Няня по контракту

— А если нет? — прошептал заворожённо Ромашка, залезая на стул.

— Тогда острова станут невкусными и тяжёлыми, пойдут на дно и спрячутся. Будут искать своего смелого флибустьера, которому нипочём никакие моря и океаны!

Я несла чушь, но вдохновенно. Меня саму захватила эта игра. На Мишку я старалась не смотреть. Пусть дуется и хмурит брови. Не будет есть — ему же хуже.

— А ещё у нас котлеты из печени самой настоящей акулы, морской салат, укрепляющий здоровье, и якорь из настоящего огурца с острова Погибших кораблей, где много-много сокровищ!

— А это что? — ткнул ребёнок пальцем в горку риса. С ней я ещё не закончила.

— О-о-о! — протянула я, закатывая глаза. — А это верный друг попугай, который кричит: «Пиастры! Пиастры!» и предупреждает об опасности. Пока будешь спасать острова, я успею ему перья приделать, — сказала, показывая на разноцветный перец, что уже нарезала длинными тонкими ломтиками.

Мишка пренебрежительно фыркнул, а Ромка тем временем накинулся на суп.

— Вот! Сразу видно, из кого получится самый настоящий капитан, способный вести корабль к новым приключениям!

— Врёт она всё! — заявил Медведь и сложил руки на груди. С ним только блокбастеры снимать. И оружия не нужно: гордая поза говорит сама за себя. Если бы не одно маленькое «но»: ему хотелось есть, я видела по глазам и по тому, как он украдкой сглатывал слюну.

— Зато интересно! — возразил Ромка, хрустя уже немного подмочившими свою идеальную репутацию сухарями.

— Я суп не люблю! — заявило старшее чудовище и гордо село на стул. — И хвост твоего попугая есть не буду. Перец — фу-у-у.

— Ну, ничего не могу поделать, — развела я руками, — у нас обед для отважных капитанов. А настоящие мужчины едят перец, хрустят огурцами, сухариками и любят море.

— А я люблю бутерброды! — держит упрямо сложенные руки на груди Михаил Дмитриевич Иванов. — И сладкое кофе!

— Кофе — сладкий. Потому что мужской род, — рискнула я его поправить.

Мишка снова фыркнул и ещё больше насупился.

— Вот ещё. Умная выискалась. Колбасы хочу!

— Есть суп, рис, котлеты. Мясо, салат, экзотические фрукты с тропических стран.

— И мы туда поплывём? — старательно облизал ложку Ромашка.

— Обязательно. Когда горячую воду дадут.

— Значит скоро! — «обрадовал» меня младший отпрыск. — По часам дают, — поведал он мне наивно.

— Да, но на сегодня порт закрыт, — развела я руками, с облегчением вспомнив, что кран так никто и не починил. — Авария. Крупная. Трогать нельзя, иначе море снова выйдет из берегов и затопит наш город, а заодно и жителей подземелья, что живут этажами ниже. И начнётся война. Жители внизу, знаете ли, такие вздорные и скандальные. Им не нравится, когда их холодным душем поливают. Им нравится жить в тепле и сухости. А сырость губительна для их суставов. Они потом болеют, плачут, а ещё становятся злыми. Вот кому понравится, если вдруг потолок превратится в грязный и пятнистый?

— У нас не превратится, — бычится старшенький. — У нас последний этаж!

— Так и не о нас речь, плохой капитан-девчонка! Мы ж — Верхний город. Самый сильный. А, как известно, сильный обижать слабого не может. Он должен защищать всех, кто слабее. Ведь они от нас зависят.

— Я не девчонка! — взвился Мишка. Правильно. Он всё правильно услышал. А я уже взмокла, как лошадь, что проскакала семь миль без остановок и вот-вот сдохнет, если ей не дадут подышать.

— Ну-у-у… — вздохнула я несчастно и почувствовала, как меж лопатками пот потёк. Жуть какая. Работа на износ. А Иванов о премии так и не заикнулся, прикинулся валенком сибирским. Надо ставить вопрос ребром, а то останусь ни с чем в итоге. — Тут понимаешь, какое дело, Миш… Только девчонки капризничают, то им не так, это не эдак, есть не хотят. Настоящие мужчины не выделываются. Им всё хорошо: и суп, и котлеты, и каша. Даже если не нравится. А то какие ж у тебя будут мышцы, если ты задохлик? На бутербродах далеко не уедешь, понимаешь? Только желудок испортишь. Особенно, если их со сладким кофе употреблять. Не, иногда можно, конечно, но не тогда, когда тебя ждёт самый настоящий пиратский обед!

— Ладно, — сдался хмурый Мишка после долгих и мучительных колебаний, с ненавистью наблюдая, как я колдую над «попугаем» из риса и овощей. — Давай уже свой суп. Но сухариков побольше!

— Вот это другой разговор! — в душе я выдохнула так, что моему стону позавидовал бы самый талантливый порноактёр.

Мне хотелось заискивающе вилять хвостом, но я мужественно сдержалась.

— Мя-а-а-ау! — взвыл истошно ещё один кошмарик, и я подпрыгнула на месте, отчего Ромашка звонко рассмеялся, а Мишка удовлетворённо растянул губы в злорадной ухмылке. Ему бы глаз чёрной лентой закрыть — настоящий пират, злобный, и способный нянь жарить на медленном костре, чтобы не выделывались.

— Это Фиксик, — радостно пояснил меньший, — не бойся!

— Ещё один член команды? — посмотрела я на кота, прищурившись. — Это хорошо. Нам нужны очень смелые коты!

У Фиксика была своя личная кормушка, и я рискнула дать ему котлету. Кот накинулся на неё с урчанием и радостью.

— А папа не разрешает его кормить человеческой едой! — обрадовал меня Медведь. — У кота своя еда есть! Вот тебе влетит!

— Но котам тоже иногда котлеток хочется, — попыталась выкрутиться я. — К тому же, мы папе ничего не скажем, правда? Ябедничать нехорошо!

В общем, кажется, я ввела Мишку в ступор. Он не знал, как лучше поступить. Ему накапать на меня хотелось, а выглядеть ябедой-корябедой — нет. Не сомневаюсь, что он найдёт выход и повернёт ситуацию в свою сторону.

— Ладно, — заявил он, доедая суп, — мы папе-то ничего не скажем, а вот посмотрим, как ты на нас жаловаться не будешь!

В глазах юного монстра светилось торжество. Упс. Поймал, мелкий коварный шантажист. Ну, ладно. Лиха беда начало. Как-нибудь и я выкручусь.

Мальчишки бодро стучали ложками. Старший даже перья «попугаю» общипал, доказывая, что, как настоящий мужчина, умеет мужественно перец-фу употреблять, а я тем временем тоже не отставала: мозг требовал еды и перезагрузки. Я понимала: всё только начинается, и не считала, что выиграла битву. Получила передышку путём приложения титанических усилий, придумывая, как уломать двух пацанов.

Я верила в себя и свою звезду. Иванов прав: призрачный шанс получить желаемую должность грел сердце. Однако, я сомневалась, что смогу выдержать марафон. Это я с виду казалась умной и уверенной в себе. На самом деле, чувствовала себя, как слон, что случайно попал в одну клетку с хищными зверями. Съедят они меня или я, неловко повернувшись, их раздавлю? Вот в чём вопрос. И Гамлету до моей философии — как юному новобранцу до седого генерала…

10.

Дмитрий

Какие переговоры, когда ты поступил, кажется, опрометчиво: бросил одну очень неопытную особу с двумя детьми? Я всё делал автоматически. Не знаю, как это выглядело со стороны, потому что и спросить не у кого: Васнецова, это вселенское недоразумение, на роль помощницы не годилась совершенно. Так, побегушка по мелким поручениям. Моя же некстати свалилась с простудой, поэтому пришлось отдуваться в одиночку.

Для себя я решил всё же Васнецовой попозже выписать премию. Иначе — как знать? — Аньку я мог вообще никогда не увидеть. Прошла бы она собеседование или не прошла — вопрос. А если бы прошла, то мы, наверное, всё же столкнулись бы, но всё было бы намного сложнее. А так… я получил её пока что в безраздельное пользование. Пусть временно.

Это шанс продумать хоть несколько шагов, а потом уж будет видно. Лучше ничего не загадывать и не витать в фантазиях, но кто-то во мне, похожий на наивного восторженного юношу верил в Аньку. И в то, что у нас тогда всё было надолго и всерьёз. Просто какой-то болт ослаб и винт вылетел.

Это были самые экстремальные переговоры на моей памяти. И самые короткие. Я мчался домой, нарушая правила движения. Мне всё казалось: наводнение, цунами, дом от взрыва снесло на хрен. Ведь они могут Аньку обмануть и включить газ, например. Или короткое замыкание устроить — с них станется. И она ничего сделать не может — девочка, у которой нет детей и которая понятия не имеет, как к ним подступиться.