Страница 110 из 119
А планировали биологические недоумки только одно: концентрированный удар по моей крепости. Которого она, по всем расчётам однозначно не выдержит. К биосам пришло умопомрачительное количество вымпелов: только линкоров у них было свыше пятидесяти штук, а уж тяжей – под сотню, не меньше. Со своим десятком флагманов и тремя десятками крейсеров я смотрелся на их фоне очень бледно.
Я сумел интегрировать всех трёх моих соседей-легатов в свою армию, но даже их флоты не смогут противостоять всей этой махине что-нибудь серьёзное. Максимально успешный итог, прогнозируемый мною, выдавал лишь один результат – ничья, но при этом моя верфь будет обязательно разрушена. А ведь к мясным мешкам подкрепления до сих пор прибывали, иначе бы они давно начали движение в сторону моей базы. Складывалось ощущение, что биосы собрали все свои силы на планете только для одной цели – выбить меня с Триеры. Им это почему-то казалось очень важным.
И, по ходу дела, им это в ближайшее время удастся, ведь я полностью оголил свою верфь. На ней даже инженеров не было, ибо незачем было тратить ресурсы впустую перед неминуемым уничтожением. Скоро мою верфь выбьют, и я превращусь либо в пыль, либо в такой же легион «смертников», который сейчас сгущался на периферии моего сектора влияния. Они, так же, как сделаю скоро и я, потеряли свои верфи, но сами чужих верфей уничтожить не смогли, и остались здесь воевать, как будто проклятые воины прошедших битв.
Что-то упорно-навязчивое закрутилось в этой области мыслей. Что-то смутное и такое знакомое, зудящее, начало чесать мой «либертас», сбивая стройные потоки планировщиков в аморфную массу символов. Знакомым мне это было потому, что так я себя вёл в те моменты, когда что-то упускал.
По компьютерному естеству всё было в норме – все переменные учтены, все варианты рассмотрены, все решения – проиграны. Но вот такое «чесание» означало лишь одно: я что-то упустил, и хуже всего, что это «что-то» лежало вне пределов поля данных, рассматриваемых холодным и безупречным компьютером внутри меня.
Это было что-то живое, что-то на уровне интуиции, которой обладали только биосы и им подобные, но не роботы. Хотя пару раз за всё своё короткое функционирование с подобным «живым» я уже сталкивался. А последний раз с ним столкнулся и Раптор ещё там, на Капосе, когда склонял меня проапать его до уровня Тактика.
С другой стороны, это всё было объяснимо, так как часть наших процессорных модулей была совмещена (либо эмулирована, как у меня) с компонентами биологического характера, взятыми от киберплантов или самих биосов (как у меня же). Так что наличие наития в моих шестерёнках пусть и натянуто, но объяснялось.
И теперь мне с этим самым внезапным вдохновением предстояло разобраться. Что, впрочем, произошло довольно быстро и привело меня к той самой дилемме, которую я сейчас безуспешно решал. Безуспешно потому, что ответ был заранее известен, но я всё равно колебался.
Смысл был в том, что я не учёл смертников. Точнее, я их учёл, но только в другом ключе – меня волновало лишь их наличие и количество этого наличия. Но не тот факт, каким образом они стали смертниками. А ведь мне этот факт был хорошо известен, так как подобные силы существовали и у нас. Правда, существовали недолго, так как все роботы, потеряв базу, незамедлительно кидались в последнюю атаку хоть на кого.
Биосы же своих неудачников для чего-то держали, и теперь мне стало ясно, для чего. Они оказались отличным оружием «последнего часа», способными, в случае серьёзной угрозы, отвести беду.
Очевидно, я был для них серьёзной угрозой, раз они решили потратить свой последний резерв только на меня.
Смертниками становились тогда, когда теряли свою первую базу, не успев уничтожить вражескую третью. У меня же такой шанс как раз недавно появился. Собственно, в этом крылся дополнительный смысл содержать смертников, давая шанс тем, кто, как и я сейчас, смог уничтожить две из трёх верфей. Очевидно же, что в таком случае Триера обязана будет зачесть победу и выпустить счастливчика с собственным кораблём на волю.
Да, я уже знал, для чего затевался весь этот сыр-бор с войнушками внутри планеты. Биосам, в случае победы, предоставлялся уникальнейший корабль с обалденными характеристиками и живой структурой внутри. Такой нельзя было собрать ни на одном из заводов, ни на одной верфи этого гигантского производственного комплекса, коим являлась целая планета. Этот корабль планета «рожала» сама, и я не уверен, что это слово уместно брать в кавычки. Корабль был самой ценной наградой за все месяцы, а зачастую и годы, проведённые в море грязи, масла и крови битв кошмарных в/на Триере.
Не остался неотмеченным и тот факт, что, когда после нападения нашего искина на эту планету, Триера выдала корабль победившему тогда тактическому меху точно такой же корабль, биосы этому крайне неприятно удивились. Что произошло с кораблём в дальнейшем, я могу лишь догадываться, подняв свои локальные архивы, собранные в Яйце, Мантии и теперь – Коре.
В моих личных архивах содержались записи перехвата случайных разговоров этих болтливых макак, что ни при каких обстоятельствах не могут держать язык за зубами. На основе этих моих «полевых записок» я и составил общую более-менее понятную картину мира, окружающего Триеру.
Судя по ним, суперкорабль роботов уцелел, а значит, биосы не имели возможности его остановить. Уцелел и теперь доставлял им много неприятностей. Доставлял настолько, что два года назад они потратили много сил, чтобы остановить очередного Стратега – и остановили его, потеряв при этом значительный процент контроля над планетой и её недрами. Последствия того решения откликаются этим кожаным мешкам до сих пор.