Страница 4 из 5
В общем, я был счастливым и довольным жизнью домашним питомцем – не столько из-за подарков, сколько из-за того, что со мной была моя любимая Агата. Моя дорогая хозяйка. Как же я по ней скучаю. Увижу ли я её ещё когда-нибудь? Наверное нет.
Глава шестая. Un enfant terrible[3]
Ох, извините, что-то я совсем предался воспоминаниям, прямо как пенсионер о первой любви. Срочно исправляюсь и возвращаюсь к нашему повествованию.
В тот день, куда меня перенесли безграничные возможности страны Морфея, весь дом уже не спал в пять утра, хотя был выходной. Агата, на случай если вам интересно, ходила в самую обычную общеобразовательную школу, потому что отец был принципиально против привилегированных учебных заведений. По его личному убеждению, выпускники всевозможных закрытых лицеев вырастают «рафинированными» (не знаю, что он вкладывал в это слово) и «неприспособленными к жизни».
Все домочадцы были заняты перетаскиванием всевозможных пакетов в машину. Даже не любящая особо напрягаться Агата – и та лично отнесла в салон рюкзак, так туго набитый всякой всячиной, что еле завязался на специальный шнурок.
И вот, через полчаса сборов, седан двинулся в путь. За рулём был Анри, а девчонки расположились на заднем сиденье. Разумеется, хозяйка решила прихватить и меня с собой. Я был этому рад, потому что мы, собаки, за любую движуху, кроме голодовки.
– Во сколько начинается этот фестиваль? Мы успеем? – забеспокоилась Николь на русском.
– Да, по – любому, успеем, не волнуйтесь, – успокоила её девочка.
– Должны, хотя не ближний свет, конечно. Как ты вообще узнала о празднике в отдаленной российской деревне?
– Всемирная паутина, месье Пуше. Крутая штука, очень рекомендую, – улыбнулась Агата.
– Нет уж, премного благодарен, обойдусь без паукообразных и всего, что с ними связано, – вернул улыбку Анри.
– Да, далеко находится это Ложкино, надеюсь, праздник тебя не разочарует. – потрепала по голове девчонку гувернантка.
– Даже не сомневайтесь. – произнесла юная мадемуазель с каким-то странным, понятным только ей, выражением в голосе.
Персонал тоже почувствовал это непонятное настроение и рефлекторно переглянулся, но комментариев не последовало.
Трудно сказать, сколько времени заняла дорога, но я уже успел устать от высовывания физиономии в окно, от души облаял встреченных по дороге лошадей и коров и даже успел поспать.
И вот, после двух остановок на пит-стоп, мы наконец доехали до Ложкино, но никаких признаков фестиваля или любого другого деревенского праздника не было и в помине. Обычная полупустая деревушка.
– Надо же какая жалость, – неубедительно огорчилась Агата в ответ на вопросительные взгляды своих спутников, – должно быть, перепутала день. Или месяц, ну что делать?! Со всеми бывает. Раз уж приехали, то давайте погуляем. Здесь же история на каждом шагу. Анри, не могли бы вы купить местных сувениров на свой вкус? – протянула девочка кредитку.
– Не знал, что ты увлекаешься народным творчеством… – недоверчиво приподнял одну бровь Пуше, всё же забирая предложенный кусок пластика.
– Раньше нет – теперь да, – обезоруживающе улыбнулась Агата. – Но Вы сами говорили, что никогда не поздно расти над собой… А знать свои корни – святой долг любого гражданина.
– Да? Я так говорил? – удивился мужчина. – Ну тогда ладно, я пошёл.
– Ты отличный психолог, – похвалила мадемуазель Леру, когда мажордомом отошёл.
– Спасибо, учусь у вас.
– Так куда мы на самом деле идём? Ведь не было никакого фестиваля?
– Почему не было?! – притворно возмутилась моя хозяйка. – Был, правда три месяца назад.
– Наверное, было очень весело. – предположила молодая гувернантка.
– Да ну, на таких мероприятиях тоска смертная, – махнула рукой девчушка. – Сегодня будет гораздо прикольнее.
– Звучит угрожающе. Нам далеко идти?
– Да нет, минут двадцать, не больше. Нужно подняться вон на тот холм, – показала девчонка нужное направление.
– Да? – удивилась Леру. – И что же там интересного?
По мне, холм, как холм.
– Не торопитесь с выводами. Там скрыт такой секрет, за который и умереть не жалко.
– А вот без этого лучше бы обойтись, – напряглась Николь.
– Да не волнуйтесь Вы так. Мы просто гуляем, а не находимся в зоне боевых действий. Что с нами может случиться? Так, чуть не забыла свой рюкзачок…
– И что же в нем? Набит под завязку.
– Да пустяки разные, не обращайте внимания. Я сама его понесу.
Я радостно рванулся вперёд: идея поразмять лапы после нескольких часов сиденья в машине показалась мне просто восхитительной. Девчонки неспеша двинулись за мной, на ходу обсуждая какие-то глупости.
– Ну вот мы на холме, – сказала Николь, когда мы все закончили свой подъем. – Как чувствовала, что нужно кроссовки надеть. – порадовалась девушка, что променяла свои каблуки на более удобную обувь.
– Да, на шпильках мы поднимались бы часа три, – не могла не согласиться её воспитанница.
– Точно. Так что мы здесь делаем? Любуемся видом на деревушку? Очень живописно…
– Да, очень ничего, – отмахнулась Агата. – Но нас интересует нечто, что спрятано от посторонних глаз.
– Что же это? Только не говори, что ты прочитала что-то на своем магическом форуме…
– Ага! Вот оно! – не стала дослушивать свою Мерри Поппинс девчушка.
Она подошла к небольшому, расположившемуся на вершине холма, валуну, который доставал ей до пояса, и попыталась его сдвинуть.
– Николь, не могли бы Вы… – попросила помощи девчонка.
– Надо сдвинуть? Ладно, хорошо… – не понимая толком, что и зачем делает, Леру присоединилась к своей ученице.
И как только они сдвинули камень всего на несколько сантиметров вправо (а на большее, как я предполагаю, их силёнок просто не хватило бы), раздался гул. Он шёл откуда-то из-под земли. Вся поверхность зашаталась, задрожала – и под ногами образовалась большая щель, которая стала увеличиваться до тех пор, пока чуть меньше половины холма не разъехалось на две половины. В получившемся проёме были видны ступени железной винтовой лестницы, которая спускалась куда-то вниз в темноту.
– Ура! Ура! – приплясывала от восторга моя хозяйка. – Так это всё правда! Пошли…
– Э, нет, Агата, мы никуда не пойдём! Там может быть опасно!
– Да ладно вам, такая возможность бывает раз в жизни!
– Да, возможность сломать шею, например. Как нам повезло.
– Ну пожалуйста.
– Никаких пожалуйста. Я отвечаю за тебя и не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
– Ну ладно, я хотела по – хорошему. В общем так. Если мы туда не пойдём, я скажу отцу, что Вы меня ударили, после этого Вам в жизни не найти нормальной работы.
– Да я бы никогда! – воскликнула девушка, у неё от неожиданности даже очки на бок съехали.
– Да, я знаю, но, увы, отец поверит мне, и Вы это прекрасно понимаете.
– Да, понимаю, – вынуждена была согласиться Николь.
– Вы очень хорошая, и очень мне нравитесь. Правда! Но для меня очень важно попасть в этот бункер. Поэтому раз это Ваша работа, то присматривайте за мной там. Можете подождать здесь, если боитесь…
– Нет, я пойду с тобой. – в голосе мадемуазель Леру звучала обида, а на глазах выступили слёзы, но она даже после этого всего не захотела отпустить свою гадкую воспитанницу одну.
– Отлично, тогда пошли, – подвела итог переговоров хозяйка, и две девчонки стали спускаться вниз по металлической винтовой лестнице, настолько широкой, что по ним могли бы прогуливаться сразу человека два-три. Я, разумеется, пошёл с ними.
Но досмотреть, что было дальше, у меня не получилось: я стал приходить в сознание.
Глава седьмая. И что дальше?
– Он лежит так уже полтора часа. Может, он того… окончательно сдох? – увидел я счастливое и одновременно испуганное выражение мордахи Щелчка.
Похоже, идея о том, что я могу склеить ласты, ему пришлась по вкусу. Но извини, парниша, не сегодня.
3
Un enfant terrible – ужасный ребёнок (по – французски).