать, бобры.
Голос у льва был низкий и звучный, и почему-то ребята сразу перестали волноваться. Теперь на сердце у них было радостно и спокойно, и им вовсе не казалось неловким стоять перед Асланом молча.
– А где же четвёртый? – спросил Аслан.
– Он хотел их предать и перешёл на сторону Белой колдуньи, о Аслан, – ответил мистер Бобёр.
И тут что-то заставило Питера сказать:
– Тут есть и моя вина. Я рассердился на него, и, мне кажется, это толкнуло его на ложный путь.
Аслан ничего не ответил на эти слова, просто стоял и пристально смотрел на мальчика. И все поняли, что тут действительно не поможешь словами.
– Пожалуйста, Аслан, – попросила Люси, – нельзя ли как-нибудь спасти Эдмунда?
– Мы сделаем всё, чтобы его спасти, но это может оказаться труднее, чем вы полагаете.
И лев опять замолчал. С первой минуты Люси восхищалась его взглядом: царственным, грозным и вместе с тем миролюбивым, – но сейчас вдруг увидела, что он ещё и печальный. Однако выражение это сразу же изменилось, как только Аслан тряхнул гривой и хлопнул одной лапой о другую. «Страшные лапы, – подумала Люси. – Хорошо, что он умеет втягивать когти».
– Ну а пока пусть готовят пир, – распорядился лев. – Отведите дочерей Адама и Евы в шатёр и позаботьтесь о них.
Когда девочки ушли, Аслан положил лапу Питеру на плечо – ох и тяжела же она! – и сказал:
– Пойдём, сын Адама и Евы, я покажу тебе замок, где ты будешь королём.
И Питер, всё ещё с мечом в руке, последовал за львом к восточному краю поляны. Их глазам открылся великолепный вид. За спиной у них садилось солнце, и вся долина, лежащая внизу: лес, холмы, луга, извивающаяся серебряной змейкой река, – была залита вечерним солнечным светом. А далеко-далеко впереди синело море и плыли по небу розовые от закатного солнца облака.
Там, где земля встречалась с морем, у самого устья реки, подымалась невысокая гора, на которой что-то сверкало. Это был замок. Во всех его окнах, обращённых на запад, отражался закат – вот откуда исходило сверкание, – но Питеру казалось, что он видит огромную звезду, покоящуюся на морском берегу.
– Это, о, человек, – сказал Аслан, – Кэр-Параваль четырёхтронный, и на одном из тронов будешь сидеть ты. Я показываю его тебе, потому что ты самый старший из вас и будешь Верховным королём.